плечи, встала рядом:
— Всё же я всем сердцем надеюсь, что это Алексей, что есть объяснение всему. Не может Николай так себя вести, если б это не был его друг.
— Это брат их друга, — боялась верить Софья, на что Шувалова, наблюдавшая за ними и знающая всю правду, улыбнулась:
— Давайте лучше примерим платья да приготовимся к маскараду. Там всё узнаете.
— Почему мне иногда кажется, что все вокруг всё знают, но скрывают правду? — смотрела Софья, подозревая вдруг Шувалову.
Та сделала удивлённый вид, но, выдержав паузу, ответила:
— Иногда люди скрывают чужую ложь во спасение.
— Всё туманно, Екатерина Петровна, — смотрела с опасением Софья. — Смогу ли простить обман, если он есть?
— Всё будет хорошо. Идёт расследование, чтобы разоблачить твоего супруга, милая. Надеюсь, ты понимаешь это? — стала та более серьёзной. — Люди, которые с ним хоть как-то связаны, начинают волноваться.
— Меня волнует лишь одно, — взяв в руки одно из разложенных на софе маскарадных платьев, снова тяжело вздохнула Софья. — Близнецы они, или нет… Алексей и Пётр… И если нет, зачем мне лгут?
Ответить Шувалова не могла, да и не хотела. Сразу принявшись говорить о красоте нарядов, она старалась отвлечь девушек от мрачных мыслей, подготавливая к предстоящему дню…
Отпущенный Мамонов сразу, как приехал к себе в усадьбу, влетел в дом, зовя слугу за собой:
— Скорее, куда спрятал?! Неси!
— Сейчас, барин, всё покажу, сюда, сюда, — торопился тот привести его в кабинет.
Там, отодвинув стол, он приоткрыл находящуюся в стене маленькую дверцу и достал оттуда запиханный скомканный камзол. Схватив одежду из его рук, Мамонов стал тут же осматривать.
— Чёрт! — выкрикнул он, обнаружив, что две пуговицы с его камзола оторваны. — Она всё-таки добилась своего.
— Кто? — не понимал слуга, заволновавшись будто так же сильно, на что Мамонов прикрикнул:
— Биглова! Будь она проклята! Разжигай камин, камзол сжечь немедля!
— Я сам! Мне дозволено! — послышался мужской голос кого-то, кто стремительно приближался.
Резко взглянув на дверь, Мамонов скорее запихал камзол обратно в стену и закрыл дверцу. Слуга поспешил придвинуть стол назад, и оба выпрямились, когда в кабинет без стука вошёл молодой господин в напудренном парике, серый цвет которого делал его на вид старше своих лет.
— Я спешил, как мог! Сразу, как узнал, что Вас отпустили, отправился следом! — сообщил тот и с довольным видом сел к столу, наливая себе из стоящей там бутылки вина.
— Какого чёрта ты здесь распоряжаешься?! Не у себя дома! — был раздражён Мамонов, на что его гость хитро улыбнулся:
— Лучше составим план действий на предстоящем маскараде, мой друг. Не хотелось бы иметь даже просто беседу с Архаровым. Так что лучше подбросить всё, что отведёт от нас подозрения, этому выскочке из Швеции или его дружкам. Пока Архаров им не совсем доверяет, у нас есть шанс выйти сухими из воды. А там и жёнушкой своей поделишься, как обещал. Уж больна хороша, а формы её… ух…
Подслушивая подобные речи, стоя на балконе, Николаю еле удалось удержать Алексея, чтоб тот не ворвался в кабинет, полный желания убить каждого находящегося там…
— Они её больше не тронут, не тронут, — яро выдавливал из себя Алексей, стараясь говорить тихо.
Крепко держа его за плечо подле себя, Николай сразу подтверждал:
— Не тронут. Софья у Шуваловой. Никто её больше не тронет…
— Где она, кстати? — донёсся вновь голос дружка Мамонова, и тот усмехнулся:
— Сбежала к тётке. Боюсь, Архаров больше сомневается в нас, чем в шведе. Ты ещё не узнал, кто это?
— На маскараде узнаем, — усмехнулся его друг. — Я слышал, его туда пригласят. И потом, если это воскресший идиот, ему будет хуже.
— Заставлю мучиться. На этот раз ещё хуже, — сквозь зубы выдавил Мамонов и направился к выходу. — Идём, надо договориться… Вот-вот должен прибыть и Строганов…
С нетерпением дождался Алексей, когда дверь закроется и можно будет пробраться с балкона, где стояли, в кабинет. Достав пистолет, Николай держал его наготове, если вдруг кто вернётся сюда.
Они прошли в кабинет, остановившись у стола и переглянулись.
— Вот и всё, — улыбнулся Николай.
Алексей отодвинул стол и сразу сел напротив дверцы в стене. То ли удача им сопутствовала, но, достав камзол, друзья взглянули на место, где должны были быть пуговицы. Улыбнувшись друг другу, они поняли, что Мамонова теперь с лёгкостью разоблачат.
Они сразу кинулись покинуть кабинет через балкон, откуда прибыли. Только, шагнув за шторы, друзья застыли на месте… Взирающий с усмешкой Мамонов и его пара дружков, наставивших на них пистолеты, предстали, как непобедимая стена. Не раздумывая, друзья достали свои пистолеты…
Алексей бросил камзол Мамонова в сторону, тем самым отвлёк одного из его спутников и выстрелил тут же ему в живот. Тот пал замертво, шокировав вздрогнувшего Мамонова. Николай тем временем выбил из рук второго дружка Мамонова пистолет, но парень сразу накинулся бить. Однако силою рук Николай уже скоро повалил его на пол, усердно сдавливая шею, чтобы точно придушить.
Мамонов же, подняв пистолет, нацелился на Алексея. Долго не раздумывая, он выстрелил, попав увернувшемуся врагу в предплечье. Алексей же, не уделив пронзившей его боли внимания, ответил выстрелами, простреливая одну за другой ноги Мамонова…
Словно прошлое возвращалось, только все поменялись местами… Жажда отомстить владела Алексеем. Желание убить Мамонова здесь и сейчас рвало изнутри. Отвлёкший же его примчавшийся на помощь хозяину слуга оглушил Николая, и тот пал на пол в без сознании рядом с только что задушенным им дружком Мамонова.
Собравшиеся дворовые мигом схватили Алексея со всех сторон, удерживая изо всех сил, а верный слуга Мамонова поймал верёвку, которую ему бросил прибежавший дворецкий. Теперь казалось, всё вновь оборачивается против…
Слуга набросился с верёвкой и принялся душить Алексея… Упираясь, пытаясь противостоять, Алексей терял силы. Дворовые не давали ему сделать более резких движений. Лишь надежда на внезапную удачу не умирала.
Вместе с тем, пока Николай стал приходить в себя, в кабинет ворвался Пётр с пятью кавалергардами. С порога Пётр выстрелил в душителя, и тот, получив пулю в лоб, пал замертво, шокируя и дворовых, и изнывающего от ран Мамонова.
Кавалергарды в считанные секунды заставили дворовых отпустить Алексея и встать смирно к стене, пока приходивший в себя Алексей приблизился к уставившемуся в осознании поражения Мамонову. Склонившись над его полными ярости глазами, он выдал:
— Я вернулся… Да, тварь…. Алексей Аминов жив.
— Ублюдок, — прорычал Мамонов сквозь боль.
Алексей выпрямился, приготовившись нанести последний удар, и сказал:
— Смертью не избежишь наказания… Ты будешь вечно мучиться…
С
