— Садитесь, не бойтесь, — сказал он голосом, не допускающим возражений. — Вам придется выслушать меня.
Алуетт и сама была рада подчиниться, потому что ноги не держали ее.
— Когда мы приплыли в Геную, единственно, чего я хотел, — это увидеть вас вновь, потому что люблю вас. Я должен был сопровождать Ричарда во время его визита к Филиппу, однако получил известие, что в одной из таверн меня ждет письмо из дома. Мало ли что там могло случиться, поэтому я отправился вместе с гонцом, надеясь присоединиться к королю, как только возьму письмо. Но это была ловушка. Меня ударили, я потерял сознание и очнулся только на рассвете. Едва я добрался до корабля, как подняли якорь. Она очень хотела поверить ему, но тогда ей пришлось бы обвинить во лжи Фулка де Лангра. А ведь он ничего от нее не требовал и сказал, что уважает ее решение уйти в монастырь.
— Ложь! — крикнула она. — Мужчина, который хочет сделать своей любовницей женщину, предназначенную Богу, не задумывается ославить ее имя!
— Упрямая какая! Не знаю, кто вбил вам в голову эту чепуху, но в одном я уверен: пора наконец признаться самой себе, что вы не годитесь в монахини!
Он все еще стоял перед ней, и вдруг она почувствовала, как он поднимает ее, прижимает к своему крепкому телу, как его рука ложится ей на затылок, а его губы прижимаются к ее губам.
Это был страстный голодный поцелуй. Он терзал ее губы, требуя ответа, и, когда она со стоном открылась навстречу ему, он не стал медлить, его язык сказал ей все, чего она еще не знала. Алуетт теснее прижалась к нему, чувствуя, как он хочет ее, как от неутоленного желания напряглось его тело. Словно во сне она позволила ему ласкать ее шею, плечи, потом его рука скользнула в вырез платья и завладела ее грудью. Он оторвался от ее рта, чтобы губами повторить путь руки, и она жалобно возроптала, не желая отпускать его. Она чувствовала, как внутри ее разгорается огонь, по сравнению с которым пламя, сжигавшее ее на берегу Роны, было не более чем искра. Она хотела ему верить. Она будет ему верить.
— Я люблю тебя, — шепнул он, на мгновение поднимая голову. — Пожалуйста… позволь мне… ласкать тебя. Я никогда не сделаю тебе больно, любимая, я обещаю…
Алуетт забыла обо всем на свете. Она жаждала его ласк, жаждала всего, что только мог дать ей этот мужчина. Но тут она вспомнила, что их могут увидеть. — Рейнер… Я тоже люблю вас. А вдруг кто-нибудь придет?
— Никто не придет. Все там, в зале, — хрипло сказал он и, подтолкнув ее к скамье, посадил к себе на колени. Он не знал, что его слова еще больше напугали Эрменгарду. Она не доверяла расчетливому, со взглядом змея Фулку де Лангру, поэтому немедленно разбудила пажа, уснувшего поблизости, и отослала с наказом разыскать и привести Алуетт. Фулк видел, как Рейнер ушел из зала. «Прекрасно! Он обидел ее своими вульгарными намеками. Если она до сих пор не презирала его, то теперь будет презирать, — думал Фулк де Лангр, ошибочно полагая, что Алуетт в слезах бежит в свою комнату. — Надо дать ей несколько минут прийти в себя, а потом явиться к ней и выразить свое сочувствие. Предложу-ка я ей опять отомстить за нее. Конечно, она не согласится, и я подчинюсь… по крайней мере, что касается открытого боя».
Блондель де Нель все еще занимал гостей игрой на кифаре, когда, час спустя, Фулк поднялся из-за стола и направился в комнату Алуетт.
Он легонько стукнул в дверь и увидел на пороге заспанную служанку.
— Леди Алуетт? Да нет, милорд, она еще не пришла. Разве она сегодня не поет для королей?
— Уже спела! Может, она заблудилась во дворце? — предположил он, зная, как испугается старуха. Сам он был в ярости, потому что понял, что его кузен уже нашел Алуетт и сейчас, верно, с ней.
Эрменгарда поджала губы.
— Господи, как же она испугается! Да еще во дворце бродят англичане! Что им стоит посмеяться над моей слепой бедняжкой!
На это он и рассчитывал. С трудом скрывая свою радость, он сделал вид, что пытается успокоить старуху:
— Ничего, ничего, добрая женщина. Я найду ее, можешь на меня положиться. Рейнер едва, успел поцеловать покорные губы Алуетт, как свет факела и тяжелые шаги сказали ему, что они уже не одни в саду. Еще он понял, что Алуетт узнала об этом раньше него, ибо сжалась от страха в его объятиях.
В одном мгновение он усадил ее на скамью и сам вскочил на ноги, чтобы закрыть ее своим телом, пока она будет приводить в порядок платье. Руку он привычным движением положил на рукоять меча, когда факел ослепил его, не давая разглядеть вошедшего. С трудом сдерживая ярость, он крикнул:
— Стой на месте, дурак, а еще лучше поди прочь! Здесь люди разговаривают и тебе делать нечего!
Глумливо прищелкнув языком, вошедший опустил факел, чтобы показать Рейнеру свое лицо.
— Это то, что Ричард называет разговором? насмешливо переспросил Фулк. — Мы во Франции называем это совращением девиц.
— Леди Алуетт не сделала ничего плохого! — возмутился Рейнер, не замечая, что Фулк нарочно дразнит его. — Если только французы не считают истинную любовь противоестественной!
— Хватит врать, кузен! — все еще глумясь, проговорил Фулк. — Ваши губы пачкают ее имя. Доставайте свой меч. Сейчас вы поплатитесь за ее позор.
Рейнер выхватил меч, но тут вскочила на ноги Алуетт.
— Нет, нет! Перестаньте! Уберите мечи! Вам надо освобождать Заморье, а не убивать друг друга! — Она бросилась к Рейнеру. — Рейнер! Прошу вас! — крикнула она и повисла у него на руке.
Но Рейнер уже не помнил себя. Он грубо отпихнул ее, правда желая лишь, чтобы она была в безопасности, поэтому вздрогнул, когда услышал, что она споткнулась и упала, однако не посмел отвести глаза от Фулка, который, избавившись от факела, уже вытаскивал меч.
Забытая Алуетт выбралась из сада, откуда доносились глухие удары мечей, скрип ракушек и громкое дыхание мужчин. Это было ужасно — ужасно, ужасно! — и случилось по ее вине. Двое мужчин убивали друг друга из-за нее, потому что она дала себя увлечь. Правильно говорили отцы церкви, подумала она тоскливо. Все зло от женщин. Ладно, для раскаяния еще будет время. Сейчас надо остановить их, пока они не убили друг друга. Остановить, остановить…
Ощупывая стены, Алуетт бежала вперед по коридору, чтобы как можно быстрее отыскать кого-нибудь, и со всего размаху налетела на короля Филиппа, который вместе с Ричардом, Анри и посланным за Алуетт пажом вышел из-за угла.
— Алуетт! Вот вы где! Ваша служанка сказала, что вы заблудились! Что случилось? Вы огорчены?
Филипп притянул ее к своей широкой груди и ласково похлопал по плечу. Алуетт прильнула к нему, благодаря небо за то, что вовремя нашла его.
— Они дерутся, ваше величество! Вы должны их остановить!
