— Тогда я отвечу за тебя — ты влюблена! — заявила маркиза. — И хотя я ломаю голову день за днем и вечер за вечером, я не в состоянии понять, кто похитил твое сердечко.
— Почему вы так решили? Француженка всплеснула руками:
— Разве девушка, впервые выезжающая в свет, отказывается от стольких предложений руки и сердца, если только она не влюблена в кого-то другого!
Маркиза начала демонстративно загибать пальцы, называя одного за другим мужчин, которые просили Дарсию выйти за них замуж.
На третьем пальце Дарсия вскричала:
— Все, все, довольно! Я не в состоянии ничего о них слушать. Вы уже столько раз меня уговаривали. Мне не нужны их титулы, их полуразвалившиеся родовые гнезда и их неоплаченные счета.
— Неправда, — возразила маркиза. — Лорд Хилтон так же богат, как и ты.
Дарсия пожала плечами:
— У меня от него мурашки по коже. Он выглядит просто ужасным!
— Я никогда не видела, чтобы человек влюблялся так сильно, — настойчиво продолжала маркиза, — как д'Арси Арлингтон.
— Он слишком юн, чтобы вообще помышлять о женитьбе!
— Он на три года старше тебя, — возразила маркиза. — Но ты, очевидно, предпочитаешь более зрелого мужчину. Кто же он?
Дарсия нетерпеливо прошлась по комнате.
— Не могу подтвердить ваше предположение о существовании такого человека.
— Меня не обманешь!
— Тогда, может быть, мне лучше сказать, что я не желаю говорить на эту тему?
— Значит, он не сделал тебе предложения! — вскричала маркиза. — Ma chere, мне остается только надеяться, что ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь. Ты рискуешь упустить удачу, и она тебе больше не подвернется.
Дарсия не отвечала. Она могла лишь с уверенностью сказать, что даже если бы все мужчины Англии стояли перед ней на коленях, она и тогда продолжала бы ждать того единственного и надеяться…
— Могу ли я поговорить с вами, мадемуазель? — спросил мистер Кертис.
— Да, безусловно, — ответила Дарсия. Она охотно поднялась и вышла из-за письменного стола.
Все это время она ждала, когда мистер Кертис добудет интересующую ее информацию, но ей не хотелось проявлять нетерпение.
— По вашей просьбе я навел всевозможные справки относительно леди Каролины Блейкли, — начал мистер Кертис.
— Я знала, что вы меня не подведете, — сказала Дарсия.
Она села на стул у камина, а мистер Кертис остановился напротив.
— Я счел нецелесообразным делать какие бы то ни было записи.
— Да, да, конечно. Пожалуйста, расскажите, что вам удалось узнать.
— Насколько я понял, — продолжил Кертис совершенно бесстрастным голосом, — герцога, отца леди Каролины, стало чрезвычайно тревожить то обстоятельство, что она постоянно общается с лордом Арклеем.
— Она влюблена в него? — спросила Дарсия.
— Насколько я понял, да, мадемуазель. Причем эта любовная история тянется уже довольно долго.
— Странно, но почему же она не выходит за него замуж? — спросила Дарсия, словно бы размышляя вслух.
— Лорд Арклей женат.
Дарсия была поражена.
— Я даже представить этого не могла.
— Его супруга с детьми постоянно живет в загородном поместье. Всем хорошо известно, что Лондон она терпеть не может.
Дарсия, не отрывая глаз, смотрела на мистера Кертиса, а он продолжал:
— Герцог в восторге от того, что между леди Каролиной и графом Керкхэмптоном достигнуто понимание, но опасается, что помолвка может быть расторгнута.
— Неудивительно, — опять, словно бы в сторону, заметила Дарсия.
— Поэтому его светлость торопит дочь со свадьбой и запретил ей встречаться с лордом Арклеем.
— И она его послушалась?
— Это как раз то, о чем я собирался вам рассказать, мадемуазель, но вопрос настолько деликатный, что я чувствую неловкость, будучи вынужденным затрагивать его в разговоре с вами.
— Говорите со мной так, как если бы перед вами был мой отец. Он объяснил мне, что я могу полностью доверять вам, а в данный момент самое главное для меня — знать правду.
— Очень хорошо, мадемуазель. Его светлость строго-настрого запретил леди Каролине встречаться с лордом Арклеем, и его запрет — дело нешуточное. Чтобы продолжать свои встречи, они прибегли к весьма некрасивому и предосудительному способу.
— Что вы имеете в виду?
— На Сент-Джеймс-стрит есть небольшая гостиница, о существовании которой, вам, мадемуазель, лучше бы и не знать. Она называется «Золотой грифон» и известна тем, что ею пользуются люди из общества, когда не хотят, чтобы их узнали.
Дарсия внимательно слушала, и мистер Кертис продолжал:
— Господа или их дамы могут снять там комнаты для уединенного обеда, причем… — Он поколебался минуту. — Они могут оставаться там столько, сколько пожелают.
— Понятно, — сказала Дарсия.
— Лишних вопросов там не задают, комнаты, как правило, заказывают под вымышленными именами.
— Следовательно, эту гостиницу леди Каролина и лорд Арклей выбрали местом для своих встреч!
Мистер Кертис кивнул.
— И часто они там бывают?
— Как я понял, достаточно часто, — ответил мистер Кертис, — а на завтра обед в номере заказан на имя мистера Пейна.
Дарсия глубоко вздохнула:
— Благодарю вас, мистер Кертис. Вы рассказали все, что я хотела узнать, но у меня к вам есть еще поручение.
Он достал свой блокнот и записал все, о чем просила Дарсия, причем на его лице не промелькнуло и тени удивления.
Граф Керкхэмптон вынужден был признаться себе, что мысли о Дарсии, которая так и не заехала узнать, доволен ли он картиной, все время отвлекают его от работы.
Трудно было поверить, что ей не хочется услышать его восхищенные отзывы о своем недавнем приобретении.
Он с тоской думал, что ее, видимо, больше ничего здесь не интересует, а его детище много потеряет от этого.
Он как раз возвращался по западной галерее из своего будущего кабинета, в котором еще так много предстояло сделать, когда, случайно бросив взгляд в окно, увидел приближающуюся к дому карету.
Сердце безошибочно подсказало ему, чья это карета. Он поспешил к парадной двери и, встретив Дарсию на пути к дому, протянул ей навстречу руки:
— Ну наконец-то! Где же вы пропадали? Каждый день ожидания казался мне вечностью!
Он говорил порывисто, совсем не так, как обычно обращался к ней, и Дарсия почувствовала, что вся расцветает от его слов.
Не задумываясь, она протянула ему руки и, ощутив теплоту и силу его пальцев, испытала счастье, доселе незнакомое ей.
— Я была… была занята, — нерешительно пробормотала она, зная, что он ждет от нее объяснения.
— Я терялся в догадках, не обидел ли я вас чем-нибудь, быть может каким-то неосторожным высказыванием, и вы решили меня наказать.
