— Что я о ней думаю? А к чему этот вопрос?
— Мы говорим о потенциальной жене Харта. И составляем список.
— Да?.. — Элинор жевала, сосредоточив взгляд на Йене и его газете. — Ну, я думаю, что Констанс Макдоналд стала бы ему отличной женой. Двадцать пять лет, мила, хорошо держится в седле, знает, как обвести надутых англичан вокруг пальца, умеет общаться с людьми.
— Не забывайте, что ее отец — старый Джон Макдоналд, — вставил Мак. — Он глава их клана и настоящее чудовище. Многие его боятся. Включая меня. Он чуть не вытряхнул из меня душу, когда я был желторотым юнцом.
— Потому что ты, напившись, вытоптал одно из его полей, — заметила Изабелла.
Мак пожал плечами.
— Да, это правда.
— Не переживайте из-за старого Джона, — сказала Элинор. — Он милый, если с ним умеешь обращаться.
— Очень хорошо! — обрадовалась Изабелла. — Значит, мисс Макдоналд идет в список. А как насчет Онории Баттеруорт?
— Бога ради! — Харт вскочил на ноги. — Перестаньте же!
Все за столом уставились на него. Даже Йен поднял голову.
— Можно ли надо мной издеваться в моем же собственном доме? — проворчал герцог.
Мак откинулся на спинку стула, закинув руки за голову.
— Ты бы предпочел, чтобы мы издевались над тобой на улице? Может, в Гайд-парке? Или посреди Пэлл-Мэлл? А может, в твоем клубе?
— Мак, заткнись!
Лорд Рамзи издал смешок, который тут же замаскировал под кашель. Герцог опустил взгляд в свою тарелку и заметил, что колбаса, которую он не съел, куда-то исчезла.
Тут вдруг из-под стола донеслось смачное чавканье. А Элинор почему-то выглядела воплощением невинности.
Из горла Харта вырвался страшный рык, и казалось, что от его рыка зазвенели хрустальные канделябры. А Бен в тот же миг перестал чавкать.
Опрокинув стул, герцог выскочил из-за стола, стремительно вышел из комнаты и быстро зашагал к лестнице. Уже поднимаясь по ступеням, он услышал, как Элинор воскликнула:
— Боже, что это с ним такое?!
«Хорошо, что Харт ушел», — подумала Элинор, снова взявшись за вилку. Ей было неловко с ним встречаться после их головокружительных поцелуев в прачечной и объятий на лестничной площадке. И сегодня она надела те самые панталончики, которые он извлек вчера из стопки белья. Мейгдлин принесла их утром из прачечной.
И Мейгдлин ничего не говорила о беспорядке в прачечной, потому что никакого беспорядка там уже не было. Элинор оставалась в прачечной до тех пор, пока не привела все в полный порядок. И только после этого вернулась к Изабелле, чтобы помогать ей до завершения бала.
Надевая утром свежее белье, Элинор вспомнила, как Харт прижимался к нему губами. И она могла бы поклясться, что даже сейчас чувствовала тепло его губ на ягодицах.
После ухода герцога все молча переглянулись, затем Элинор спросила:
— Зачем ты составляешь список потенциальных невест Харта?
Изабелла отложила свой карандаш.
— Да ничего я не составляю. Это все пустая болтовня, Эл. Мы все знаем, что ты для него — идеальная пара. Просто его нужно немного подтолкнуть.
Элинор ощутила холодок, пробежавший по спине.
— Думаю, он прав в одном, Иззи. Все это — его личное дело. И мое. Только не смотрите на меня так. Я знаю, что права. Разве я не права, папа?
Лорд Рамзи отложил газету и, внимательно посмотрев на дочь, проговорил:
— Было бы не так уж плохо для тебя, Эл, выйти за него замуж.
Элинор уставилась на отца с удивлением.
— А я думала, ты обрадовался, когда я расторгла помолвку. Ты ведь был тогда настроен против Харта…
— Да, в самом деле, тогда я согласился с твоим решением. Харт был заносчивым и даже опасным. Вы не очень подходили друг другу. Но теперь все иначе. Я старею, моя дорогая… Когда же умру, ты останешься без гроша в кармане. Безо всего. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что у тебя есть все необходимое, есть все это… — Старик окинул выразительным взглядом великолепную столовую герцога.
Элинор яростно воткнула вилку в яйцо у себя на тарелке.
— Не важно, чего вы все хотите! Не важно даже, чего хочу я. Не нам ведь решать, верно?
Йен в другом конце стола уставился на горшочек с медом. Потом вдруг вынул из него ложку и перевернул ее, так что золотистая струйка потекла обратно в горшочек.
— А ты что об этом думаешь, Йен? — спросила Элинор. Может, хоть от Йена она добьется честности — пусть жестокой, но все же честности.
Но Йен не ответил. Он снова погрузил в горшочек ложку, а затем вновь пустил в него золотистую струйку меда.
— Оставьте его в покое, — вмешался Мак. — Он думает о Бет.
— Правда? — удивилась Элинор. — Откуда ты знаешь?
Мак подмигнул ей.
— Уж поверь мне, знаю. Отличная идея с медом, Йен. Не сомневайся.
Изабелла вспыхнула и пробормотала:
— Кажется, это Камерон придумал все эти глупости…
— Вовсе даже не глупости. — Мак улыбнулся и наклонился к жене. — Поверь, это очень вкусно…
Лорд Рамзи тоже улыбнулся и опять взялся за газету. Элинор же, глядя на Йена, спросила:
— Скучаешь по ней?
Йен оторвал взгляд от меда и уставился на Элинор. Глаза у него были такие же золотистые, как жидкость, которую он только что перемешивал.
— Да, скучаю, — ответил он.
— Ты скоро ее увидишь, — сказал Мак. — На следующей неделе мы едем в Беркшир.
Йен ничего не сказал, но по его взгляду Элинор поняла, что «следующая неделя» — это слишком долго для него. Отложив вилку, она встала из-за стола и подошла к Йену.
Мак с Изабеллой с удивлением наблюдали, как Элинор обняла его за плечи и поцеловала в щеку. Супруги замерли в напряженном ожидании; все прекрасно знали, что Йен ужасно злился, когда к нему прикасался кто-либо, кроме Бет и его детей.
Но он сейчас казался таким одиноким, что Элинор не смогла перебороть желание утешить его. Йен оставил свою любимую жену и отправился в Лондон, чтобы старший брат не разбил ее, Элинор, сердце. Какой благородный, бескорыстный поступок…
— Со мной все будет хорошо, Йен, — заверила она. — Возвращайся к Бет.
Йен оставался в неподвижности, в то время как Мак и Изабелла затаили дыхание, хотя делали вид, что ничего не происходит. И даже лорд Рамзи с озабоченным видом оторвался от газеты.
Тут Йен наконец поднял руку и, сжав запястье Элинор, проговорил:
— Бет уже уехала в Беркшир. Мы встретимся с ней там.
— Ты поедешь туда уже сегодня?
— Да, сегодня. Карри соберет мои вещи.
— Вот и хорошо. Передай ей мою любовь. — Элинор запечатлела еще один поцелуй на щеке Йена и выпрямилась.
Изабелла с Маком облегченно вздохнули и снова принялись за завтрак; оба старались не смотреть на Йена. Элинор же вернулась на свое место и украдкой смахнула наворачивавшиеся на глаза слезы.
