— Если бы это действительно было так.
— Но я таким образом зарабатываю деньги.
— Я знаю.
Изабель протянула ему руку, но Морган не подошел. Вместо этого он бросил на кровать свой плащ и начал расстегивать камзол.
— Вода еще теплая?
— Да. Но тебе лучше поторопиться.
Изабель поднялась, струйки воды стекали по ее телу, и Морган перестал развязывать ремень, завороженный совершенством ее форм.
— Тебе лучше поторопиться, — напомнила ему Изабель и улыбнулась при виде страстного желания, появившегося на лице Моргана.
— Да, — хрипло согласился он. — Пока я не передумал мыться.
Морган залез в воду. Изабель отвела в сторону его руку, потянувшуюся погладить ее тело. Она замоталась в большое полотенце и приказала ему сесть. Она принялась мыть своего любимого Моргана — голову, шею, плечи. Он с довольным вздохом лег на спину, позволив Изабель потереть его грудь, потом покорно встал. Изабель облизнула губы, восхищаясь его сильным, крепким телом и в то же время пытаясь сохранить хладнокровие. Прикосновение к его спине и плечам взволновало девушку. Но когда ее руки скользнули по груди Моргана, дотронулись до длинного шрама и густой поросли волос, она вдруг подумала, что Ш через мгновение придется двинуться ниже, к плоскому животу и дальше. Рука девушки легко скользила по телу Моргана. Он вздрогнул от наслаждения, когда она дотронулась до его мужской плоти. Он не мог скрыть своего растущего возбуждения, и его затвердевшая плоть пульсировала в руке Изабель.
Морган видел, что Изабель изо всех сил старалась мыть, а не возбуждать его, но битва была проиграна ею.
— Никогда я так не наслаждался ванной, — хрипло прошептал Морган, в то время как его рука скользнула под полотенце Изабель. Он нежно погладил влажную кожу бедра девушки, запустил пальцы в шелковистые мягкие волосы. — Иди ко мне, милая, — позвал он.
Изабель окатила его чистой водой. От света огня стекавшие по его телу струйки воды казались золотыми. Девушка от восхищения затаила дыхание. Она смотрела на Моргана, такого невероятно красивого и мужественного. В тесной комнатушке он казался огромным. Она даже немного побаивалась его силы. Но Морган нежно погладил ее лицо, его пальцы ласково прикоснулись к ее щеке, и страх рассеялся. Морган был ее возлюбленным, и его огромная сила была укрощена любовью. Этот мужчина не стремился подчинить ее своей воле. Он ласкал Изабель.
— Я люблю тебя, — тихо произнесла Изабель, — и буду любить всегда.
— Это именно то, чего я хотел от жизни, — искренне признался Морган.
Его руки сомкнулись на спине Изабель, и он прижал ее к себе. Она взяла со стула согретое полотенце, набросила его на спину Моргана и стала вытирать его. Ее полотенце в этот момент упало на пол.
Кровать была совсем рядом. Изабель не заметила, как оказалась лежащей на спине. Она раскинула ноги и изо всех сил притягивала к себе Моргана.
Рот Моргана пылал, когда их губы слились. Изабель застонала. Горячая часть его тела глубоко вошла в нее. Она вскрикнула от наслаждения и ухватилась за его плечи, одновременно высоко подняв бедра.
Морган двигался в своем собственном ритме, не прислушиваясь к Изабель. Да это и не имело значения, поскольку Изабель уже достигла вершины наслаждения. Как долго она ждала его любви! Сегодня ее ощущения были такими же яркими, как в первый раз. Но теперь она понимала желания не только своего тела, но и его тоже.
Морган и Изабель заснули в объятиях друг друга, а пробудившись, снова занялись любовью. Потом они, проголодавшись, съели остывший ужин — угощали друг друга лакомыми кусочками и делили на двоих бокал вина. Морган подбросил в огонь побольше дров, прежде чем снова вернулся в постель. Снова лежа в объятиях друг друга, они наблюдали, как огромные тени стали метаться по стенам и потолку, когда огонь в камине разгорелся. Поленья сильно трещали, и снопы искр поднимались к дымоходу. Холодный зимний ветер стучал в закрытые ставни. Они блаженно лежали рядом, отгородившись от холодного одиночества декабрьской ночи. Умиротворенные и пресытившиеся страстью, уверенные в своей любви, они не сожалели бы, оборвись их жизнь в этот момент. Ведь они могли сказать, что действительно были счастливы.
На огромном поле за городскими стенами кипела работа. В расположенных здесь мастерских можно было починить и заточить боевое оружие, выпрямить помятые доспехи. Здесь же на деревянных столах под разноцветными балдахинами продавались различные товары, от еды до певчих птиц. Шуты и карманные воры смешались с толпой. Люди неторопливо прохаживались вдоль рядов.
Добропорядочные жены, городские мужи, шустрые мальчишки, шлюхи — все пришли насладиться зрелищем, поглазеть на танцующих собачек, шутов и акробатов, подивиться мастерству пожирателей огня и шпагоглотателей. Даже огромный облезлый медведь потешал публику, неторопливо и неуклюже поворачиваясь в танце.
Изабель, однако, не чувствовала того волнения, какое было у нее перед турниром в Стоунхеме. Она слишком переживала за Моргана, потому и не могла наслаждаться всем происходящим. Не доставляло большого удовольствия и то, что ей пришлось сидеть в тесноте на шатком помосте среди других женщин. Все толкались и наступали друг другу на ноги. К ужасу Изабель, после первых двух поединков Морган был выбит из седла. Ее сердце замерло, когда он упал на землю. Целую вечность, как ей показалось, лежал он, прежде чем оруженосцы подняли его и унесли.
Больше всего Изабель страшил предстоящий рукопашный бой, самое главное зрелище этого дня. Взволнованный гул поднялся на помосте среди зрителей, когда наступило время боя. Рев одобрения встречал каждого рыцаря, пока наконец все ристалище не заполнилось воинами и лошадьми и развевающимися на ветру знаменами. Громкими криками зрители приветствовали появившегося на ристалище рыцаря Дракона. Он выглядел грозно в черном облачении с золотым геральдическим драконом на сюрко. Люди Моргана Нельса тоже были во всем черном, только на их знаменах были другие цвета.
Лорд Деганви со своими оруженосцами появился вслед за Морганом. За ними следовали еще два рыцаря со своими отрядами. Они выстроились в шеренгу с одной стороны ристалища. Все были в черных сюрко, с черными знаменами, что показывало их принадлежность к черным. Люди Моргана заняли центр поля, Деганви расположился справа, а Мартин Мерионет слева. Остальные рыцари замыкали строй. Их противники несли белые знамена. Эти белые рыцари в белых сюрко казались не такими грозными, как черные. Конь старшего рыцаря был накрыт серебристой попоной, и серебряные колокольчики на сбруе звенели при движении.
