Весь день до глубокой ночи он выполнял свое обещание. Его искусство на самом деле было непревзойденным. Она не замедлила сообщить ему об этом.
В спальне раздался низкий раскатистый смех Джона.
— Я рад, что вы убедились в этом, миледи. — Он игриво подмигнул ей.
И продолжал дальше.
Глава 7
Замбо удобно устраивается
Их разбудил громкий стук в дверь спальни.
— Не отвечай. — Джон опять уткнулся лицом ей в плечо.
— Я должна открыть. Похоже, это что-то важное, Джон.
Хлоя выскользнула из его жарких объятий и потянулась за пеньюаром.
— Черт бы их побрал!
Пока она шла к двери, с кровати доносились проклятия.
Она не могла винить его: он как раз приготовился… Ну, намеревался показать ей свою любимую позу.
Хлоя улыбнулась, подходя к двери. Она восхищалась этой стороной натуры Джона. Его страстностью.
Стук усилился. Кто-то неистово барабанил в дверь. Хорошо, что Джон заперся на ключ. Хлоя была уверена, что в противном случае непрошеный гость ворвался бы к ним.
Она хмыкнула, вспомнив, что в ответ на ее вопрос, зачем он запирает дверь, Джон скрестил руки на груди и бесстрастно взглянул на нее:
— Знаю я эту прислугу.
Он оказался прав.
— Иду! Иду! — крикнула Хлоя, набрасывая пеньюар.
Она отперла дверь, приоткрыла ее на несколько дюймов и выглянула наружу.
На пороге спальни стояла графиня с расстроенным лицом. Хлоя никогда не видела бабушку такой взволнованной.
— Бабушка! В чем дело? Какое-то несчастье? Скажи мне!
— О, это ужасно, моя дорогая. Ужасно! — ломая руки, воскликнула графиня.
О нет! Хлоя прижала руку к груди.
— Что случилось? Ты должна сказать мне.
— Нет! Я буду говорить с Джоном. Он теперь хозяин дома, и это его забота. Только его.
— Но Джон…
«Голый».
Хлоя услышала тихие шаги мужа за спиной. Сильная рука обвила ее талию, и она оказалась прижатой к теплой груди Джона.
«Боже, он даже не потрудился что-нибудь на себя надеть!»
Его всклокоченная голова просунулась в приоткрытую дверь.
— В чем дело, графиня? — спокойно спросил он.
Бабушка опять принялась заламывать руки.
— О, Джон…
Он мгновенно стал серьезным.
— Что такое? Это ведь не дядя, нет?
— И не Шнапс? — громко вскрикнула Хлоя.
Джон удивленно взглянул на ее макушку. Она действительно питала необъяснимую привязанность к уродливой маленькой собачонке.
— Нет-нет, мой ангел… хуже, гораздо хуже.
Джон нахмурился, недоумевая: с дядей все в порядке, сама графиня стоит перед ними, Шнапс цел и невредим, а жив или нет Дейтер, никого не волнует. Что же может быть хуже? Он терялся в догадках.
Бабушка собралась с духом и наконец объявила:
— Зу-Зу приехала.
Хлоя и Джон в растерянности смотрели на нее.
— Вы понимаете, о чем я говорю? — Она всплеснула руками. — Графиня Замбо здесь! У вашего порога!
Джон молча смотрел на бабушку.
— Ну и что? — вымолвил он наконец.
— Скоро сам увидишь! Ты должен немедленно спуститься. Я предоставила ей апартаменты в южном крыле, и она уже прогнала трех горничных. А она здесь всего полчаса!
— Вы хотите сказать, что эта… эта женщина остановилась здесь? — испуганно спросил Джон.
— Да. Пойдем быстрее.
— Не пойду. — Он крепче прижал к себе Хлою. — Мы с женой заняты.
Графиня сердито фыркнула.
— Ты должен выйти к ней! Если ты этого не сделаешь, она перевернет здесь все вверх дном. Но Джона было не так-то просто смутить. Графиня погрозила ему пальцем.
— Мой дорогой виконт, она сама пришлет за вами прислугу, а потом еще потребует благодарности за оказанную вам честь. Я видела, как она это проделывала раньше. Попрощайтесь с «Приютом изящества», который неминуемо превратится в замок графини Замбо!
— Кто эта женщина? — Ноздри Джона затрепетали.
Хлоя повернулась в его объятиях и взглянула ему в глаза.
— Помнишь, Джон, это ее оплакивала бабушка, полагая, что она отправилась на гильотину.
— О да… «блистательная сука». Что она здесь делает?
Хлоя опять повернулась к графине:
— Да, как ей удалось избежать казни, бабушка?
— Еще не знаю. Надеюсь, она поделится с нами подробностями своего невероятного спасения. Тем не менее, Джон, ты обязан спуститься к ней.
— Да, Джон, ты должен идти, — кивнула Хлоя.
— Что я буду с ней делать? — громовым голосом вскричал виконт.
Графиня двинулась по коридору.
— Это очень просто, Джон, — улыбнись ей. Зу-Зу обожает улыбающихся мужчин.
— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил Джон. Графиня ничего не ответила, и он повернулся к жене: — Что она имеет в виду?
Хлоя пожала плечами.
— Помни — только улыбнуться. Зу-Зу будет довольна, — донесся голос графини из глубины коридора.
— Хм, — только и смог промычать Джон.
Оставшись одна, графиня де Фонболар широко улыбнулась.
Парочка в дверях выглядела просто восхитительно. Джон казался таким заботливым. И гораздо более нежным к своей молодой жене, чем можно было ожидать. Как сказал сэр Перси, res ipsa loquitur. Факты говорят сами за себя. Теперь нужно заставить Джона прислушаться к ним.
Волноваться нечего — у графини был собственный план.
Сначала она должна договориться с этой сукой Зу-Зу.
Что бы она делала без дорогой Замбо, умеющей внести разнообразие в скуку повседневной жизни? Слава Богу, она избежала смерти!
Человек не может обойтись без острых ощущений.
Особенно если ими можно разнообразить первые дни брака.
— Прямо у меня перед глазами! Невероятных размеров, возвышаясь во всей своей мощи!
Все в комнате сочувственно вздохнули.
Все, кроме Джона. Он вполголоса пробормотал несколько слов, которые лучше было не произносить вслух.
Сидевшая рядом с ним Хлоя быстро толкнула его локтем в бок. Он послушно издал притворный вздох.
Графиня Замбо принялась прихорашиваться, воспринимая эти вздохи как должное.
Первой подала голос бабушка.
— Вы говорите о человеке, который спас вас? — уточнила она, несколько шокированная этим описанием.
— Нет! — нахмурилась Зу-Зу. — Я говорю о гильотине.
— О-ох. — Все вздохнули, разочарованные таким поворотом событий.
— Так как же вам удалось спастись, графиня? — спросила Хлоя.
— Да, расскажите нам, Зу-Зу. — Перси наклонился вперед, с нетерпением ожидая продолжения рассказа. Джон не был особенно удивлен его поведением, поскольку таким образом сэр Перси добывал пищу для своей бесконечной болтовни.
— Это произошло на Гревской площади. Когда солдат стащил меня с повозки, я подняла глаза и увидела воплощение несгибаемой воли и безжалостной точности.
— Гильотину, — подсказала бабушка.
