Руперт с трудом переключился на сидящего напротив друга — явное свидетельство того, что тот действительно сам не свой.
— Может, потому, Бенедикт, что я серьезно обдумываю идею женитьбы.
— Правда? — приподнял черные брови Люцифер.
— Не надо так удивляться, Бенедикт, мы ведь оба знаем, по каким причинам мне срочно потребовалась супруга.
Друг поморщился.
— И кто у тебя на примете?
— Кое-кто с восхитительными фиалковыми глазками.
Бенедикт резко выпрямился, от ленивой расслабленности не осталось и следа.
— Ты же не Пандору Мейбери имеешь в виду?
— Ее самую, — улыбнулся Руперт, увидев, насколько новости поразили друга.
— Я… но… я в курсе, что ты водил ее вчера в оперу, а кто не в курсе, но… Дружище, ты уверен, что это правильный выбор? Тебе нужна такая невеста? — Бенедикт был немного ошеломлен. — То есть я хочу сказать… а как же скандал?
Улыбка сползла с лица Руперта, взгляд стал тяжелым и холодным.
— Я уже много лет ценю твою дружбу, Бенедикт, и надеюсь, так будет и впредь, но даже тебе я не позволю пренебрежительно отзываться о женщине, которую я попросил стать моей женой.
У Бенедикта глаза на лоб полезли от подобного поворота событий.
— Ты уже сделал ей предложение?
— Да, — отрезал Руперт.
Бенедикт лишь покачал головой.
— Тогда почему ты просто не сказал мне, что пора тебя поздравить?
— Потому что еще не пора. Леди пока не дала ответа, — пояснил он, заметив недоуменный взгляд друга.
— Не понял? — нахмурился Бенедикт. — Я думал, она вцепилась в твое предложение руки и чуть эту руку тебе не оторвала, ну или какой-нибудь другой орган!
— Люди могут думать о ней все, что им заблагорассудится, но мое мнение таково — большинство из этих измышлений неверны.
Бенедикт несколько секунд внимательно разглядывал приятеля.
— Она тебе нравится, — заявил он в итоге.
— Я ни за что не попросил бы женщину выйти за меня замуж, если бы не желал ее, — отмахнулся тот.
— Тебя что, привлекает она сама, не только ее чарующие фиалковые глаза или прелестная фигурка? — промурлыкал Бенедикт.
Если и так — о чем Руперт пока не особенно задумывался, — то он не собирается обсуждать данный вопрос с кем бы то ни было, даже с таким близким другом, как Бенедикт Лукас.
— По определенным причинам мне срочно нужна жена, и так как Пандора Мейбери полностью отвечает моим требованиям, я выбрал на эту роль ее, — проговорил Руперт, напустив на себя безразличный вид.
— И твои требования — это…
— Красота, мозги и привлекательность.
— Красота, мозги и привлекательность… — медленно повторил Бенедикт. — А как насчет возможности произвести на свет наследника? Тебе ведь известно, что в браке с Мейбери она так и не родила, хотя прожили они несколько лет.
Об этом Руперт задумывался еще меньше, чем о том, нравится ли она ему! И теперь задумываться не собирался. На самом деле ему была противна сама мысль о том, что Пандора состояла в интимных отношениях с другим мужчиной, пусть даже со своим покойным мужем. Что вообще-то весьма странно дня мужчины, который даже под расстрелом не смог бы припомнить имена всех своих любовниц.
— Думаю, этот вопрос решать только нам с Пандорой, и мы обсудим его после брака, — осадил он друга.
— Не до?
— Моя мать как-то сказала мне, что дети — это благословение Господне, а не обязательное условие брака.
— А если твоя невеста не сможет подарить тебе наследника?
— В таком случае она получит сердечную благодарность моего троюродного брата Годфри, который стоит следующим в очереди на титул, — подвел итог Руперт. — Лучше скажи, что тебе известно о самом Мейбери?
Бенедикт пожал плечами:
— Немного. Думаю, он был года на два-три старше нас, но мы никогда с ним близко не сходились. Я только помню, что это был стройный парень, но в целом так, размазня.
Эта информация не внесла ничего нового в его изыскания о погибшем.
— Ладно, оставим его. Уверен, мне удастся разговорить Пандору, когда мы с ней сойдемся поближе.
— Полагаешь, она все-таки примет твое предложение? — насмешливо посмотрел на него Бенедикт.
— Я не позволю ей ответить отказом, — категорично заявил Руперт. — Но хватит об этом, Бенедикт, как у тебя самого дела продвигаются?
— Как всегда, медленно и осторожно. — Друг пожал широкими плечами. — Позволь рассказать тебе, какую лошадку я присмотрел вчера на Таттерсолз.
Он принял этот явный намек сменить тему для разговора, прекрасно зная, что Бенедикту не положено говорить о работе, которую он тайно выполнял для короны.
Руперт не знал, зачем велел кучеру направиться в Страттон-Хаус мимо особняка Пандоры. Несмотря на час ночи, он вновь увидел, что ее дом светится огнями.
Пандоре действительно пора приструнить прислугу, которая так небрежно расходует…
Что за?..
Парадная дверь особняка распахнулась, и престарелый дворецкий придержал ее перед другим джентльменом. На улицу вышел человек, одетый во все черное, от туфель до шляпы, которую он водрузил себе на голову. Словно хотел сохранить инкогнито.
Руперт нагнулся и постучал по крыше экипажа.
— Останови карету! — приказал он. — Я сказал, останови эту чертову карету! — взорвался он, когда грум то ли не услышал его, то ли решил проигнорировать приказание.
Руперт едва дождался, пока лошади встанут, открыл дверцу, выскочил на мостовую и решительным шагом направился к незнакомцу, накидка развевалась у него за плечами, словно черное крыло.
— Эй, там! Да, вы, — подтвердил он, когда мужчина повернул к нему бледное лицо. — Что вы здесь делаете?
— А кто спрашивает, могу я поинтересоваться? — последовал холодный ответ.
— Я герцог Страттон и друг леди, чей дом вы только что покинули в столь поздний час, — запальчиво произнес Руперт, решив во что бы то ни стало выяснить, что этот мужчина делал у Пандоры в час ночи. Он знал, что все выглядит именно так, и это было абсолютно неприемлемо для него!
— В самом деле? — Человек окинул его ледяным взглядом.
— Да, именно так я и сказал, — огрызнулся Руперт.
Мужчина несколько секунд мерил Руперта взглядом, потом вопросительно посмотрел на Бентли, который по-прежнему стоял в дверях у него за спиной, и получил от дворецкого утвердительный кивок.
— В таком случае я констебль Смит, а это мой помощник, — добавил он, когда из дома вышел молодой человек в униформе. — Нас вызвали в это жилище нынче вечером после того, как неизвестные вторглись в дом ее милости и подожгли ее спальню, — ровным тоном пояснил констебль.
