— Да, — медленно кивнула она, — не думаю, что в этот час нам может встретиться кто-то знакомый и меня опознают. На всякий случай я буду дочерью некоего джентльмена, которого задержали в пути непредвиденные обстоятельства.
— Вот-вот, мы с тобой оба попали в переделку.
— Моя служанка… моя служанка, к примеру, была ранена, и ее пришлось оставить в ближайшем доме. Завтра мне придется нанять новую.
— Ладно, сойдет для начала, а теперь пошли. Флинн постарался встряхнуться и выкинуть из головы навязчивые мысли о теплой сухой постели. Ах, если бы ему посчастливилось проснуться завтра утром у себя в спальне в Мерстане, с Ниной под боком! Чтобы весь этот чудовищный запутанный кошмар остался не более чем неприятным воспоминанием! Конечно, ему придется иметь дело с доведенной до белого каления неукротимой Ниной, но даже это его сейчас не пугало. Он готов был на что угодно, лишь бы выбраться из этого безумного бреда.
Девчонка растерянно оглянулась, вздохнула и сжала руками виски.
— Что с тобой? — спросил он.
— Моя сумка, — сказала она. — Я уронила ее на дороге, когда ты верхом на Марлибоне выскочил из кустов. Боюсь, ее уже не найти. Понятия не имею, где я была в ту минуту.
— А где мы находимся сейчас, ты знаешь?
— В этом я тоже не уверена.
— Но как же ты тогда собираешься идти в Лондон?
— Если мы выберемся на дорогу, я пойму, в какой стороне Лондон. — Она зябко закуталась в плащ и скрестила руки на груди. — Вот, взгляни сюда, здесь есть тропа. Я как раз шла по ней, когда наткнулась на тебя. Тропа непременно нас куда-нибудь выведет.
И они медленно двинулись вперед, сопровождаемые приглушенными ударами конских копыт.
— Кстати, как тебя зовут? — поинтересовался Флинн.
— Ох! — Она опешила, но в следующую секунду натянуто рассмеялась. — Да, пожалуй, ты прав! Меня зовут Мелисанда Сент-Клер.
— Очень рад с вами познакомиться, Мелисанда Сент-Клер, — в тон ей отвечал Флинн и, продолжая игру, чопорно протянул руку. Каково же было его удивление, когда она чинно наклонила голову в ответ и присела в самом настоящем реверансе. — Флинн Патрик, — добавил он, осторожно пожимая ручку, поданную ему почему-то вниз ладонью. — Ну и как к тебе обычно обращаются? Мел? Мелисанда — это уж слишком длинно!
Она снова наградила его странным, загадочным взглядом.
— Пожалуй, для тебя же будет лучше обращаться ко мне «мисс Сент-Клер», — отвечала она, холодно чеканя каждое слово.
— Пожалуй, для тебя же будет лучше именоваться «мисс Сент-Клер», вот как? Это для того, чтобы тебя никто не узнал?
— Ох да! Тогда пусть я буду мисс Смит. А ты будешь…
— Мистер Смит, — и Флинн с нажимом добавил, не позволяя ей возразить, — твой брат! Да не трясись ты так! — Он даже рассмеялся при виде ее растерянности. — Скажи спасибо, что я не собираюсь прикинуться твоим мужем! Так и быть! Я думаю, что твой брат — это самый подходящий вариант! Я не смогу попасть к тебе в постель, но зато меня не отправят в помещения для слуг!
— Сэр, — выдавила она, едва дыша от возмущения, — я настоятельно прошу вас не употреблять в разговоре со мной подобные непристойности! Ваши манеры кажутся мне слишком от… отвлекающими!
Флинн готов был поклясться, что девчонка вместо «отвлекающими» чуть не сказала «отвратительными», но в последний момент спохватилась, не желая его оскорблять. И она так серьезно относилась к своей пресловутой репутации, что на самом деле боялась потерять ее, появившись в Лондоне вдвоем с Флинном. Интересно, как она это объясняет? Что заставляет ее принимать его помощь сейчас, несмотря на то что он в любой момент может воспользоваться ситуацией и повести себя не по-джентльменски? Разве это не повредит ее репутации?
Впрочем, какая ему разница, что ею движет? Главное то, что Флинну не обойтись без ее помощи, а значит, следует считать, что ему повезло.
— О'кей, о'кей, я больше не буду говорить о постели. Хотя должен признаться, что нахожу твое отношение к этим вопросам чересчур щепетильным. То есть я хочу сказать, что в наше время и в наш век никто не будет беспокоиться о том, спим мы вместе или по отдельности! Или в этих местах все такие отсталые? В смысле не хотят понимать, что живут на рубеже двадцать первого века?
Конечно, произнося свою речь, Флинн не рассчитывал, что она останется без ответа, однако при мысли о том, каким может оказаться этот ответ, все внутри у него сжалось от страха. Куда спокойнее было считать все происходящее вокруг сном и не вдаваться в детали, постоянно противоречившие доводам рассудка.
Девушка оглянулась и посмотрела на него так, будто у Флинна вдруг выросла вторая голова.
— Что ты сказал?
— Только то, что мы могли бы быть просто друзьями! Как будто ты сама не знала! Кому какая разница? Подумаешь, молодая пара путешествует по стране! Да на нас никто и внимания не обратит, а уж на наши отношения — тем более!
Она остановилась, подошла к нему вплотную, и не успел Флинн и глазом мигнуть, как получил увесистую пощечину!
— Что за… Какого черта ты дерешься?!
— Я леди, — презрительно процедила она сквозь стиснутые зубы. — Либо ты будешь относиться ко мне как подобает, либо мы расстанемся сию же минуту. Ты можешь быть хоть десять раз полоумным, но я не позволю, чтобы со мной обращались как с уличной шлюхой!
Моя репутация была незапятнанной до сих пор, и она останется такой же и впредь! — От ярости у нее перехватило дыхание, и ей пришлось на мгновение прервать свою отповедь. — И запомни еще одно — изволь следить за своей речью. У себя в Америке вы можете говорить при дамах любые непристойности, но я этого не потерплю! Точно так же, как те люди, с кем я привыкла иметь дело здесь, в Англии! Итак, ты не будешь ко мне прикасаться и выражаться при мне непристойно и грубо. Ты будешь вставать, когда я войду в комнату, и кланяться, если того требуют обстоятельства. Ты будешь подавать мне руку, чтобы помочь подняться в карету или спуститься из нее, ты будешь нести за мной сумку, и ты ни в коем случае не станешь вести себя как неотесанный дикарь, каковым являешься на самом деле. Нарушив хоть одно из этих условий, ты лишишься моего позволения сопровождать меня в Лондон. Более того, когда я попаду в город, то непременно устрою так, что тебе придется отвечать за свои действия перед самим лордом Беллингемом!
Флинн оторопел так, что на какое-то время лишился дара речи.
— И последнее, — добавила она, подозрительно косясь на Флинна, — тебе должно быть отлично известно, что мы живем в начале девятнадцатого века. Я понятия не имею о том, что заставляет тебя вести такие речи, но ты явно не настолько полоумный, каким хочешь казаться.
