Августа пыталась быть гостеприимной хозяйкой, но ей не всегда это удавалось. Иногда она даже не знала, о чем говорить с этими пустоголовыми девицами и их занудной мамашей. Наконец однажды вечером миссис Трелон объявила, что, к ее сожалению, они вынуждены прервать визит.
На следующий день большой холл наполнился всевозможными саквояжами и дорожными сумками. Лошади давно уже были запряжены и парились под немилосердно палящим солнцем, переминаясь с ноги на ногу.
В гостиной Августа пила чай с двумя девицами, которые прощались уже, наверное, по десятому разу, поджидая свою матушку.
«Наверняка отправятся в еще какой-нибудь знатный дом», — с иронией отметила про себя Августа.
— Жаль, что вы так и не повидались с Саймоном, — сказала она вслух. — Может быть, заглянете к нам снова на обратной дороге?
— Да мы и сами пока не знаем наших планов, — рассеянно протянула старшая дочь, Люсинда.
— И все-таки постараемся, — тряхнула золотистыми кудряшками Дарьен. — Жду не дождусь рассказов Саймона о его путешествиях! Это всегда так интересно!
Люсинда кинула на сестру ревнивый взгляд из-под густых темных ресниц:
— Дарьен, ты нетерпелива, как ребенок! — Она повернулась к Августе, пытаясь изобразить теплую улыбку: — Впрочем, я думаю, мы увидим твоего очаровательного брата на балу у губернатора. Вот когда мы сможем вволю посплетничать! Ты наверняка поедешь в Бат заказать новых платьев, а уж мы-то непременно там будем!
— Вообще-то, — улыбнулась Августа, — у меня здесь есть отличная портниха.
— Ну что ты! — улыбнулась в ответ Люсинда. — Она, может, и неплоха для провинции, но я могу сводить тебя к первоклассной портнихе, и та подберет что-нибудь специально для тебя.
— Хотя, разумеется, — вставила Дарьен, — с твоей фигурой это будет непросто.
Сами сестры, разумеется, были, как всегда, одеты с иголочки. Серо-голубое платье Люсинды и розовато-лиловое — Дарьен были словно специально подобраны для этой гостиной в золотистых и белых тонах. Девицы переодевались по четыре раза в день, и Августе было далеко до их познаний в области моды, да она к этому и не стремилась.
Люсинда задумчиво запрокинула головку, отчего лучи утреннего солнца заиграли в розовых перьях ее шляпки, специально подобранных к ее волосам цвета красного дерева.
— А ты не пробовала носить более тугие корсеты? — спросила она у Августы.
— С ума сошла? — воскликнула Дарьен. — Бедняжка же задохнется! Я лучше покажу вам одну вещь — недавно пришел журнал из Франции. Там сейчас придумали платье, которое отлично скрадывает полноту! Мне такое, конечно же, не подойдет, — наморщила она носик, — но на тебе, Авеста, будет смотреться вполне…
— Да где же, наконец, мама? — нетерпеливо прервала Люсинда, не желая больше обсуждать столь скучную тему, как проблемы Августы.
Дверь неожиданно открылась, и на пороге появился Питер. Увидев его, Августа облегченно вздохнула.
— Мисс Гусси, — произнес он, — вы просили посмотреть, что с вашей лошадью. У нее немного ослабла одна подкова. Я ее перековал, так что теперь все в полном порядке.
На минуту Августа даже забыла о своих гостьях. Высокий, сильный Питер был словно глоток свежего воздуха в этой душной атмосфере. Как с ним всегда все просто!
— Здорово! — Августа в душевном порыве подбежала к Питеру и обняла его. — Значит, сегодня мы поедем кататься?
Питер посмотрел на нее своими добрыми глазами:
— Разумеется, мисс, если вы хотите.
Августа, почувствовав, что ее гостьи смотрят на нее, опустила руки и слегка покраснела.
— Смелее, мисс, — улыбнулся Питер. — Доброе утро, — кивнул он Трелонам, вспомнив, что забыл с ними поздороваться. — С вашего позволения, мисс. — Он вышел.
Питер, управляющий и друг Саймона, всегда поднимал настроение Августе. И как он только умел? Улыбаясь, Августа повернулась к своим гостьям. Но улыбка сразу же сошла с ее липа, как только она заметила, что девицы многозначительно перемигнулись.
— Ты так фамильярна со всеми слугами? — проговорила Люсинда, обмахиваясь кружевным платочком, словно желая прогнать неприятный запах. — Впрочем, я не знаю, может быть, в провинции так принято…
Августа покраснела еще больше.
— Просто Питер давно с нами, — сказала она.
— Тебе повезло! — фыркнула Дарьен. — Он, я думаю, даже спит с вами в одном доме?
— Неудивительно, — скривила губки Люсинда, — что ты не боишься оставаться одна!
— Какой он огромный! — воскликнула Дарьен. — Он, кажется, шотландец? Обожаю шотландцев! Знаете, что о них говорят?
Люсинда заинтересованно наклонила голову. Дарьен захихикала, прикрывая рот:
— Говорят, что они… как бы это сказать… очень крупная нация. — И разразилась новыми смешками.
— Ерунда, — поморщилась Люсинда, — дело не в нации. Дело в том, что они проводят много времени на свежем воздухе. Я знаю из достоверных источников, — она наклонилась вперед, понижая голос, — что слуги… как бы это сказать… гораздо сильнее в любви. Рассказывают, что леди Алькомб — а она уже десять лет как замужем — чуть не померла со страха, случайно наткнувшись на своего кучера в бане — такой огромный у него был…
— И что же она? — Глаза Дарьей удивленно округлились. — Упала в обморок?
— Ну, этого я не знаю, — улыбнулась Люсинда, — зато мне известно, что леди Алькомб с тех пор очень счастливая женщина!
Августа со стыда готова была провалиться сквозь пол. Слышал бы это Саймон… Но что было неприятнее всего — так это то, что поводом для разговора стал Питер, словно он такой же дегенерат, как кучер этой самой леди Алькомб! Августа была в ярости, и ей вдруг захотелось, чтобы прямо сейчас вошел Саймон и положил конец этим дурацким разговорам.
Дарьен, оправившись от притворного шока, игриво заметила:
— На твоем месте, дорогая Августа, я бы не спускала с этого шотландца глаз. Говорят, у них зверский аппетит…
Это уже выходило за всякие рамки.
— Неужели ты можешь предположить, — возмутилась Августа, — что Питер…
— И в самом деле, — строго проговорила Люсинда, покосившись на Дарьен, — что за нелепая мысль, сестренка! Понимаешь, Августа, — продолжала она с улыбкой, — в каком-то смысле тебе даже повезло, что мужчины не вьются вокруг тебя, как мухи. Порой это так надоедает!
Августа уже даже и не знала, как на все это реагировать. Сердиться? Но все это было настолько нелепо… Сама мысль о том, что Питер может за ней «увиваться», казалась ей абсолютно безумной. И в самом деле, что за бред?! Питер был ее самым близким другом, почти братом, и он бы никогда… да и она тоже…
