Люк возвел глаза к небу.
– Нет. Нет никаких карточек.
– Очень хорошо, сэр. Я осведомлюсь, дома ли мистер Макмиллан. Прошу меня простить.
Дверь довольно громко захлопнулась.
Эмма взглянула на Люка.
– А если он нас не примет?
Люк пожал плечами и спокойно ответил:
– Мое имя открывает передо мной двери в большинство подобных домов. – Он поморщился. – Разумеется, не потому что это я, а потому, что оно связано с герцогом Трентом.
– О, – выдохнула Эмма.
– Все знают Трента. Хотя бы понаслышке. И каждому хочется подольститься к нему, добиться его благосклонности.
– И часто ты пользуешься своим именем, чтобы получить какую-то выгоду? – Эмма спросила без неприязни. Ей и в самом деле было любопытно, потому что до сих пор он этого не делал.
– Нет, – бесстрастно ответил Люк. – Я этого терпеть не могу и сегодня воспользовался именем исключительно ради тебя. И ради моей матери.
Она хотела прикоснуться к нему, но торопливо опустила руку, потому что дверь снова распахнулась.
– Мистер Макмиллан собирался поехать на мануфактуру, но готов вас принять, – все так же презрительно возвестил дворецкий. – Прошу следовать за мной.
Они вошли в огромный холл, где все было из белого мрамора за исключением позолоты на люстре и нескольких предметов позолоченной мебели, расставленных вдоль стен.
Шаги их отдавались зловещим эхом, пока они пересекали огромное пространство.
Люк за спиной у Эммы передернул плечами и прошептал:
– Почти как в Айронвуд-Парке.
Это ее удивило. Она всегда представляла себе дом его детства величественным и внушительным, но никак не холодным и голым. Впрочем, сейчас не время расспрашивать.
Они прошли вслед за дворецким сквозь арку дверного проема и стали подниматься по изогнутой дубовой лестнице. На площадке он распахнул чудовищную резную дверь и объявил:
– Миссис Андерсон и лорд Лукас Хокинз, сэр.
И отошел в сторону, давая им возможность войти в комнату.
Люк с Эммой шагнули в элегантную гостиную, обставленную темной мебелью (еще здесь были мраморные столешницы и позолоченные канделябры), чем-то напоминающую гостиную, где ее отец принимал посетителей в те давние дни, когда в их дом в Бристоле приходили с визитами.
В центре комнаты стоял мужчина – худой, как и его дворецкий, старый, с копной густых седых волос. Он улыбнулся и протянул обе руки, приветствуя их, словно встречал старых друзей, которых долго ждал.
– Ну, доброе утро, – тепло обратился он к Эмме с легкой шотландской картавостью, но почти незаметным акцентом, словно много лет провел в Англии. – Должно быть, вы и есть миссис Андерсон.
– Рада знакомству, – пробормотала она, слегка заинтригованная, поскольку ожидала встретить человека крайне неприятного, но его интонации ничем не напоминали тон его письма к Мортону.
– И лорд Лукас. Как приятно наконец-то познакомиться с вами! Я имел честь встретить вашего брата на обеде в Лондоне прошлой весной.
Люк искоса взглянул на Эмму, и, несмотря на насмешливое выражение его лица, она заметила мелькнувшую в глазах боль и только теперь поняла, как сильно он ненавидит отношение к нему людей, считающих его не отдельной личностью, а приложением к герцогу Тренту.
– Рад знакомству, – вежливо отозвался Люк, но на его щеке дернулся мускул, и Эмме показалось, что он стиснул зубы.
– Я был очень рад услышать о его бракосочетании и несколько недель назад послал поздравительное письмо. Вы не знаете, он его получил?
– Простите, – буркнул Люк, – представления не имею.
Макмиллан не сумел уловить его настроения и разливался соловьем:
– Я также написал ему о предложенных парламентом мерах, обеспечивающих некоторое облегчение тем из нас, торговцам, кто потерял в море всю соль во время прошлогодних штормов.
– Мм. – Лицо Люка помрачнело еще больше.
– Надеюсь, вы передадите брату, что это, конечно, начало, но этого недостаточно, если Британия – в частности Шотландия – хочет видеть дальнейший рост торговли солью.
Последние слова вывели Люка из себя. Он сказал сердито:
– Мистер Макмиллан, я не посыльный брата. Расскажите ему все это сами, черт побери!
Глаза Макмиллана расширились, и Эмма шагнула вперед.
– Мистер Макмиллан, большое спасибо за великодушный прием в вашем доме.
Макмиллан перевел настороженный взгляд на нее.
– Мы надеемся, что вы поможете нам в одном очень важном деле.
Макмиллан некоторое время изучал ее, и в этом оценивающем взгляде она увидела наконец человека, кто написал то письмо Роджеру Мортону. Но тут он улыбнулся и широким жестом показал на диваны и кресла, стоявшие у стены.
– Прошу вас, присаживайтесь и поговорим. Могу я предложить вам что-нибудь освежающее?
– Спасибо, – пробормотала Эмма. Люк все еще кидал на хозяина злобные взгляды, поэтому она воспользовалась минутой, когда Макмиллан заговорил со слугой, стоявшим у двери, схватила Люка за руку и почти беззвучно прошептала: – Сядь!
Люк уголком губ выдохнул и едва заметно кивнул.
Эмма опустилась на диван с обивкой насыщенных оттенков красного и золотого. Люк сел рядом, чуть ближе, чем допускалось между просто знакомыми людьми, но они уже давно стали друг для друга чем-то большим. И Эмме было совершенно все равно, что подумает Макмиллан. Тем не менее она заметила оценивающий взгляд, который хозяин замка, вернувшись после разговора со слугой, бросил на них с Люком.
Макмиллан сел в кресло напротив них, положил руки на подлокотники с кисточками и любезно кивнул.
– Ну и чем я могу быть вам полезен?
Эмма бросила взгляд на Люка. Судя по сильно сжатым зубам, он все еще злился. Она собралась с духом – похоже, объясняться придется самой.
– Мы ищем того, кто может обладать сведениями, касающимися исчезновения вдовствующей герцогини Трент.
Макмиллан наморщил лоб. Он, как и все прочие в стране, наверняка знал, что герцогиня пропала еще весной.
Люк неловко поерзал. Ей хотелось прикоснуться к нему, но они находились в доме постороннего человека, который внимательно за ними наблюдал. С желанием утешить Люка придется подождать.
Макмиллан перевел взгляд на Люка.
– Я слышал о герцогине. Печальная история.
– Да, – процедил сквозь зубы Люк, – печальная.
– У нас есть свидетельства того, что исчезновение герцогини может быть связано с человеком по имени Роджер Мортон, – мягким голосом произнесла Эмма. – И у нас есть основания думать, что вы знаете этого человека. Возможно, знаете, где мы можем его найти.
