Он взял ее руку, прижал к губам и тут же ушел.
Спала Шона крепко и безмятежно, а проснувшись, поняла, что вполне готова к первому выходу на улицу.
Эффи надела на нее элегантное голубое платье из принадлежащего Шоне модного гардероба. Сейчас у Шоны не было ни малейшего желания облачаться в те уродливые одеяния, которые, по ее мнению, соответствовали роли строгой секретарши.
Она хотела выглядеть красивой для маркиза — по крайней мере, настолько красивой, насколько позволяло ее болезненное состояние.
Но как только он увидел ее, она поняла, что произвела желаемое впечатление. В его глазах было то особенное выражение, которое она уже научилась распознавать. Сердце ее затрепетало от радости.
Ехать им предстояло в легкой коляске, где места хватало только для двоих. Маркиз помог ей забраться внутрь, а сам сел на козлы и взял в руки поводья.
Хозяева замка вышли их проводить, игриво подталкивая друг друга локтями и перемигиваясь. Смысл этих жестов был понятен всем присутствующим.
Шоне очень нравились эти люди, но она предпочла бы, чтобы они вели себя сдержаннее: маркиз мог заметить и смутиться. Если это произойдет, она никогда не сможет уже посмотреть ему в глаза.
Но тут девушка поняла, что он уже заметил ужимки хозяев, однако вместо раздражения или смущения только усмехнулся.
На дворе стояло лето, деревья цвели пышным цветом. Они неторопливо ехали по поместью Ривалье, расположенному на возвышенности, и любовались далеким блеском моря.
Размеренной рысью доехали до небольшого бурного ручья. Маркиз привязал лошадь к приземистому кусту, чтобы она могла напиться, и расстелил в тени деревьев покрывало.
— Я взял с собой легкие закуски, — объявил он, помогая девушке выйти из экипажа. — Сиди, я за тобой поухаживаю.
Она оперлась о ствол дерева, и нега разлилась по всему ее телу. Маркиз тем временем раскрыл корзину с пирожными и легким игристым вином.
Он налил ей полный бокал и сел напротив, наблюдая, как она пьет.
— Вино пойдет тебе на пользу, — сказал он. — И солнечный свет тоже. Через час я отвезу тебя обратно, и ты сможешь провести остаток дня в постели. А завтра мы, возможно, сможем погулять подольше.
— Вы, судя по всему, спланировали всю мою жизнь наперед, — улыбнулась она.
— Я знаю, что тебе нужно. К тому же я по-прежнему виню себя в том, что с тобою приключилось.
— Это ни в коем случае не ваша вина.
— Я нанял повара, а значит, я и виноват.
— Вы же не выгнали его, не правда ли? — спросила Шона.
— Мне не пришлось этого делать. Капитан сообщил мне, что он исчез, как только мы пристали к берегу в Марселе. Не сомневаюсь, его уже подобрал другой корабль, и сейчас он занят отравлением новых пассажиров.
— Бедняга.
— Ты могла умереть.
— И Лайонел тоже, — напомнила она.
— За этого парня можешь не беспокоиться. Он силен и способен встретить жизненные невзгоды во всеоружии. Но ты... ты — совсем другое дело. Ты настолько хрупка, что легкое касание перышка может сбить тебя с ног.
— Вовсе нет, — ответила Шона, недовольная подобным представлением о ней. — Вы говорите так, словно я одна из тех кисейных барышень, которые напрочь лишены силы духа и выдержки.
— Ты одна из тех нежных женщин, которые требуют заботы, — быстро нашелся маркиз.
— Одна из тех героинь сентиментальных романов, которые постоянно вздыхают и умоляют героя спасти их, — не унималась Шона.
По ее тону можно было с легкостью понять, как она относится к таким героиням.
— Значит, ты предпочитаешь спасаться самостоятельно? — спросил он с невеселой усмешкой.
— В общем-то да. Но поскольку я все-таки заболела... Наверное, я все же слабее, чем мне кажется.
— Женщина, которая так отважно противостоит недугу, не может быть слабой. Ты сама зарабатываешь на жизнь. Ты умна. Ты овдовела, но не опускаешь рук...
Увидев, что на лицо Шоны словно набежала тучка, маркиз тотчас замолчал.
— Прости. Тебе до сих пор больно слышать всякое упоминание о муже?
Шона растерянно посмотрела на него, затем перевела взгляд на обручальное кольцо на своем безымянном пальце.
Кольцо всегда было ей велико: пальцы у нее были гораздо тоньше, чем у матери. А сейчас, после всех пережитых испытаний, оно легко соскальзывало с пальца.
Маркиз поймал ее взгляд. Взяв ее руку, он снял кольцо и прочел гравировку внутри. «Пусть наша любовь живет вечно».
— Вечная любовь может быть не только счастьем, но и проклятием, — мрачно заметил он. — Тебе ведь самой это знакомо?
— Что... вы имеете в виду?
— Ты по-прежнему любишь своего покойного супруга?
Последовала долгая пауза. Маркиз пытался прочесть мысли Шоны, но ее лицо выражало только испуг — и он пришел в замешательство.
— Шона...
— Милорд, должна вам признаться, — тихо вымолвила она. — Я никогда не была замужем.
-Что?
— Я не та, за кого себя выдаю. Вы были правы. Я мисс Шона Уинтертон. Мой отец умер три года назад, и мама снова вышла замуж. Теперь же мой отчим пытается насильно выдать меня за одного из своих дружков. А это для меня смерти подобно! Потому я бежала. Когда услыхала, что вы ищете секретаршу, которая владела бы иностранными языками, то расценила это как дар свыше. Я приехала в ваш дом и сделала все, что было в моих силах, чтобы убедить вас взять меня на работу. Я накинула себе несколько лишних лет и представилась вдовой, полагая, что вы не захотите нанимать на работу молодую незамужнюю женщину.
— Ты была абсолютно права.
— А потом вы сказали, что мне нельзя ехать без компаньонки, и мой последний шанс повис на волоске... Но потом, слава Богу, приехала Эффи!
— У Эффи тоже есть какая-то тайна?
Шона кивнула.
— Она моя горничная. Я не хотела вам врать, но вы заявили, что компаньонка не может быть прислугой. Не вините Эффи, прошу вас! Это все придумала я. Теперь вы понимаете, почему я так боюсь, что она поддастся чарам Лайонела...
— Какие уж там чары... Не бойся. По-моему, мы оба видели, что она всегда может поставить его на место. Забудь. Я хочу больше узнать о тебе самой. Ты так убедительно рассказывала о своем «муже»...
— Говоря о нем, я думала о своем отце. Когда он был жив, я с родителями часто путешествовала за границей. Это он обучил меня иностранным языкам. Он был самым замечательным человеком на свете. А это — обручальное кольцо моей матери. Она отдала его мне, когда во второй раз вышла замуж. Как только ей в голову пришло предпочесть этого...
Шона вздохнула.
— А как зовут твоего отчима?
— Полковник Локвуд.
— Наслышан о нем. Судя по всему, не самый приятный господин... Значит, он хочет избавиться от тебя, насильно выдав замуж? Ты правильно поступила, что сбежала.
