— Маленькой ты была бесстрашной. — Йен с нежностью посмотрел на нее. — Откровенно говоря, тогда меня это сильно беспокоило, Поскольку иногда складывалось впечатление, будто ты специально попадаешь в передряги, чтобы потом я спасал тебя.
— Да, так оно и было. — У Шилес перехватило горло. Было страшно трудно в этом признаться. — Я полностью доверяла тебе. А сейчас — нет.
Прежде чем он крепко сжал губы и кивнул, Шилес увидела, что сделала ему больно. Во рту пересохло, когда между ними повисла напряженная тишина.
— Это было ошибкой — находиться вдали, когда моя семья и мой клан нуждались во мне. Но я хочу все исправить, если получится, — сказал Йен. — И хочу стать тебе настоящим мужем не только для того, чтобы спать с тобой, хотя и для этого — тоже. Но я обещаю быть тебе добрым мужем, какого ты заслуживаешь.
Шилес почувствовала, как ее охватывает слабость, но одних прекрасных слов недостаточно, чтобы простить ему годы пренебрежения и ту боль, которую он причинил ей после своего возвращения.
— Может, поинтересуешься тем, чего хочу я? — Голос ее задрожал.
— Мне кажется, ты хочешь того же. Тебе нравится жить с моей семьей. — Он наклонился к ней и ласково улыбнулся. — И я тебе нравлюсь.
Йен ни словом не упомянул, о чем они знали оба — о том, что он был единственным, кого она когда-нибудь любила. И судя по тому, как у нее сейчас разрывалось сердце, это все еще оставалось правдой.
— Ты мне не нужен как муж, только потому, что тебя заставили жениться на мне. — Судорожно сглотнув, Шилес уставилась на свои руки, зажатые между коленей. — Или потому, что мои земли нужны клану. Или потому, что твоя мать души во мне не чает.
— Я тоже в тебе души не чаю.
Йен потянулся и заложил выбившуюся прядку ей за ухо, но Шилес отстранилась.
— Ты мне не нужен потому, что считаешь, будто я нуждаюсь в твоем заступничестве, или жалеешь меня, — продолжала она. — Или потому, что не любишь занижаться счетами.
— Могу пообещать, ты будешь желанной, даже если не захочешь вести подсчеты.
Йен погладил ее по щеке. Когда она посмотрела на него, он послал ей обжигающий взгляд. Она вся напряглась как струна.
— Я действительно очень хочу тебя, Шил.
Всех этих доводов было бы достаточно, если бы их высказал кто-нибудь другой. От Йена требовалось много больше.
Шилес заставила себя встать и выйти вон, закрыв за собою дверь.
Еще с порога Йен услышал громкий, раздраженный голос отца.
— Посмотри, что ты сделал со мной, — кричал он на Нилла, который пытался помочь ему пройтись по комнате. — Ты должен был дать мне умереть как мужчине.
С другого бока отца поддерживала Шилес.
— Вот здорово, ты опять сядешь за стол вместе со всей семьей.
— Неужели тебе не нравится есть за столом? — спросил Нилл.
Когда отец замахнулся на него своей палкой, Йен кинулся к ним, но Шилес оказалась проворнее. Йен замер, когда она встала между двумя мужчинами.
— Не трогай его! — крикнула Шилес.
Отец сердито запыхтел, и у Йена отлегло от сердца.
Несмотря на увечье, у отца по-прежнему были сильные руки и плечи, как у здорового мужчины. Случись что, он бы мог убить ее одним ударом.
Нилл проскочил мимо Йена и, не глянув в его сторону, вылетел во двор. А Шилес так и стояла, глядя отцу в глаза. Если бы Шилес была повыше ростом, они стояли бы нос к носу. Оба, казалось, не обратили никакого внимания ни на присутствие Йена, ни на хлопнувшую дверь.
— Если ты еще раз так заговоришь с Ниллом, я тебе этого никогда не прощу, — пообещала Шилес.
Грудь ее взволнованно вздымалась. Глаза, не отрываясь, смотрели на отца.
— Он должен был дать мне умереть на поле битвы, — успокаиваясь, проворчал отец. — Он лишил меня мужества, когда привез домой в таком виде.
В ответ Шилес заговорила медленно и осторожно, но глаза ее метали молнии:
— После всего, что он сделал для тебя, ты должен быть благодарен Богу за то, что у тебя такой сын.
— Благодарен? Взгляни на меня! — снова завопил отец, указывая на то, что осталось от ноги.
— Стыдись, Пейтон Макдональд, за то, что пожелал, чтобы твоя семья осиротела, — сказала она. — Потом ты еще не раз пожалеешь об этом.
Шилес развернулась, волосы при этом вспыхнули огнем, и тоже выскочила из дома.
Доковыляв до ближайшего стула, отец рухнул на него, потом потер лицо руками. Йен достал из шкафчика виски и налил в бокал.
— Вот ты и начал ходить.
Он поставил бокал перед отцом. Решив сначала вернуть бутылку на место, Йен передумал и поставил ее на стол рядом с бокалом.
Отец схватился за бокал, как за спасительный трос, а взглядом уткнулся в стену.
— Пойду поищу Нилла, — объявил Йен.
Не посмотрев в его сторону, отец кивнул.
— Иди, сын.
Во дворе лило как из ведра, поэтому Йен решил, что Нилл далеко не ушел. Сначала он заскочил в старый дом, где нашел Алекса с Дайной, предававшихся плотским утехам. Парочка даже не заметила его появления. Отсюда, шлепая по лужам, он добежал до хлева.
Во влажной темноте сарая пахло коровами и сырой соломой. Йен остановился в дверях и прислушался. Помимо шума дождя, из дальнего конца до него донеслось неясное бормотание. Там он и нашел Нилла и Шилес, которые бок о бок устроились на тюке соломы между двумя коровами. Его приближения они не услышали.
— В нем говорит боль, — успокаивала брата Шилес. — Он говорит не то, что думает на самом деле.
— Нет, он искренне так считает. — Нилл шарахнул кулаком в стену. — Он не из тех, кто жалуется и хнычет.
— Пусть, но я все равно горжусь тобой, если для тебя это что-то значит.
Шилес погладила его по щеке.
— Это правда, Шил?
Нилл покраснел от смущения.
— Конечно, правда, — всплеснула она руками. — Ты на моих глазах превратился в мужчину, на которого мы все можем положиться. Откровенно говоря, я страшно завидую женщине, которой ты достанешься, потому что лучше тебя не будет мужа во всей Шотландии.
Йен почувствовал себя задетым. Мужчина, на которого мы все можем положиться. Лучший муж во всей Шотландии. Это было не про него.
— Но не забывай, что таким ты стал благодаря воспитанию, данному отцом, — мягко добавила Шилес. — Я сейчас тоже раскричалась на Пейтона, но молюсь Богу, чтобы с ним все образовалось. А когда это случится, увидишь, отец будет горько сожалеть о том, что наговорил тебе.
— Вот вы где, оказывается.
Йен притворился, будто нашел их только что.
Они оба повернулись к нему.
— Напрасно он так налетел на тебя, — сказал Йен.
