Жюльенна смахнула слезу со щеки и поклялась впредь не принимать слова этого самоуверенного негодяя близко к сердцу. Она отомстит ему за все, выиграв их спор и поставив его на колени. Она докажет, что превосходит его и умом, и силой воли, не говоря уже об умении обольщать. Рано или поздно этот самодовольный аристократ признает свое поражение и во всеуслышание объявит, что он готов отдать ей руку и сердце. Она же нанесет ему роковой удар, отвергнув его предложение без всякого сожаления.
Только так ей удастся покончить и с отвратительным фарсом, который он ей навязал, и с ним самим навсегда. И тогда она сможет начать новую свободную жизнь и попытаться найти свое счастье.
Такого отчаяния Дэр не испытывал еще никогда. Увеселительная поездка в брайтонское имение не принесла ему желанных результатов. И, возвратившись три дня назад в Лондон, маркиз никак не мог свыкнуться с тем печальным фактом, что он потерпел фиаско по всем пунктам своего плана: не продвинулся ни на йоту ближе к разгадке личности шпиона, известного специальной службе как Калибан, и не сделал значительных успехов в состязании с Жюльенной. Это был почти полный провал. Но еще хуже оказалось то, что его не покидало навязчивое желание уложить ее в постель.
Причем желательно с ее согласия, что представлялось ему совершенно бесперспективным делом. Особенно после его необдуманного предложения Жюльенне пустить в ход женские чары ради выуживания секретов из Риддингэма.
Он сам не ожидал от себя такого промаха, но проклятый мужской собственнический инстинкт затмил ему рассудок. Права все-таки была Жюльенна, когда обвиняла его в чрезмерной ревнивости. На поверку он оказался неисправимым собственником, претендующим на монопольное обладание любимой самкой. Кровь буквально вскипела у него в жилах, когда однажды во время прогулки по взморью он стал свидетелем веселого разговора Жюльенны с виконтом. Эта безобидная сценка привела его в умопомрачительную ярость и воскресила в памяти трагический финал семилетней давности, когда он застал ее в объятиях графа Айверса.
Ослепленный гневом, Дэр предложил ей вознаграждение за услуги определенного сорта. Любая другая актриса на ее месте наверняка бы согласилась, однако Жюльенна опешила и с негодованием отвергла это предложение.
Ее решительный отказ стать подстилкой Риддингэма принес маркизу невероятное облегчение. Разумеется, на самом деле он был против того, чтобы кто-нибудь, помимо него самого, прикасался к этому прелестному созданию. И если бы она пала в объятия его соплеменника, оскорбленная до глубины души незаслуженным унижением, он бы никогда себе этого не простил.
Порадовало маркиза и то, что Жюльенна не предупредила Риддингэма о павшем на него подозрении в измене. Такая выдержка делала ей честь и до некоторой степени уменьшала вероятность ее причастности к преступной деятельности предателя.
После неприятного разговора во время прогулки вдоль берега моря Жюльенна заметно охладела к маркизу и всячески давала ему понять, что о возобновлении их прежних отношений не может быть и речи.
Вернувшись в Лондон, Дэр упорно посещал все публичные места, в которых она бывала, — и театр, и салон мадам Брогар, и даже ее любимые магазины. Однако повсюду он при встрече с ней наталкивался на ее отчужденный взгляд. И даже когда он вручал ей тысячефунтовый банковский билет — обещанное за участие в увеселительном путешествии вознаграждение, она лишь натянуто улыбнулась и быстро спрятала деньги за корсаж. Но и этого ему хватило, чтобы моментально возбудиться до неприличия.
Он потерял покой и сон. В своих неудачах ему следовало винить лишь себя самого, и Дэр это понимал. А потому с упрямством одержимого не прекращал попыток убедить Жюльенну сменить гнев на милость. И когда наконец ему удалось уговорить се покататься с ним в кабриолете по парку, он возликовал, самонадеянно решив, что одержал важную победу.
Она заставила его ждать в условленном месте более четверти часа, разумеется, умышленно, и появилась, одетая в умопомрачительное бледно-желтое платье из муслина и светло-зеленый жакет, хотя день выдался весьма прохладный.
— Вы просто великолепны в этом наряде, мисс Лоран! — воскликнул маркиз, помогая ей забраться в двуколку. — У меня перехватывает дух, когда я вижу вас такой.
— Я рада это слышать, милорд, — ответила с двусмысленной улыбкой Жюльенна.
— Почему бы вам не называть меня, как раньше, просто Дэром?
— Мне претит излишняя фамильярность, маркиз! Взгляд ее при этом скользнул по его груди и прожег ему низ живота, на котором и застыл. Дэру почудилось, что это ее рука сжала его мужскую плоть, и он заерзал на сиденье, как на раскаленных углях. Интуиция подсказывала ему, что под маской любезности Жюльенна скрывает обиду и злость, поэтому ему лучше вести себя благоразумно и сдерживать чувства.
Жюльенне стоило немалых усилий скрыть свое волнение от маркиза. В пальцах, обтянутых перчатками, у нее возникло легкое покалывание, а кожа бедра, которым она ощущала ногу Дэра, буквально пылала подслоями ткани. Но она не подавала виду и сохраняла внешнюю невозмутимость.
К ее смятению, он то и дело выводил ее из равновесия случайными прикосновениями и взглядами. От этого внизу живота у нее возникла тяжесть, а соски грудей отвердели и воспламенились. Однако она была преисполнена решимостью победить в этой схватке характеров и не допустить даже мысли о том, чтобы растаять в объятиях этого коварного искусителя. Как только он тронул двуколку с места, Жюльенна как бы ненароком покачнулась и ухватилась рукой за его колено.
Он стиснул зубы и с шумом перевел дух. Она торжествующе ухмыльнулась.
— Советую вам убрать свою руку с моего колена, мисс Лоран, иначе я могу случайно перевернуть экипаж. И тогда мне придется отнести вас на руках в вашу спальню и долго приводить вас там в чувство.
Она выполнила его просьбу, но при этом сказала, вскинув брови:
— Вы думаете, что я вам это позволю, милорд? К вашему сведению, я не намерена разрешать вам даже целовать меня!
— Не сердитесь, мадемуазель, но вы заблуждаетесь. Я ни на миг не сомневаюсь, что снова овладею вами. И вы не только не станете сопротивляться, но будете умолять меня не прекращать любить вас.
Такая самоуверенность возмутила Жюльенну, и она надменно спросила:
— А вы не боитесь, милорд, что ваше вожделение выльется в настоящую любовь?
Застигнутый таким вопросом врасплох, Дэр не нашел слов для достойного ответа и, наморщив лоб, стал смотреть на дорогу.
В парк они прибыли в самый разгар дня, когда там уже было полно других экипажей и наездников. Естественно, взгляды всех прогуливающихся обратились на известную актрису и ее спутника. Казалось, весь Лондон с замиранием сердца следит за развитием их скандального пари. Своими наблюдениями Жюльенна не преминула поделиться с маркизом, выразив недоумение в связи с тем, что любопытство общественности выходит за рамки разумного.
