Роберта называла его рыцарем Сары, так же как она считала своим рыцарем верного Джеффа Ченсли, и Артур иногда шутливо говорил, что ревнует девушек к своим приятелям. Бобби однажды заметила, что лучше бы ему ревновать Бет Хиллсток, принимающую ухаживания некоего джентльмена, очевидно, отчаявшись дождаться от Артура признания в любовной страсти.
— Я могу не опасаться, что мисс Хиллсток выйдет замуж, — уверенно ответил Артур.
— По-твоему, это она пытается добиться твоей ревности? — понимающе усмехнулась Роберта.
— Вовсе нет. Я уверен, ты сама расстроишь ее помолвку с кем бы то ни было, лишь бы мисс Бет не вышла замуж, а ты не лишилась вечного объекта своих колкостей.
На это Бобби не сразу нашлась, что ответить, ведь в чем-то Артур оказался прав. Сейчас в их компании только мисс Хиллсток была ровесницей Артура, всех остальных девушек Роберта знала с самого детства и относилась к ним вполне по-дружески, ведь никто из них не пытался привлечь внимание ее брата.
Артур торжествующе улыбнулся, немного подумал и добавил:
— Пожалуй, ты бы обрадовалась, если бы я и в самом деле женился на мисс Хиллсток. Ведь тогда бы в любую минуту могла бы упражняться в остроумии.
Сара вздохнула — иногда она боялась, что шутливая защита от выпадов сестры, которую оказывал Артур мисс Хиллсток, на самом деле скрывает более серьезное чувство. Но Бобби неожиданно смутила ее своим ответом.
— Чепуха, чем скорее она выйдет замуж и уедет отсюда, подобно Диане Рейнбридж или Элси Лейнс, тем лучше. Иногда я начинаю терять терпение, так она мне надоела. К тому же ты обещал жениться на Саре, разве ты забыл?
Артур улыбнулся и миролюбиво кивнул сестре.
— Никто не сказал бы про тебя, что ты обладаешь таким достоинством, как терпение, дорогая сестрица. Разумеется, я помню, что обещал взять в жены мисс Мэйвуд, и за прошедшие три года она ни разу не заставила меня раскаяться в своих словах. В то время как ты, Бобби, довольно часто заставляешь жалеть, что ты моя сестра.
Конечно, Роберта принялась спорить и выяснять, за какие грехи неблагодарный брат отрекается от любящей сестры, а Саре оставалось только гадать, что именно хотел сказать Артур на самом деле.
Этот разговор состоялся в начале июля, и с тех пор Артур ни разу не шутил относительно своего будущего брака, а Бобби находила и другие поводы для насмешек. Подобные перепалки брат и сестра позволяли себе только в присутствии Сары, а в это лето им почти не удавалось побыть втроем, все время рядом находилось двое, трое, а то и пятеро друзей. Но Сара не забыла ни слова, как не забывала она ничего, что хоть как-то связано с Артуром Уэвертоном.
Утром двадцать восьмого августа дядюшка Эндрю преподнес племяннице неожиданный сюрприз. Сара едва успела надеть новое платье, и горничная заканчивала делать ей прическу, как мистер Фоскер вошел в комнату со свертком в руках.
— Мое дорогое дитя — ведь ты позволишь своему старому дяде называть тебя так, несмотря на то что ты выросла в прелестную леди, — я хотел бы порадовать тебя в этот день чем-то особенным.
Сара с удивлением воззрилась на дядю, хотя и должна была привыкнуть уже к его высокопарным фразам. Мистер Фоскер осторожно развернул сверток, и девушка увидела небольшую темно-синюю бархатную шкатулку.
— Я попросил Эммерсонов найти и прислать к твоему дню рождения украшения, принадлежавшие твоей матушке. Теперь ты уже достаточно взрослая, чтобы носить их, моя дорогая!
Сара со слезами приняла из рук дяди шкатулку и долго сидела перед зеркалом, перебирая немногочисленные браслеты и колье. Что-то она смутно помнила из детства, что-то видела в первый раз, но все эти вещицы были дороги ей не своей ценностью, а тем, что являлись еще одной ниточкой, связавшей ее с покойной матерью. Дядюшка, весьма довольный своей благородной заботой о племяннице, тихонько удалился, горничная некоторое время наблюдала за девушкой, потом предложила ей выбрать из шкатулки что-нибудь, подходящее случаю, и закончить туалет. Ведь еще нужно было одеть миссис Фоскер.
Сара опомнилась и тут же выбрала скромный жемчужный гарнитур, как раз подходивший к ее платью. Правда, посреди колье висел в оправе из мелких жемчужин довольно крупный сапфир, но Сара недостаточно хорошо разбиралась в драгоценностях, чтобы оценить роскошь камня, и сочла его подходящим, так как он оттенял ее голубые глаза. К колье прилагались серьги и браслет из нескольких жемчужных нитей.
— Вы выглядите очень элегантной леди, — одобрила горничная и направилась помогать своей хозяйке приготовиться к долгожданному визиту в дом Уэвертонов.
Как и обещал лорд Уэвертон, за столом присутствовало не более двадцати гостей. Сара всем без исключения показалась необыкновенно красивой сегодня, совсем взрослой изящной молодой леди. Пожелания благополучия и восхищенные возгласы сменяли друг друга, но дороже всего для именинницы был одобрительный взгляд Артура. Лорд Уэвертон сам повел мисс Мэйвуд к столу, но Артур успел шепнуть ей пару искренних комплиментов.
Мистер Фоскер словно бы оробел в изысканном обществе, во всяком случае, его словоохотливость почти никак себя не проявляла, а его супруга, напротив, вела себя так, словно имеет полное право находиться здесь. В другой день Саре было бы неприятно поведение тетки, свидетельствующее о недостатке ума, но сегодня она настроилась видеть вокруг только хорошее. Ей казалось, что материнский жемчуг согревает ее, а искренние и доброжелательные улыбки гостей говорили о том, что она заслуживает того, чтобы почувствовать себя счастливой.
Бобби подарила подруге модную шляпку, выписанную из самого Лондона, настоящую взрослую шляпку, шедевр искусства и результат многодневного труда модистки! Сара едва ли не с благоговением приняла дорогую вещь, хотя на секунду ей захотелось отдернуть руку — шляпка показалась еще одним знаком прощания с детством.
Артур Уэвертон пообещал вручить свой подарок позже, а лорд и леди Уэвертон вообще сперва ничего не говорили о подарках. Сара восприняла это как само собой разумеющееся, ведь они устроили для нее праздничный обед, и с радостью получала подарки других гостей — несколько изящно переплетенных томиков Шекспира от Генри Коула, расписной итальянский веер от его матушки, приятные любой девушке мелочи и безделушки…
Обед уже подходил к концу, когда лорд Уэвертон неожиданно сделал заявление, глубоко поразившее и смутившее Сару.
— Моя дорогая девочка, я рад сообщить, что на этом празднование такого важного для тебя дня не закончится. Твои друзья хотят вволю повеселиться по случаю твоего восемьнадцатилетия, а для молодежи обед — не самое лучшее развлечение. Поэтому вечером состоится бал, где все смогут танцевать хоть до самого утра! Этот сюрприз — мой тебе подарок, а моя супруга приготовила еще один, ты найдешь его в своей комнате.
