— Сенсация века, — пробормотала Дорина, вспоминая прекрасный экипаж, который показал ей граф.
— Думаю, мы опередим конкурентов, — продолжал мистер Джонсон с оттенком злорадства. — Я уверен, что лорд Кеннингтон еще не показывал свой экипаж покупателям.
— Это, безусловно, поставило бы нас в невыгодное положение, — задумчиво сказала Дорина.
Она попалась в ловушку. В течение следующих нескольких дней ей придется воевать с мужчиной, которого любит. Причем ее победа может разрушить его мечты.
А она ничего не может сделать, чтобы этому помешать. Если придержать собственный экипаж, она предаст верных людей, которые так тяжело работали на ее отца и труд которых сделал успех возможным.
Когда мистер Джонсон уехал, Дорина поднялась к себе в комнату, найдя ее холодной и пустой.
— Но вы теперь не здесь, мисс, — сказала экономка. — Вы в бывшей комнате хозяина.
Значит, она знает, что он умер. Конечно, все слуги должны были знать. Но они старательно хранили тайну и ничего никому не рассказали.
Экономка чинно сопроводила Дорину в бывшие покои отца. Комната оказалась чисто прибранной, за каминной решеткой трещал огонь, ибо вечер выдался прохладный.
— Спасибо, Ханна, — сказала она. — Очень предусмотрительно с твоей стороны.
— Это всего лишь соответственно порядку, — возразила экономка. — Это комната хозяина дома. А хозяин теперь вы.
«Хозяин, — заметила Дорина. — Не хозяйка».
И это было правильно, потому что здесь ей предстоит выполнять мужскую работу. Слуги по-своему дали ей понять, чего ждут от нее. Завтра все ее работники дадут ей понять то же самое.
И у них есть на то право, ибо они зависят от нее. Ее собственные чувства не имеют значения.
Ловушка захлопнулась.
На следующий день Дорина одевалась с особой тщательностью. Она была в трауре по отцу и теперь впервые могла открыто показать это. Поэтому она выбрала черное платье. Ее шляпка и перчатки тоже были черными. Любой, кто увидит ее, сразу все поймет.
Мистер Джонсон, очевидно, придерживался такого же мнения, потому что он тоже был одет в черное, когда приехал за Дориной.
— Я приказал всем вашим бирмингемским рабочим собраться на фабрике Хаттон, — сказал он. — Вы готовы?
— Я готова ко всему, — ответила Дорина.
Они поехали на фабрику Хаттон, которая была самой крупной из трех предприятий Бирмингема. Когда они прибыли на место, там уже все бурлило.
Пришли как мужчины, так и женщины, поскольку Джон Редфорд принимал много женщин на работу в офисы своих заводов.
Люди повернули головы на звук приближающегося экипажа и улыбнулись Дорине. Однако их улыбки поблекли, когда они увидели, как она одета.
Наконец она вышла перед ними на платформу в главном цеху. Повисла тишина, рабочие начали понимать, что им предстоит услышать.
Мистер Джонсон заговорил первым. Печальным голосом он подтвердил, что Джон Редфорд умер и был тихо предан земле.
— Секретность была необходима, чтобы не встревожить наших конкурентов. Возможно, они думают, что с его уходом начнется период слабости нашей компании. Если это так, они ошибаются. Да, у нас больше нет Джона Редфорда, но есть его наследница и назначенная им преемница, мисс Дорина Редфорд.
Все застыли, потрясенные, поскольку было неслыханно, чтобы женщина взяла на себя управление коммерческим предприятием. Однако большинство собравшихся здесь знали Дорину по меньшей мере в лицо, и она была для них ниточкой к человеку, которым они восхищались. Поэтому за первым моментом растерянности последовал шквал аплодисментов.
Мистер Джонсон отступил в сторону и жестом попросил Дорину выйти вперед. Аплодисменты усилились, но в конце концов установилась тишина.
Вот он, момент, который неотвратимо должен был наступить: ей придется принять все наследство и всю ответственность, чего бы это ни стоило.
Дорина трогательно говорила об отце и великой промышленной империи, которую он создал. Потом она обратила мысли людей к будущему.
— Мой отец хотел, чтобы мы продолжали нести в себе дух первооткрывателей, который он вдохнул в нас, — громко сказала она собравшимся. — Я выполню свою часть его завещания, но от вас зависит, будем ли мы постепенно умирать или же будем идти вперед и прославлять нашу страну великими изобретениями, как, например, самодвижущийся экипаж, который станет началом новой революции в инженерной мысли. Я верю, что мы будем во главе этой революции — там, где нам и положено быть.
Один-два человека начали хлопать, но Дорина подняла руку и продолжила:
— Из года в год мы будем наращивать производство и претворять в жизнь новые идеи и новые изобретения. До сих пор вам великолепно удавалось удерживать нас на позиции лидера машиностроения в нашей стране. Я могу лишь просить, чтобы вы продолжали совершенствоваться с каждым годом, как делали это всегда.
Она села под гром аплодисментов.
Дело было сделано. Жребий брошен. Теперь весь мир узнает, что Джон Редфорд умер и знамя подхватила его дочь. С этого момента путь назад закрыт.
Были еще речи — старшие сотрудники приветствовали Дорину и заверяли ее в своей преданности. Затем с невероятной гордостью они повели ее к месту, где стоял в ожидании самодвижущийся экипаж.
Дорина крепилась, но все равно испытала потрясение при виде машины, которая выглядела так похоже на ту, что показывал ей граф. Чувствуя, что все взгляды обращены на нее, Дорина старалась помнить, что, по идее, должна видеть такое изобретение впервые в жизни.
Ей показывали, как работает машина, и она издавала удивленные восклицания, а сама все время замечала, что этот экипаж очень похож на изобретение графа. Разница была незначительной.
Дорину познакомили с водителем компании, человеком по имени Джеремая Конуэй. Тот сел за руль и принялся водить машину по кругу. Зазвучали аплодисменты, и, ко всеобщему удовольствию, мисс Редфорд хлопала громче всех. Мистер Конуэй склонился к ней.
— Хотите сесть рядом? — спросил он и протянул руку.
Дорина воспользовалась предложением, забралась на пассажирское место и вдруг очутилась в прошлом, когда они с графом сидели рядышком за рулем его экипажа.
Она сидела так, пока экипаж делал очередной круг, а потом сказала:
— Я бы хотела сесть за руль.
Раздался одобрительный шум. Все восхищались силой ее духа и были поражены, когда ей удалось проехать по всему цеху без инцидентов. Но никто не заподозрил, что она делала это раньше.
Дорина, конечно же, заметила, что рулевое управление работает не так мягко, как в конструкции графа. Однако она не могла ничего сказать.
