Китти намекала на вновь приобретенную привычку Джорджа читать молитвы не только перед каждым приемом пищи, но и перед тем, как выпить очередную чашку чаю, съесть лепешку или булочку. Вернее, это была не просто молитва, а скорее речь, представляющая собой объемные выдержки из Библии, которые по настоянию Джорджа должны были выслушивать все присутствующие в доме. Причем ему было при этом безразлично, чем они заняты. Когда Джордж заканчивал наконец говорить, пища неизменно остывала.
Помимо этого имели место и другие странности. Взять хотя бы последнюю. Джордж настаивал на том, чтобы столовые принадлежности — вилки, ножи и ложки — лежали на определенном расстоянии друг от друга и от края стола, в противном случае он отказывался садиться обедать. Когда подавали горячее, мясо должно было лежать строго на самом дальнем от Джорджа краю тарелки, иначе он отказывался есть. Более того, если в процессе еды картошка — не дай Бог! — соприкасалась с капустой, или капли подливки попадали на лежащий в тарелке горох, Джордж требовал убрать еду и принести новую порцию на чистой тарелке. После чего возносилась очередная молитва.
По мнению Китти, дядя начал сходить с ума, и его поведение понемногу начало сводить с ума и ее. Постоянная раздражительность дяди привела к тому, что в доме воцарилась напряженная и гнетущая атмосфера. Китти с превеликим удовольствием ушла бы из дома и жила отдельно, но она не могла этого сделать, потому что Джордж являлся ее опекуном и ни за что не дал бы на это разрешения.
На вопрос Китти Сара ответила:
— Нет, я не считаю поведение преподобного Келлегера странным, и прошу тебя никогда более не заговаривать об этом.
Однако Китти знала, что тетку беспокоит поведение мужа. Она видела, что лицо Сары прорезали новые морщины, видела, как дрожали ее губы, когда Джордж проявлял недовольство.
Китти как-то заговорила об этом с Ребеккой, на что та ответила, что Джордж и впрямь «необычный» человек. Однако Ребекка также заметила с присущей ей доброжелательностью, что Китти не должна осуждать поведение преподобного, ведь все вокруг считают его проникновенные и немного театральные проповеди полезными, поскольку они привлекают в церковь охочих до всякого рода зрелищ маори.
Но даже местные жители отчетливо видели, что с преподобным Келлегером происходит что-то странное.
— Люди боятся его? — спросила Китти у Хануи.
— Дети, возможно, но не взрослые, — ответил Хануи, пожимая плечами так, словно помешательство вполне привычная вещь, время от времени случающаяся в человеческом обществе. — Я вам кое-что привез. Не хотите взглянуть?
Китти подошла к подводе. Мальчишки-маори широко улыбались, и даже конь Молния, казалось, был доволен собой.
Заинтригованная, Китти спросила:
— Что это?
Хануи рывком стянул с поклажи одеяло, и взору Китти предстали полированные дверцы шкафа, лежавшего на подводе.
— Для вашей спальни, — пояснил Хануи, широко улыбаясь. — Я сам его сделал в плотницкой.
Китти подошла ближе.
— Платяной шкаф! — Китти провела рукой по гладкой, как атлас, поверхности, восторженно разглядывая замысловатую резьбу, украшавшую дверцы и изогнутые ножки. — О, как красиво, Хануи! Благодарю!
— Сможете повесить в него свою одежду, — вновь пояснил мужчина.
Счастливо улыбаясь, Китти кивнула. Наконец-то она сможет достать из сундука свои многострадальные измятые платья. Ну надо же! Два подарка в один день. А ведь сегодня даже не день ее рождения.
Хануи кивнул мальчишкам и забрался на подводу. Молния слегка покачнулся и бросил на Хануи страдальческий взгляд через костлявое плечо. Ворча себе под нос, мужчина взялся за верхнюю часть шкафа и с помощью мальчишек, подхвативших шкаф за ножки, стащил его с подводы. Теперь, когда шкаф стоял на земле, Китти поняла, насколько он большой и прочный. Интересно, как Хануи затащит его на второй этаж? Охая, спотыкаясь и ругаясь на чистом английском языке, маори протащили шкаф по садовой дорожке, занесли его на веранду, а затем в холл. Здесь они поставили его на пол, пока Хануи задумчиво взирал на узкую лестницу.
— Понесем задней частью вперед, поставим на лестничной клетке и уж потом развернем и понесем верхом вперед, — наконец произнес он.
Китти улыбнулась, благодаря провидение за то, что тети нет рядом.
Хануи и его помощникам удалось-таки втащить шкаф наверх. Они всего пару раз задели сосновую стену, но Китти решила, что легко сможет устранить царапины с помощью белой краски. Джордж лишь однажды высунул голову из кабинета и прикрикнул на маори, чтобы те перестали галдеть, но при этом даже не заметил новой мебели. Переглянувшись, мальчишки захихикали, а Хануи вообще не обратил внимания на преподобного.
Шкаф как нельзя лучше встал в комнате Китти, и девушка тотчас же достала из сундука платья — те, что будет носить по окончании траура. Они пахли плесенью, но запах было легко устранить, вывесив платья на улицу. А пока Китти развесила их на перекладине, которую Хануи предусмотрительно приладил внутри шкафа.
— Ну вот, — удовлетворенно произнесла Китти. — Отлично!
Простодушное лицо Хануи просияло от счастья, но в ответ он лишь согнал с кровати Китти мальчишек, которые вознамерились узнать, как высоко можно подпрыгнуть на старых пружинах.
Внизу Китти предложила гостям чаю с булкой, испеченной Сарой. Хануи взял себе четыре куска.
— Ваи дома? — спросил он, рассыпая вокруг себя крошки хлеба.
— Ушла помочь Джанне Тейт. Одна из ее помощниц заболела, а она собралась готовить чатни из кабачков с имбирем.
Мальчишки вновь захихикали.
— А когда она вернется домой?
— Не знаю. А почему бы тебе не зайти к ней на обратном пути?
Хануи покачал головой:
— Миссис Тейт не любит меня.
— Конечно, ты ошибаешься, Хануи.
— Нет, не ошибаюсь. На днях я остановился поглядеть на ее цыплят, так она прогнала меня.
— Ну что ж, я скажу Ваи, что ты хотел повидать ее.
Хануи кивнул.
— А Амирия с ней?
— Вряд ли. — Китти на мгновение задумалась. — Вообще-то я не знаю, где она.
Лицо Хануи помрачнело, но он промолчал.
— Твой дядя спрашивал вчера про тебя, — сказала Китти Ваи, чувствуя себя виноватой — ведь она вспомнила об этом только сейчас.
— Что он хотел?
— Не знаю. Может, просто повидать тебя. Слушай, а ты уверена, что нас не поймают?
Девушки находились в восточной части пляжа, где всегда можно было найти свободную рыбацкую лодку. Китти посмотрела на Корорареку, расположенную на противоположной стороне гавани. Расстояние до нее показалось значительным, хотя Ами убеждала Китти в обратном. Она говорила, что любой может с легкостью переплыть его на лодке, однако Китти терзали сомнения.
