— Кто-то жаловался?
— Ничего подобного, — ответил Райан. — Они восхищены вами!
Китти с подозрением посмотрела на мужчину.
— Откуда вы знаете?
— Я спрашивал у них.
— Вы интересовались у учеников, хорошая ли я учительница?
— Разговаривал с некоторыми из них в деревне. — Взглянув на девушку, Райан продолжал: — А почему бы и нет? Взрослые тоже считают, что в школе слишком много внимания уделяется изучению Библии.
— Так оно и есть, — сама того не желая, произнесла Китти.
Райан тут же ухватился за неосторожно оброненные слова.
— Видите? Будь вы настоящим миссионером, вы никогда не сказали бы ничего подобного.
— Но я работаю в миссионерской школе. — Китти понимала, что капитан Фаррел попросту потешается над ней, и ей это не нравилось.
— А еще я видел, как в церкви вы непрерывно вертелись и зевали, изо всех сил борясь с дремой, — продолжал тем временем мужчина. — За исключением тех случаев, когда выступал ваш дядя. Уж во время его службы мало кому удастся заснуть. Слишком уж они горячие и проникновенные.
Китти фыркнула:
— Вы не ходите в церковь. Я вас там никогда не видела.
— Я заходил туда раз или два, но вы сидите в первых рядах. Я всегда говорил, что нет вреда в том, чтобы лишний раз перестраховаться, ведь никому не дано знать, когда он предстанет перед своим создателем. Не слишком-то приятно думать, что врата рая захлопнутся прямо перед моим носом, когда я наконец там окажусь.
Китти с беспокойством посмотрела в сторону дома:
— Не дай Бог, дядя Джордж услышит ваши слова.
Райан пожал плечами:
— Стало быть, вы признаете, что вы не настоящий миссионер?
— Нет. Потому что вы ошибаетесь, — возразила Китти, прекрасно понимая, что не сможет обмануть капитана Фаррела.
Мужчина снова улыбнулся, и последовавшее за этим молчание, казалось, начало наполняться чем-то очень похожим на томительное ожидание. Китти отчаянно искала слова, чтобы сломить растущее напряжение.
— В любом случае, — произнес Райан, засовывая руку в карман и протягивая Китти небольшой сверток, — это вам.
Беря из рук мужчины подарок, завернутый в бледно-зеленый шелк и перетянутый тесемкой, Китти ощутила, как ее лицо заливает краска.
— Что это? — спросила она.
— Откройте — и увидите.
К досаде Китти, ее руки дрожали, а сердце тревожно колотилось в груди, когда она развязывала тесемку и разворачивала ткань. Внутри лежал браслет нежно-голубого цвета в дюйм шириной, на котором был искусно вырезан узор из цветов. Полированная поверхность этого необыкновенно красивого и легкого браслета блестела на солнце.
— Из чего он сделан? — спросила Китти, чтобы скрыть замешательство.
— Из голубого коралла.
— Но почему? — спросила Китти, не в силах поднять глаза на Райана. — Почему вы сделали мне подарок?
Мужчина поднялся со скамейки.
— Просто потому, что я хочу делать вам приятное, — резко бросил мужчина и, развернувшись, зашагал по садовой дорожке к выходу.
— Благодарю вас! — крикнула Китти, но капитан Фаррел не остановился, похоже, не услышав ее.
Китти, словно зачарованная, смотрела на браслет, поглаживая подушечкой большого пальца изящную резьбу. Действительно, очень красивая вещица! Но Райан Фаррел не должен дарить ей подарков, а она не должна принимать их. В один прекрасный день он может попросить кое-что взамен, а она не сможет ответить ему взаимностью.
Китти спрятала браслет на дно корзинки для рукоделия под мотки разноцветных ниток для вышивания. Хлопнув крышкой корзинки сильнее, чем нужно, она услышала за спиной шаги и увидела появившегося на веранде Джорджа. За последние месяцы он еще больше похудел, и теперь черный сюртук болтался на нем как на палке.
— Кто это был? — раздраженно спросил он.
— Капитан Фаррел.
— Проклятый дикарь, чтоб ему сгореть в аду! — вскричал Джордж с такой яростью, что Китти подскочила от неожиданности. Взглянув на сад, Джордж прошипел: — А вот и еще один!
После чего вошел в дом и с грохотом захлопнул дверь. До слуха Китти донесся стук его каблуков по лестнице — дядя спешил вновь уединиться в своем кабинете. Ошеломленная, Китти некоторое время смотрела на закрытую дверь, а потом обернулась. Возле калитки стоял Хануи и махал ей рукой. Великан держал под уздцы единственную принадлежащую миссии лошадь — старого коня, носящего бодрую кличку Молния, который был запряжен в повозку с грузом, завернутым в одеяло. За спиной Хануи маячили два мальчика маори — подмастерья Фредерика Тейта.
Хануи направился навстречу Китти по дорожке, и улыбка сошла с его лица.
— Преподобный Керега плохо себя чувствует? — спросил он.
Китти отставила в сторону корзинку с рукоделием и поднялась со скамейки.
— Похоже, сегодня не лучший его день.
Хануи покрутил пальцем у виска.
— Да, к сожалению, — произнесла Китти, ощущая себя самой настоящей предательницей. — Это так очевидно?
Хануи кивнул.
— И не только тебе?
Хануи вновь кивнул.
— Говорят, демоны, с которыми он борется, живут внутри его.
Китти нахмурилась. Дядя Джордж и впрямь вел себя немного странно в последнее время, а в своих проповедях он упорно говорил об искуплении грехов и избавлении — вернее, о тех, кто не смог искупить грехов и освободиться, — но Китти даже не подозревала, что это породило сплетни.
Нет, поправила себя Китти, поведение ее дяди стало очень странным. Она никогда не боялась его — даже будучи ребенком, — но в последнее время она вдруг обнаружила, что ей не хочется оставаться с ним наедине и садиться с ним за один стол. Он стал… каким-то беспокойным, угрюмым, замкнутым и раздражительным. Иногда Китти даже казалось, что она чувствует, как он дрожит, словно что-то снедает его. На ее счастье, все свободное время Джордж проводил в своем кабинете, уйдя с головой в религиозную литературу, поэтому они виделись лишь за столом. Но даже этого скудного общения Китти хватало с лихвой.
Несколько недель назад она поинтересовалась у тети Сары, хорошо ли чувствует себя дядя, но та ответила, что он просто старается как можно лучше выполнять свои обязанности, в особенности теперь, когда преподобного Уильямса нет в Пайхии и Джордж должен замещать его.
— Но разве вам не кажется, что иногда он ведет себя немного… странно? — не унималась Китти.
Китти намекала на вновь приобретенную привычку Джорджа читать молитвы не только перед каждым приемом пищи, но и перед тем, как выпить очередную чашку чаю, съесть лепешку или булочку. Вернее, это была не просто молитва, а скорее речь, представляющая собой объемные выдержки из Библии, которые по настоянию Джорджа должны были выслушивать все присутствующие в доме. Причем ему было при этом безразлично, чем они заняты. Когда Джордж заканчивал наконец говорить, пища неизменно остывала.
