У Саймона словно что-то оборвалось внутри. Он так и застыл с бокалом, поднесенным к губам.
— Я хочу, — заявил Спотсвуд, — чтобы вы устроили побег Сторм из тюрьмы, отвезли ее к себе в Сайпресс-Бей и держали ее в целости и сохранности до тех пор, пока она нам не понадобится.
Неожиданно Саймон рассмеялся — настолько нелепым было предложение губернатора.
— Вы хотите, — произнес он, утирая выступившие на глаза от почти истерического смеха слезы, — чтобы я взял эту шлюху к себе в дом?
— На то есть масса причин. — По спокойному тону губернатора Саймон понял, что тот не шутит. — Во-первых, Сайпресс-Бей — место достаточно изолированное и к тому же хорошо охраняемое. Никому не придет в голову искать ее там, а самой ей будет невозможно оттуда сбежать. Во-вторых, ваше имение удачно расположено — от владений Идена оно отделено лишь рекой Чован. В-третьих, вы уже немножко знаете Сторм.
— Но это вовсе не так! — возмутился Саймон.
Спотсвуд нахмурился.
— Мне выпал редкий шанс, — произнес губернатор, — но без вашей помощи я ничего не смогу сделать. Подумайте, от этого выиграем мы оба!
Однако Саймон почти не слышал губернатора. Мозг его лихорадочно обдумывал возможность… да нет, какую там возможность — полную невозможность…
— Нет-нет, это исключено! — произнес он, пытаясь собраться с мыслями. — Об этом не может быть и речи! Я даже удивляюсь, как такое вообще могло прийти вам в голову! В конце концов, у меня есть сестра, о которой я должен позаботиться…
— Тем лучше, — произнес Спотсвуд, — ваша сестра составит ей компанию.
Саймон непонимающе уставился на Спотсвуда. — Нет, тот просто сошел с ума — больше ничем нельзя было объяснить его поведение.
— Послушайте! — горячо воскликнул он. — Эта женщина — преступница, убийца, а вы предлагаете мне взять ее к себе в дом, словно знакомую или родственницу! Побойтесь Бога, сэр!
— Успокойтесь, успокойтесь, друг мой! В конце концов, это всего лишь женщина. Чем она может быть вам опасна?
Саймон резко поставил свой бокал на стол.
— Это смешно! Даже и слушать не хочу!
Он поднялся и направился к выходу.
— Что ж, хорошо, — не торопясь произнес вслед ему губернатор. — Я не осуждаю вас, хотя и надеюсь, что вы все-таки подумаете над моим предложением еще раз, а пока я займусь ее процессом. Но не думаю, что ей удастся избежать виселицы. — Последние слова Спотсвуда прозвучали зловеще.
Саймон похолодел. Вот чего он на самом деле больше всего боялся! Если он сейчас не примет предложения губернатора, то Сторм закончит свои дни в петле или будет разорвана на части неистовствующей толпой, и он, Саймон Йорк, будет тому виной. В его душе боролись противоречивые чувства: жалость к Сторм, нежелание, чтобы она вторгалась в его привычный мирок в Сайпресс-Бей, и, наконец, ненависть к Спотсвуду, пытающемуся втянуть его во все это. Саймон остановился и стоял, не произнося ни слова.
Спотсвуд поднялся на ноги. Выражение его лица стало мягче.
— Видите ли, мой друг, — произнес он, — я не хочу отправляться к моему Создателю с кровью этой женщины на руках, как и вы, полагаю. Все-таки это довольно сомнительная честь. К тому же что за польза нам от ее смерти? А вот живая она может сослужить нам очень большую службу… и даже заслужить амнистию — попозже, когда страсти поулягутся. Вот вам и выход из этой запутанной ситуации. Может быть, все-таки сядем и не спеша все обсудим?
Саймон понял, что он побежден. Собственно, это было ясно с самого начала.
Он неохотно вернулся за стол и взял свой бокал.
— Вы все время говорите о том, что она может нам пригодиться, — произнес он, разглядывая бокал на свет. — Нетрудно догадаться, что это как-то связано с тем письмом. — Саймон поднял глаза на Спотсвуда. — Вы думаете, мне она скажет, где оно?
Губернатор улыбнулся, словно желая успокоить его:
— Разумеется, особых надежд на это я не питаю. Все, что от вас требуется, — это позаботиться, чтобы она оставалась в целости и сохранности, остальное я беру на себя.
Саймон чувствовал себя смертельно уставшим, он с трудом мог сохранять трезвость ума.
— Стало быть, — заговорил он, — вы предлагаете мне организовать побег из тюрьмы чуть ли не самой отъявленной в мире разбойницы, а затем перевезти ее из Виргинии в Северную Каролину, где она будет под тайным покровительством властей? Интересно, как вы все это себе представляете? А затем вы ожидаете — если она, конечно, не перережет горло мне и моей сестре, — что она сама нам скажет, где это чертово письмо? А Идену — уж он-то наверняка об этом пронюхает! — не захочется выяснить, откуда вдруг в моем имении появилась знаменитая пиратка?
— Вот именно этого мы и хотим! — оживился Спотсвуд. — Иден, конечно же, сам охотится за письмом с не меньшим энтузиазмом, чем мы. Пока О’Малли плавала на свободе, шансы завладеть письмом были невелики, но теперь, помяните мое слово, он непременно попытается связаться с ней. Он сделает все, чтобы она не отдала его нам, и попытается нас опередить. Вот тут-то мы его и накроем с поличным!
— Значит, Сторм О’Малли нужна нам в качестве приманки для Идена? — переспросил Саймон.
— Считайте, что так. Со мной лично она на сделку может и не пойти, но, оказавшись в Северной Каролине, одна, без корабля и команды, с висящим над ее головой смертным приговором, она сделает все, чтобы освободиться, и в первую очередь попытайся связаться со своим дружком Иденом.
Саймон задумчиво отпил глоток из бокала.
— Мне кажется, это жестоко, — тихо произнес он.
— А вздернуть ее было бы гуманнее?
— Я этого не говорил, — прошептал Саймон.
— Не расстраивайтесь, друг мой, все продлится совсем недолго. — Спотсвуд потрепал гостя по плечу. — Через несколько дней мои люди найдут это письмо. А до тех пор прошу вас позаботиться о безопасности Сторм О’Малли. Теперь нам осталось лишь обсудить, каким образом мы можем устроить ей побег. Кажется, у меня есть неплохой план…
В тесной, душной, без окон камере Сторм была одна. От каменных стен исходил сырой, нездоровый запах. Постланную на пол солому не меняли, должно быть, много дней, а куча тряпья в углу, судя по всему, заменяла собой тюфяк. Вместо фонаря, почти у самого пола, висела какая-то отчаянно коптившая плошка, уже успевшая покрыть стену густым слоем сажи. Прямо посреди камеры стояла параша. В камере был небольшой камин, и Сторм, поначалу удивившись, вскоре поняла, что вряд ли пробудет здесь достаточно долго, чтобы успеть им воспользоваться.
Где-то вдалеке, в коридоре, очевидно, было окно, и до Сторм достаточно отчетливо долетали крики толпы за стенами тюрьмы, требования ее повесить и непристойные слова. Кто-то тут же сложил скабрезную песенку о «разбойнице Сторм», и толпа с воодушевлением подхватила ее. Сначала Сторм пыталась что-то кричать в ответ, отчаянно колотя кулаками в тяжелую деревянную дверь, но затем охрипла и лишилась сил.
