— О Господи! Я причинила тебе боль?
— Даже если и причинила, это не имеет значения. Я никогда не стал бы настаивать, если бы ты решила остановиться.
— Я не была против, хотя… я просто… хотела тебя поблагодарить. — Оливия застенчиво улыбнулась. — Мне кажется, что я могу говорить с тобой о чем угодно.
— Так же, как со своими сестрами?
— Нет, не совсем. — Она могла говорить с Сереной о внебрачных отношениях, но то, что происходило сейчас между ней и Максом, было другое. С ним все было так интимно, что это даже отдаленно не напоминало ее отношения с сестрами. — С тобой… я могу быть… обнаженной.
Макс рассмеялся, и Оливия засмеялась вместе с ним. У нее словно гора свалилась с плеч и появилась надежда, что, хотя, выполняя ее просьбу, Макс может испытать боль, он продолжит прикасаться к ней. Но он перестал.
— Я имею в виду не только обнаженной физически.
Он прижался губами к ее голове.
— Я знаю.
Его тело горело, а его плоть, твердея, упиралась ей в бедро.
— Ты все еще хочешь меня, Макс?
— Я хочу тебя каждую минуту, моя дорогая. Я хочу тебя с того самого дня, как приехал сюда.
Ей понравилось, что Макс назвал ее «моя дорогая».
— Я тоже все еще хочу тебя, — шепотом призналась Оливия.
— Что-то с этим придется делать, не так ли?
Она прикоснулась губами к его груди, а Макс провел пальцами по ее позвоночнику, а потом снова перевернул на спину. Он взглянул на нее своими невероятными зелеными глазами и улыбнулся:
— Могу я целовать тебя, Оливия? Я хочу, чтобы мои губы изучили каждый сантиметр твоего тела. Я хочу тебя узнать.
Все еще произнося эти слова, он начал скользить губами — от щек и носа и ниже — по шее и ключицам.
Тело Оливии напряглось от предвкушения. Макс уже добрался до ее груди и завладел одним соском. Оливию бросило в жар. Ей казалось, будто ее всю без остатка накрывает теплой волной света. Благодаря неизведанному до сегодняшней ночи чувству Оливии казалось, будто ее тело охвачено огнем.
Вожделение. Вот что это было.
Макс встал на колени и начал ласкать ее груди. Обняв их своими большими ладонями, он попеременно целовал, лизал, сосал то одну, то другую. Поток света становился все шире, все мощнее, пока не захлестнул ее целиком, и Оливия задрожала всем телом.
— Макс, — выдохнула она. — Мне нужно…
— Что, дорогая? — Она выгнула спину, и Макс схватил губами твердый сосок. — Что тебе нужно?
— Я не знаю.
Оливия едва не задохнулась, когда Макс потянул за него.
— Я хочу чего-то, но я не могу понять чего.
В следующий момент Макс уже устроился у нее между ног. Его рот замер на вершине ее самого интимного места. Она напряглась и непроизвольно попыталась прикрыть это место руками от его взгляда. От его губ.
Макс поцеловал ее пальцы и отодвинул их носом.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, Оливия. Позволь мне.
— Ты хочешь сказать?.. — Приподнявшись на локтях, она взглянула на него в шоке. Неужели это часть внебрачных отношений? Почему никто ей об этом не рассказал? Как могло случиться, что она даже вообразить такое не могла?
— И тебе это… понравится?
Макс посмотрел на нее: его глаза блестели, а во взгляде была похоть.
— Я буду наслаждаться каждой минутой. Обещаю.
— А я… мне это тоже понравится?
— Думаю, что очень. Но если это не доставит тебе удовольствия, то просто скажи мне. Я сразу же перестану. Хорошо?
— Хорошо, — еле слышно прошептала Оливия.
Она опустилась на спину, закрыла глаза и заставила себя отнять руки. Ее тело все еще вибрировало от манипуляций с ее сосками. Оливия была напряжена и вместе с тем возбуждена — она чувствовала себя сгустком подавляемой энергии, готовым взорваться и рассыпаться на миллион частей.
Макс лег между ее ног и начал целовать. Оливия схватилась за края постели и стиснула зубы, чтобы не кричать от удовольствия, когда его губы и язык двигались по самой чувствительной части ее тела.
— О! — бормотала она. — О, Боже мой!
Ничего другого Оливия не могла произнести. Ее охватил жар, все нервы завибрировали. А потом ею овладели такие сильные и всепоглощающие ощущения, что она не могла ни пошевелиться, ни выговорить ни слова. Руки и губы Макса дарили ей огромное наслаждение, которого она никогда не испытывала, оно захлестнуло ее горячей волной.
Временами Оливия приходила в себя, и в такие моменты ей удавалось сделать вдох. Вдруг ее тело сотрясла конвульсия, после чего Оливию прошиб озноб.
Макс сразу же приподнялся над ней и накрыл ее своим теплым телом.
— Ты кончила.
— Разве? Это так называется? Это… оргазм?
— А ты как считаешь?
— Я думаю, что это так. — Серена как-то рассказывала ей об оргазме еще в Антигуа, но это, казалось, было очень давно. С того момента прошла целая вечность.
Макс улыбнулся.
— Ты, я вижу, доволен собой, — произнесла Оливия.
— Еще как.
Но его улыбка вдруг исчезла, и было видно, как он стиснул зубы.
— Что-то не так?
— Да, — тихо прошептал Макс, отодвинувшись так, чтобы она могла ощутить кожей его твердую плоть. — Ты нужна мне сейчас, Оливия.
Она разжала кулаки, сжимавшие края кровати, и обвила его руками.
— Так позволь мне дать тебе то, что тебе нужно.
Макс снова оказался у нее между ног. Оливия заглянула ему в глаза, и ее окатила волна чувств — доверие, восхищение, уважение… любовь. Она хотела его. Она хотела этого.
А во взгляде его зеленых глаз было такое напряжение, что у нее по коже пробежали мурашки.
Оливия поняла, что они были на краю чего-то важного. Это изменит их жизнь. Она чувствовала его желание, от которого вибрировало все его тело. И все же Макс колебался.
— Тебе будет больно, — прошептал он.
Она выгнула спину ему навстречу.
— Мне все равно.
Макс медленно вошел в нее. Сначала Оливия не почувствовала боли. Она просто лежала, бесстыдно распростертая, но больно не было. Но постепенно внутри ее начало нарастать напряжение, которое все усиливалось, и ей даже стало казаться, что дольше это не могло продолжаться, но Макс не останавливался.
А потом появилась боль. Оливия стиснула зубы. Он не ломал ее, не разрывал на части, ведь потерять невинность — это естественно. Это изменит ее навсегда, но, конечно, не причинит вреда.
Но Макс уже вошел так глубоко, что полностью прорвал преграду, и Оливия еле сдержалась, чтобы не застонать. Это была не просто боль. Она граничила с наслаждением, дарила ощущение того, что он заполнил ее всю, без остатка, окружив ее нежностью и подчинив настоящей мужской силе. Оливии хотелось, чтобы он не прекращал двигаться, она опять хотела почувствовать внутри себя это восхитительное давление. Ей хотелось большего…
