Она отважно солгала, надеясь избавиться от его общества. Однако у нее ничего не вышло.
– А я пройдусь с вами, – сказал Абнер, и Кэтлин ничего не оставалось, как отправиться вниз по улице по направлению к почте.
– Как дела на ранчо? – поинтересовался Абнер.
– Неплохо.
– Слышал, как пара ваших парней ворчали в салуне в прошлую субботу. Похоже, они не в восторге от работы на полукровку.
Кэтлин кивнула, не поддаваясь на его уловку.
– И я не могу их винить, – продолжал он. – Этим краснокожим нельзя доверять. Снимут с тебя последнюю рубашку.
Кэтлин нахмурилась: чтоб он сквозь землю провалился! Хотя даже матери-земле такой кусок может встать поперек горла.
– Ну, вот мы и пришли, – заметил Абнер, когда они добрались до почты на другом конце города. – Похоже, ваш муж опаздывает.
– Да.
– Тебе следовало выйти за меня, Кэтлин, – сказал Абнер низким напряженным голосом. – Как ты могла продаться этому подонку? Я бы позаботился о тебе и о ранчо тоже. Ты знала, что я к тебе неравнодушен. Твой отец тоже знал, и был не против. Ты не имела права оставить меня ради этого проклятого индейца. Никакого права.
Кэтлин подняла глаза на Абнера, ошеломленная его словами. От ревности, запылавшей в его бледно-голубых глазах, ей стало не по себе.
– Я не оставляла тебя, – тихо произнесла она. – Между нами ничего не было.
– Я просил твоей руки три раза!
– Я не люблю тебя. Прости меня.
– Ты любишь этого индейца?
– Это тебя не касается.
– Еще как касается! Если бы не этот чертов индеец, я бы по-прежнему был главным ковбоем на ранчо, а ты была бы моей женой.
– Неправда!
– Правда, черт возьми! Твой старик хорошо относился ко мне, пока не появился этот чертов индеец.
– Мой отец и не переставал хорошо к тебе относиться, – сказала Кэтлин, – ты сам ушел с ранчо, помнишь? Он не просил тебя об этом.
– Ты была предназначена мне, Кэтлин, – страстно произнес Абнер, и прежде чем она догадалась, что у него на уме, Абнер, затащил ее в аллею между банком и почтой и поцеловал. Он удерживал ее руки, прижимая к стене банка.
Кэтлин яростно отбивалась, его поцелуй был ей отвратителен. Ее чуть не стошнило, когда его язык коснулся ее сомкнутых губ. В углах у нее зазвенело от гнева, когда его поцелуй стал глубже, а потом, опомнившись, она резко и быстро подняла колено. Абнер зашатался, хватая ртом воздух: ее колено врезалось ему в пах.
– Сука! – зарычал он. – Ты пожалеешь об этом.
– Не смей трогать меня, – пригрозила Кэтлин. – Если ты еще раз приблизишься ко мне, я скажу Рэйфу, и он убьет тебя.
Абнер ухмыльнулся, преодолевая мучительную боль. Он медленно и ласково провел по прикладу ружья.
– Надеюсь, он попытается.
Кэтлин стало не по себе. Абнер ловко обращался с ружьем. Она часто видела, как он упражнялся в стрельбе за сараем, соревнуясь с другими ковбоями. Он никогда не проигрывал, стрелял плавно, уверенно и чрезвычайно быстро. Необычный талант для ковбоя, но Абнер на самом деле очень хороший стрелок. Очень… А Рэйф оружия при себе не носит…
Испуганно вскрикнув, Кэтлин бросилась прочь, поправляя на ходу растрепавшиеся волосы. Абнер проводил ее взглядом. В его сузившихся глазах светились злоба и неудовлетворенное желание. То, что она предпочла ему полукровку, уязвляло его гордость, и он поклялся, что когда-нибудь заставит ее заплатить за это. Когда-нибудь, как-нибудь он найдет способ заполучить ранчо и Кэтлин в придачу. А если где-то по дороге придется убить грязного индейца – что ж, тем лучше. Ничего ему так не хотелось, как взять Рэйфа Галлахера на мушку ружья.
Абнер тихо засмеялся. Он никогда не замечал за собой такой сильной жажды мести, но мысль отплатить Кэтлин за то, что она с ним так обошлась, была воистину приятна.
Когда Кэтлин, запыхавшаяся и бледная, появилась у магазина, Рэйф уже ждал ее.
– Где ты была? – нахмурившись, спросил он.
– Заходила на почту проверить, не пришло ли что-нибудь.
– Ты выглядишь так, словно бежала всю дорогу, – заметил он. – Ты купила все, что хотела?
– Да. Поедем домой прямо сейчас?
– Если ты готова.
– Готова!
Он вопросительно посмотрел на нее, ничего не понял и пожал плечами. Эти женщины… Их невозможно понять. Она так ждала этой поездки, а теперь, похоже, не может дождаться, когда они отправятся домой.
Кэтлин не упомянула о встрече с Абнером, решив, что расскажет об этом Рэйфу позже, дома. А теперь она сидела и смотрела на дорогу, думая, нет ли какой-нибудь возможности, не роняя своей гордости, дать Рэйфу понять, как он ей нужен.
То, что приближался субботний вечер, отнюдь не радовало ее. Что, если он опять предпочтет провести ночь в борделе, а не с ней?
За ужином Кэтлин не находила себе места, понимая, что если она не решится сегодня вечером, то не решится никогда.
«Как только поужинаем и я вымою посуду, – подумала она, – я скажу Рэйфу, что была не права и что не имела в виду тех страшных вещей, что сказала тогда».
Рэйф стоял перед маленьким овальным зеркалом на комоде в его комнате и брился. Ему надоело проводить каждый субботний вечер в публичном доме, думал он, на самом деле ему хотелось спокойно посидеть вместе с Кэтлин в гостиной. Но он знал, что не может находиться с ней в одной комнате, не касаясь ее. Даже находиться с ней в одном доме было пыткой. В будние дни всегда хватало дел снаружи. Но по субботам ковбои рано уходили, чтобы съездить в город.
Он надел чистую рубашку, взял шляпу и вышел из комнаты. Если не считать проблем с Кэтлин, жилось на ранчо «Сэкл Си» неплохо. У него были дом, еда и карманные деньги. Жеребец Кэтлин быстро выздоравливал. Раны на шее и боках заживали, и Поли был уверен, что со временем срастется и нога.
Кэтлин сидела в общей комнате с корзиной штопки на коленях. Как всегда, его поразила ее красота. На ней было розовое платье с высоким кружевным воротничком и пышными рукавами. Облегающий корсаж подчеркивал грудь, а широкий пояс – тонкую талию. Волосы, золотые, как солнечные лучи, падали мягкими волнами на плечи, убранные с лица узкой розовой атласной лентой. Ее профиль был таким мягким и женственным, шея – такой нежной и притягательной…
Кэтлин подняла грустные глаза, когда Рэйф вошел в комнату.
– Едешь в город? – спросила она, выдавив из себя улыбку.
Рэйф резко кивнул.
«Сейчас, – думала Кэтлин, – скажи ему сейчас ».
– Желаю хорошо провести время.
– Спасибо.
Он уже собрался повернуться, но что-то в ее глазах удержало его. Она выглядела грустной, и неожиданно он почувствовал себя виноватым в том, что оставляет ее одну каждый субботний вечер. Но потом он отогнал от себя эти мысли. Она могла удержать его дома, если бы хотела.
