Джулиан и Габриэль ушли последними, пообещав вернуться после поездки в Лондон. Брейв сожалел о том, что нарушил их планы, но был рад, что они остались с ним. Друзья, несомненно, уехали бы раньше, но хотели убедиться, что Брейв не спятил окончательно.
Пусть друзья думают что угодно, но Брейву казалось, что он целую вечность не видел свою жену, не прикасался к ней, и он был намерен сделать это немедленно.
В церкви он с трудом сдержался, чтобы не поцеловать ее так, как ему хотелось. Он не мог забыть их поцелуй на вечеринке. Желание мучило Брейва. В течение тех коротких мгновений он поверил, что Рейчел, возможно, хочет его так же, как он ее. Но поскольку никаких других признаков желания он не заметил, можно было предположить, что он принял влечение под влиянием алкоголя за нечто большее.
То, что он поцеловал ее, было ошибкой. Как было ошибкой и то, что он опустился сейчас на колени перед ее креслом. Ее губы оказались так близко. Стоило только наклониться и…
Ее ресницы затрепетали в нескольких дюймах от его глаз. Брейв замер, сердце его учащенно забилось. Он ждал, когда она откроет глаза и увидит его.
– Ой! – вскрикнула она и, замахав руками, вскочила с кресла. Брейв, сконфуженно улыбаясь, потирал лоб, куда она довольно ощутимо стукнула его рукой. Крови, слава Богу, не было.
Она стояла в нескольких футах от него, прижав одну руку к сердцу, другую – к голове.
– Что ты пытался сделать? Убить меня? – спросила она. Брейв поднялся с пола.
– Это ты правильно догадалась, – сухо ответил он. – Ведь я женился на тебе только для того, чтобы получить твое состояние и титул, а теперь, когда я все это имею, тебе пора умереть. – Он снова потер лоб. – Я не виделся с тобой несколько часов. Я беспокоился.
– Несколько часов? – удивилась Рейчел и взглянула в окно.
Брейв не отрывал от нее глаз, любуясь ее точеным профилем на фоне алого и оранжевого великолепия заката.
– Ты проспала празднование собственного бракосочетания, – напомнил он, пытаясь говорить шутливым тоном.
Она даже не сочла нужным притворяться, что счастлива, став его женой. А Брейву так хотелось, чтобы она была рядом.
– Извини! – Рейчел покачала головой. – Я хотела немного побыть в одиночестве, а потом пришла мама и…
– … и сказала, что уходит с сэром Генри, – договорил за нее Брейв. – Тебе, наверное, было неприятно это слышать. – Она плотно сжала губы.
– Не то слово. Я думала, меня хватит удар. Я просто не в силах была вернуться к гостям. Раскалывалась голова.
Брейв подошел к ней.
– Я понимаю. Гости пришли бы в ужас и разбежались, увидев тебя. А сейчас как ты себя чувствуешь?
– Похвастаться нечем, – пробормотала Рейчел, потирая рукой шею.
– Позволь-ка. – Брейв принялся массировать ей плечи.
– Силы небесные! – простонала Рейчел, ухватившись за книжные полки.
Ее хриплый возглас отозвался дрожью у него в паху. Как, интересно, она отреагировала бы, если бы он спустил с плеч ее платье и высвободил груди? Попыталась бы прикрыться и дала ему пощечину или позволила бы их ласкать?
Шевельнувшаяся в брюках плоть напомнила о том, что он давно не занимался любовью.
– Это книга моего отца, – раздался голос Рейчел.
Брейв с трудом оторвал взгляд от ее нежного тела.
Рейчел сняла с полки том в кожаном переплете и повернулась к нему. Их разделяли всего несколько дюймов и несколько сотен страниц бумаги, исписанной чернилами.
Брейв взглянул на заглавие: «Монография о правах и обязанностях человека». Он вспомнил эту книгу. Он был еще мальчишкой, когда его отец получил ее в подарок от Эдварда Эштона. Не странно ли, что их отцы были такими близкими друзьями, тогда как Брейв и Рейчел почти не общались. Отец Брейва очень уважал Эдварда Эштона. Интересно, как бы отнесся его отец к тому, что Брейв женился на дочери его близкого друга?
– Мой отец мнил себя философом, – с печальной улыбкой произнесла Рейчел.
Брейв кивнул.
Рейчел погладила корешок книги.
– Он погиб, когда мне было четырнадцать лет.
– В результате дорожно-транспортного происшествия, не так ли?
– Да, – шепнула Рейчел, и глаза ее затуманились. – Мама даже не смогла соблюсти положенный год траура. Мы были так бедны, что ей пришлось выйти замуж за сэра Генри всего через несколько месяцев после папиной смерти.
Что мог он сказать? Что бы он ни сказал или ни сделал, это не могло изменить прошлого. Он в этом убедился на собственном опыте.
– Можно взглянуть?
Мгновение помедлив, Рейчел протянула ему книгу.
Чувствуя на себе ее пристальный взгляд, Брейв с благоговением листал потрепанные страницы, на полях было множество пометок.
– Почитаю ее, с большим интересом.
– Ты не обязан это делать лишь потому, что ее написал мой отец.
– Я хочу прочесть ее, потому что она, судя по всему, очень много значила для моего отца.
– Конечно. Ведь они были близкими друзьями. Ты когда-нибудь встречался с моим отцом?
Кивнув, Брейв положил книгу на ближайший стол.
– Кажется, встречался. Папа часто говорил о нем. К его мнению он действительно относился с уважением. – Он улыбнулся, пытаясь как-то поднять настроение. Она неожиданно погрузилась в меланхолию, и он не знал, как ее развеселить.
– Мой отец не боялся высказывать свое мнение, – усмехнулась Рейчел. – Полагаю, он придерживался радикальных взглядов.
– А-а, теперь понятно, откуда это в тебе.
Ее глаза заискрились, и Брейв вздохнул с облегчением.
– Да, я унаследовала некоторые его черты, – сказала она. – Извини, что оставила тебя одного с толпой гостей.
Рейчел явно не хотела продолжать разговор о своем отце. Брейв ее понимал. Разговаривать о своем отце ему тоже было больно.
– Все с большим сочувствием отнеслись к недомоганию, которое ты почувствовала. И, уходя, пожелали тебе скорейшего выздоровления. – Несколько джентльменов пожелали ему удачи на брачном ложе, но об этом Брейв не упомянул.
– Они очень добры, – произнесла Рейчел, потупившись.
– Не надо так нервничать. Ты как натянутая струна, – сказал он, покачав головой, и снова принялся массировать спину. – Если говорить честно, все с пониманием отнеслись к тому, что ты ушла. Поэтому не стоит так переживать.
Она широко распахнула глаза.
– Переживать? Кто сказал, что я переживаю? – Он усмехнулся и легонько сжал ее плечи. Она застонала.
Брейв приподнял бровь. Рейчел сердито посмотрела на него.
– Ладно, уговорил. Я действительно расстроена. Но не потому, что пропустила большую часть праздника.
Он продолжал старательно массировать мышцы, чтобы увидеть радость на ее лице.
– Тогда в чем же дело?
