Недуг сделал её плаксивой и весьма чувствительной ко всему. Три дня продолжалось это странное состояние. То она впадала в беспамятство, то сознание возвращалось к ней, но ненадолго. Доктор навещал её каждый день, а вот Бахметьев – ни разу после того, как заглянул во флигель по просьбе Дарьи. Пусть граф сам более и не появлялся, но пожелания её выполнил, даже сверх того. В углу спальни высилась гора коробок, в которых обнаружилось белье, шляпки, одежда и множество всевозможных мелочей. Обновки были весьма дорогостоящими, изысканными. Верочке в своей жизни не доводилось носить подобной роскоши, но расточительность графа её нисколько не радовала. Вера не могла отделаться от мысли, что таким образом Бахметьев пытается купить её благосклонность.
На четвёртый день болезнь отступила. Вера всё ещё была слабой, но у неё появился аппетит, и возникло неодолимое желание выбраться из постели. После долгого пребывания в небольшой спальне, захотелось выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха, пройтись, размять ноги. Дарья помогла ей одеться и причесаться. Разглядывая своё отражение в зеркале, Вера нахмурилась. Бледные щеки впали, под глазами залегли тёмные круги, черты лица заострились.
- Негоже вам, барышня, гулять. Не оправились ещё. А коли снова застудитесь? - заметила горничная, провожая её по лестнице.
- Не застужусь. Тепло нынче, будто в середине лета, - улыбнулась Верочка.
- И все же я пойду барину скажу, - оставив её на скамье в парке, отозвалась Дарья.
Вера прикрыла глаза и подставила лицо тёплым солнечным лучам. Лёгкий ветерок шелестел в ветвях вековых деревьев у неё над головой, ласково касался бледных щёк, играл льняными кудряшками, видневшимися из-под шляпки.
Мелкий гравий зашуршал под неспешной поступью. Вере не нужно было открывать глаза, дабы понять, кто нарушил её уединение. Сделав вид, что не слышала, как он подошёл, девушка даже не шевельнулась. Постояв некоторое время в задумчивости, разглядывая свою гостью, граф присел на скамью подле неё. Только тогда Верочка распахнула глаза и повернулась в его сторону.
- Bonjour, mademoiselle, - улыбнулся уголками губ Бахметьев. – Как ваше самочувствие?
- Благодарю за заботу. Мне намного лучше, - отозвалась Вера.
- Надеюсь, вашу просьбу я удовлетворил в полной мере? – поинтересовался Георгий Алексеевич.
- Того, что вы купили могло бы хватить, чтобы одеть весь Екатерининский. Ежели вы желали поразить моё воображение, то вам это удалось в полной мере, - не удержалась от сарказма Вера.
- Вижу, что вам и в самом деле стало лучше, - усмехнулся Бахметьев, - коли ваш острый язычок вновь при вас.
Вера отвернулась от него. Тёплая ладонь Бахметьева накрыла её руку, лежащую на скамье между ними. Девушка не убрала руки, чувствуя, как его длинные пальцы едва касаясь, скользят по тонкой замше её перчатки.
- Я не знаю, что мне делать далее, - тихо произнесла Вера.
- Вам не надобно спешить принимать решение. Вас никто не гонит. Вы моя гостья и можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете, - слукавил Георгий Алексеевич, памятуя о словах матери и о своём обещании избавить её от присутствия девушки в усадьбе, как только Вера поправиться.
- Я не могу оставаться здесь, - вздохнула Вера.
- Отчего? – сжал её пальцы в своей ладони граф.
Вера осторожно высвободила свою ладонь из его руки и, сцепив пальцы в замок, положила руки на колени.
- Потому как это неприлично, - не придумала она ничего лучшего.
Ну, не могла же она, в самом деле, сказать ему о том, какого признания жаждало её сердце?
- Вера, в том, что с вами приключилось, есть немалая доля моей вины, и потому я чувствую себя обязанным, позаботится о вас.
- Помнится, вы говорили, что неприятности следуют за мной по пятам, - улыбнулась Верочка. – Сдаётся мне, что именно вы – причина всех моих неприятностей.
- Похоже на то, - улыбнулся в ответ Бахметьев.
Георгий Алексеевич не решился заговорить о том, чтобы ей перебраться в Петербург, поскольку то выглядело бы как попытка предложить ей содержание, и он был уверен, что она в негодовании отвергнет его.
Вера поднялась со скамейки, Бахметьев тотчас поднялся следом и предложил ей руку:
- Не желаете пройтись?
- С удовольствием, - позволила она взять себя под руку.
Ещё седмицу назад парк представлял собой зелёное царство, а ныне осень уже вступила в свои права, расцветив его золотом и багрянцем. Листья с мягким шелестом падали под ноги паре, прогуливающейся в молчаливой задумчивости по парковым дорожкам. Каждому было что сказать и что спросить, но никто не решился разрушить очарование мгновения.
Из окна своего будуара Лидия Илларионовна, поджав губы, наблюдала за сыном и его гостьей. При одном только взгляде на девицу, что неспешно шла под руку с её сыном, в душе графини бушевало негодование. По глубокому убеждению madame Бахметьевой именно гувернантка была виновна в том, что расстроилась намечающаяся помолвка. «Безусловно, Жорж упрям, и уж коли вбил, что себе в голову, спорить с ним не имеет никакого смысла. Но ведь он обещал, стало быть, пришла пора напомнить о данном обещании», - отошла от окна графиня.
Бахметьев опоздал к обеду. Едва он появился в столовой, Лидия Илларионовна наградила сына укоризненным взглядом и всем своим видом продемонстрировала полнейшее недовольство тем, что он предпочёл общество девицы с подмоченной репутацией обеду с матерью. Графиня велела подавать на стол только тогда, когда Георгий Алексеевич присел напротив неё. Графу весьма недвусмысленно дали понять, что его ждали, в то время как он прогуливался в обществе особы, которой по-хорошему вообще не место в усадьбе.
- Прошу меня извинить за опоздание, - взяв в руки вилку, извинился Бахметьев.
- Жорж, - вздохнула графиня. – Помнится, ты мне кое-что обещал.
- Говорите прямо, maman, - отозвался он.
- Изволь. По осени я собиралась пригласить в Бахметьево Епифановых, но пока эта девица, - интонацией она выделила слово «эта», - находится в поместье, я не могу принимать их здесь.
- Не вижу затруднений, - невозмутимо ответил граф. – Не приглашайте их и дело с концом.
- Это невозможно, я уже отправила приглашения, - солгала графиня. – Через две седмицы этой особы не должно быть в усадьбе.
Георгий Алексеевич нахмурился и отложил столовые приборы. Аппетит пропал. Вытерев руки о салфетку, граф поднялся из-за стола:
- Вы могли бы заранее поставить меня в известность о ваших планах, - холодно произнёс он.
- Ежели ты не найдёшь ей другое место, придётся это сделать мне, - ответила графиня.
- Маменька, через две седмицы вы будете принимать гостей в Бахметьево без меня, - обманчиво тихо и спокойно произнёс Бахметьев.
