– О мистере Блэквуде... Мадлен насторожилась.
– А что именно вас интересует?
– Откуда он?
«Он должен это знать. Почему же спрашивает?» – промелькнуло у Мадлен.
– По-моему, из Истли. В Уинтер-Гарден он приехал только на зиму. Впрочем, я вам уже говорила, что ничего не знаю ни о его личной жизни, ни о привычках. – Выдержав паузу, она продолжала: – А почему вы об этом спрашиваете?
По-прежнему держа ее за руку, барон покачал головой и пробормотал:
– Это очень странно...
Мадлен поняла, что он не отпустит ее, пока не скажет всего, что решил сказать. Уже предчувствуя недоброе, она спросила:
– Вы говорите, странно? Что именно?
Барон пристально взглянул ей в глаза и проговорил:
– Я расспрашивал о нем в Истли, однако там никто никогда не слышал об ученом по имени Томас Блэквуд.
Мадлен почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. Ротбери, естественно, лгал, но это не важно. Важно другое: действительно ли он подозревает Томаса?
– Я уверена, этому есть какое-то объяснение, – сказала она, стараясь не выдать своего волнения. – Возможно, он очень давно не был в Истли, и о нем там просто забыли. Ведь мистер Блэквуд много путешествует.
Барон усмехнулся и крепко сжал ее руку.
– Я уверен, что вы правы. Но странным я называю то обстоятельство, что ни в Истли, ни в окрестностях городка никто не носит фамилию Блэквуд. Следовательно, он приехал не оттуда. Я любопытствую лишь потому, что до меня дошли слухи, будто мистер Блэквуд намеревается купить коттедж «Хоуп». Поскольку этот дом расположен в непосредственной близости от моих владений, мне захотелось узнать, что он за человек. Думаю, вы меня понимаете.
Мадлен кивнула:
– Да, Ричард, конечно. Полагаю, что ваше любопытство вполне оправданно.
– Может, вы могли бы как-нибудь его расспросить? Мадлен молча пожала плечами.
Барон наконец-то отпустил ее руку, вероятно, он и не ждал ответа. Шагнув к своей лошади, он вскочил в седло:
– Нет слов, чтобы выразить мой восторг по поводу нашего с вами знакомства, Мадлен. Мне хотелось бы лишь одного: чтобы мы смогли больше времени проводить наедине и поближе познакомились. – Он окинул ее цепким взглядом. – Вы необыкновенно красивая женщина, и я надеюсь, мы с вами снова здесь встретимся. Может быть, даже ночью. Для меня будет истинным наслаждением лицезреть вашу красоту при лунном свете. Да, истинным наслаждением.
Мадлен испытывала такое чувство, словно ее ударили по лицу. Но все же взяла себя в руки.
– О... вы очаровательны, Ричард. С нетерпением буду ждать приглашения на бал.
– И я тоже буду с нетерпением ждать того дня, когда смогу показать вам... свою библиотеку. До встречи, мадам.
Развернув лошадь, барон поскакал в сторону особняка. Посмотрев ему вслед, Мадлен невольно содрогнулась – этот человек ужасно ее напугал. Она чувствовала себя так, будто запуталась в паутине, а паук ее заметил и начал медленно к ней подкрадываться.
Тяжко вздохнув, она не спеша направилась к коттеджу. Когда же отошла на приличное расстояние, обернулась и, убедившись, что барон ее уже не увидит, подхватила юбки и пустилась бежать.
Большую часть дня Томас провел вне дома, хотя это вовсе не входило в его планы. После того как Мадлен отправилась знакомиться с Ротбери, он тоже принял ванну в местной гостинице – во-первых, потому, что привык делать это ежедневно, а во-вторых (и это было основной причиной), он очень беспокоился за Мадлен, и ему хотелось хоть чем-то себя занять в ее отсутствие. Сначала Томас собирался последить за ней, прячась за деревьями, но потом понял, что Мадлен и без него прекрасно справится. Ведь она знала, как себя вести, а барон при первой встрече особой опасности не представлял.
В середине дня Томас заехал к Саре Родни в надежде разузнать что-нибудь интересное о бароне Ротбери, вернее, о его особняке. Томаса ждало разочарование: ему сообщили, что миссис Родни уехала в Халсмер к дочери – та недавно родила, и роды, по словам дворецкого, были тяжелыми, поэтому Сара собиралась остаться в Халсмере до Рождества. К сожалению, не было другого способа узнать хоть что-то об особняке Ротбери, разве что расспросить самого барона либо поехать в Лондон и попробовать там отыскать какую-нибудь информацию. Томас знал, что в Уинтер-Гарден нет архива, где можно отыскать документы того времени, когда предки барона еще не владели особняком. Конечно, можно было бы написать сэру Райли и попросить его начать проверку, но Томасу не хотелось обращаться к сэру Райли с подобной просьбой. В конце концов он решил, что если потребуется, то напишет позже.
Следующим его визитом был визит к Пенелопе Бен-нингтон-Джонс. Дездемона, в отсутствие мужа жившая с матерью, была немного простужена, во всяком случае, так ему сказали. А вот Пенелопа с величайшей радостью приняла гостя. Томас уже дважды навещал эту даму, и она, хотя и была с ним любезна, держалась немного отчужденно. Впрочем, именно так ей и следовало себя вести: ведь он поселился в Уинтер-Гарден совсем недавно.
На сей раз Пенелопа была само радушие, и это вызывало подозрение. Томас зная, что хозяйка – женщина бесцеремонная и необыкновенно любопытная, и сегодня она вновь это подтвердила. Миссис Беннингтон-Джонс заставила гостя более двух часов рассказывать о себе – расспрашивала, откуда он, где воевал, где получил образование и зачем вызвал в Уинтер-Гарден француженку (естественно, они с Мадлен прекрасно знали свои роли и уже давно обсудили все вопросы, которые им, возможно, будут задавать). И все же миссис Беннингтон-Джонс удивила Томаса: к концу беседы у него сложилось впечатление, что хозяйка расспрашивала его не просто так, то есть не только по причине своего природного любопытства. «Вероятно, она начала собственное расследование», – мысленно усмехнулся Томас, покидая дом.
После этого он направился к леди Клер, и та, разумеется, не отказалась его принять. Сидя в гостиной и попивая чай, Томас вполуха слушал нескончаемую болтовню хозяйки – она рассказывала о первых годах своего замужества и о еще более ранних годах, когда за ней без устали ухаживали джентльмены со всей округи, привлеченные ее богатством и красотой. И, судя по всему, леди Клер не лгала. Глядя на нее, Томас думал: «Да, конечно же, в молодости она была поразительно хороша собой, но ее погубило пристрастие к опиуму. Возможно, сказалось и одиночество...» Он не жалел ее – достаточно было того, что она сама себя жалела.
Визит затянулся, но Томасу, как он ни старался, так и не удалось узнать ничего интересного. Казалось, что хозяйка намеренно избегает разговоров о бароне Ротбери и о его книгах. Как только гость затрагивал эту тему, леди Клер заговаривала о чем-нибудь другом. В конце концов Томас смирился, сказал себе, что леди Клер все равно ничего не знает, вернее, знает лишь одно: барон желает приобрести всю ее коллекцию и щедро платит за хорошие книги. Томас покидал леди Клер в твердой уверенности, что больше от нее ничего не узнает.
