— Но ведь…
Он не договорил, когда Джулиан вдруг стиснул его руку.
— Смотрите, что это там?
После недавних рассказов Карл едва не подскочил. К тому же в конце сводчатого перехода он и вправду увидел проблеск света и чью-то мелькнувшую тень. Он невольно выругался:
— Чертово семя! Пропади все пропадом! Неужто это проклятый монах?
Но управляющий сразу отрезвил его спокойным тоном.
— Призраки не имеют привычки разгуливать со свечой. Да еще через черный ход. А это… Спокойной ночи, господа. Вот ваши покои.
И он почти побежал по проходу, что нисколько не вязалось с его спокойным тоном.
Король и Джулиан переглянулись. Не сговариваясь, вместо того чтобы войти в отведенные комнаты, они двинулись вслед за Патриком Линчем.
Он стоял на верхней ступеньке винтовой лестницы и, приподняв лампу, освещал уже успевшего спуститься Стивена Гаррисона. Тот говорил резко, почти гневно:
— Какого черта вы превышаете свои полномочия, Патрик, и ведете себя со мной как с нашкодившим мальчишкой?
Голос управляющего был сдержан и сух.
— Я лишь выполняю поручение своего господина. И вы, сэр, прекрасно знаете, что милорд не позволяет кому попало бродить по замку и спускаться с наступлением темноты в парк.
Стивен резко поднялся по лестнице и почти вплотную подошел к управляющему. Голос его дрожал от сдерживаемого гнева.
— Во-первых, милейший, я вам не кто попало. А во-вторых, что худого в том, что мне захотелось подышать свежим воздухом перед сном. Ведь до полуночи еще далеко и вы еще не спустили в парк своих псов-убийц.
— И все же, сэр, — так же спокойно продолжал управляющий, — приказы милорда следует выполнять. Я не понимаю, что вы искали ночью в замке. Сент-Прайори, хотя вы и жених леди Евы, вам не принадлежит, и вы ведете себя более чем вызывающе, нарушая его правила. Вы здесь гость, мистер. Пока Сент-Прайори в моем ведении, я буду просить вас не превышать свои полномочия.
Несмотря на смысл речей, тон управляющего был бесстрастным — отличная школа. Но тут Патрик Линч заметил, как Стивен поглядел через его плечо, и, оглянувшись, увидел застывших в проходе гостей. Он ничего не сказал и вновь повернулся к Стивену. Тот, похоже, был смущен, что его застали ссорящимся со старым слугой. Поэтому он не стал больше спорить, а молча двинулся по лестнице, направляясь в свои покои. Карл поглядел ему вслед с некоторым злорадством. Он не мог испытывать приязни к этому круглоголовому как из-за его родства с фанатиком Гаррисо-ном, так и из-за того, что он жених Евы; сейчас последнее обстоятельство даже задевало короля, он испытывал нечто, похожее на ревность. Поэтому, хоть он и нашел, что управляющий вел себя вызывающе, да и странные порядки в Сент-Прайори ему тоже не нравились, но сейчас он все же более был склонен поддержать Патрика Линча.
— Вы, похоже, недолюбливаете жениха своей хозяйки, старина, — миролюбиво заметил он и даже похлопал управляющего по плечу. — Однако к чему все эти тайны? Ведь Сент-Прайори не военная территория, где позволяется куда-то идти, а куда-то нет?
Но почтенный слуга лишь поклонился:
— Таков заведенный здесь порядок. И еще раз, спокойной ночи, джентльмены.
— Поистине мы попали в странное место, — заметил Карл Джулиану, когда они уже подходили к комнате короля. — Тайны, призраки, запреты. Как же здесь умудрилась вырасти такая певчая птичка, как Ева Робсарт?
Джулиан ничего не ответил. Он принял из рук короля камзол едва ли не с меньшим почтением, как первый лорд-камердинер принимает у монарха горностаевую мантию. Хотя в их совместном путешествии многими условностями этикета приходилось пренебрегать, все же Джулиан, когда представлялась возможность, старался оказывать королю положенные почести. Карла сейчас волновали совсем иные заботы, и хотя он почти машинально позволял спутнику обслуживать себя, мысли его витали далеко.
— Как вам эта семейка, сэр Грэнтэм?
Джулиан откинул покрывало на постели короля и поправил подушку.
— Мне они не понравились. Даже плебеи стараются вести себя сдержанней при посторонних и не вываливают на всеобщее обозрение свое грязное белье. А тут — каждый готов опорочить всех. Преподобный Энтони, к примеру, всячески стремится проявить свое рвение в пресвитерианской догматике и при этом не упускает случая унизить присутствующих. Стивен Гаррисон уже сейчас желает чувствовать себя здесь хозяином, причем отнюдь не милостивым, если учесть, как он груб. с этим стариком Линчем. Досточтимая дама Элизабет — жалкая обжора. Ева Робсарт…
— Ее-то хоть пощади… — весело прервал Джулиана король. — Ведь разве ты не заметил, что все в ее поведении было рассчитано, чтобы показать нам, кто здесь друг, а кто враг? Даже Стивена она умудрилась представить не как слепого приверженца круглоголовых. Что же касается ее сестры… Странная девушка.
— Вы нашли ее странной, сир? А по мне, она самый нормальный человек в этом семействе. Ваша Ева просто лгунья, смею заметить. Из слов ее дяди о сыне Кромвеля, я могу предположить, что эта красавица не раз меняла свои взгляды, чтобы приноровиться к ситуации.
— Разве тебя удивило, что она приглянулась сыну Кромвеля? По мне, так вполне естественно. Ведь при взгляде на нее только евнух не возгорелся бы желанием.
— Она солгала нам в отношении лорда Робсарта, — заметил Джулиан. Зачем? Неужели только для того, чтобы заманить нас в этот замок?
— Не заманить, а пригласить, Джулиан, — улыбнулся король. — Эти светские дамы, вынужденные в наше время томиться в глуши, просто умирают от скуки, каждый новый гость для них событие. А мы к тому же не простые гости, а ее спасители. Нет, черт побери, я доволен, что приехал сюда. Пусть даже под этим кровом и не все благополучно. Это только разжигает интерес, будоражит кровь.
Король в самом деле казался оживленным, в то время как Джулиан выглядел вялым и утомленным. Разворошив кочергой уголья в камине и подкладывая дрова, он не смог подавить невольный зевок и устало провел ладонью по лицу. Вторые сутки без сна и постоянное напряжение сказывались на нем. Король заметил это и попросил Джулиана больше не утруждать себя заботами о его особе и идти отдыхать.
— Тебе нужно как следует выспаться, если завтра ты хочешь совершить путь в Солсбери, — сказал он, мягко выпроваживая товарища по несчастью.
Джулиан, похоже, колебался:
— Не нравится мне этот замок. Имею ли я право оставить священную особу моего короля в столь непонятном месте?
Король улыбнулся каким-то своим мыслям:
— У нас ведь нет другого выбора, не так ли?
Когда Джулиан удалился, Карл какое-то время ходил по комнате. Толстый шерстяной ковер заглушал стук каблуков, от пламени в камине исходило тепло и, хотя король был лишь в легкой рубахе, он чувствовал себя уютно. Расстеленное ложе его отнюдь не манило. В отличие от своего спутника, он прекрасно выспался ранее, да и новизна обстановки и впечатления тоже не располагали ко сну. Какое-то время он размышлял о своем положении изгнанника, о том, что после сокрушительного поражения под Вустером у него нет никаких конкретных планов на будущее, но от подобных мыслей ему становилось не по себе, хотя оптимизм, присущий этому царственному юноше двадцати одного года, брал верх над тоской. Да, он должен победить, у него хватит времени сокрушить врагов и вернуть трон. Когда? Он предпочитал не особенно вдаваться в эту тему. Превратности судьбы приучили его жить сегодняшним днем. А сегодня основным, что волновало Карла, была Ева Робсарт.
