У него перехватило дыхание. Как часто Тристан пытался представить себе Мередит в таком виде, но действительность превзошла самые смелые ожидания.
Ее нижняя рубашка оказалась того же бледно-розового цвета, что и нижняя юбка платья, но гораздо тоньше, она не скрывала темные пики сосков и изгибы стройного тела. Тонкий шелк, прикрывавший горячую кожу, приветствовал его твердые руки.
Мередит изогнулась, выставив груди в безмолвном предложении. И предложение не осталось без внимания. Встретив ее неукротимый взгляд, он нежно взял ее за одну грудь, трогая уже тугой сосок, и она откинула назад голову, выгибаясь от наслаждения.
— Тристан, — простонала Мередит, хватаясь за лацканы его сюртука, когда он наклонился, чтобы губами поймать торчащий сосок.
Когда Тристан начал сосать ее грудь, Мередит слабо вскрикнула. Невероятные ощущения бурлили в ней, вызывая слабость в коленях и посылая жаркое желание вниз живота, в каждую клеточку ее тела.
Это было то, чего она боялась. Ее объяснение, что она хочет уступить их обоюдному желанию, привело к тому, что Мередит полностью утратила контроль над собой прежде, чем смогла найти способ отступить. Но это было именно то, на что она в глубине души надеялась. Она поняла это сейчас, когда язык Тристана проделывал что-то безнравственное с ее соском, отчего ее бедра начали неудержимо двигаться взад-вперед.
— Пожалуйста, — услышала Мередит свой шепот, показавшийся ей далеким и чужим, потому что он звучал хрипло. — Пожалуйста.
Тристан оставил сосок и посмотрел ей в глаза. Это был взгляд одержимого, обещавший блаженство. Обещавший удовлетворение, которого она никогда еще не испытывала.
Поймав губами ее рот, он неловкими шагами повел ее к кровати. Потом ноги Мередит оказались в воздухе, потом она сама оказалась лежащей на постели. Не сопротивляясь, она спиной оперлась о подушку и наблюдала за ним.
Из-под полуопущенных ресниц она не спускала с него глаз. Тристан сорвал с себя сюртук и быстро развязал узел кравата.[1] В следующий миг он сбросил рубашку, и у Мередит остановилось сердце.
Мередит не была краснеющей девственницей. Она уже видела обнаженного мужчину. Но ей никогда не приходилось смотреть на мужчину и поражаться красоте его тела. Плечи Тристана оказались невозможно широкими, сильными и мускулистыми, не уступали им по великолепию и его руки. Торс посрамлял изваяния древних греков и римлян. Ни одно не могло сравниться с ним.
— Могу я рассматривать разглядывание как комплимент? — засмеялся он, устраиваясь на кровати рядом с ней. Мягким движением пальца, подведенного под подбородок, он закрыл ей рот.
— Дотроньтесь до меня и узнаете, — шепнула она.
Тристан улыбнулся, и, прежде чем он обнял ее, она уловила в его глазах что-то, напомнившее прежнего повесу. Требовательного. Сильного. Полного энергии. Сексуального.
И все это — для нее.
Его руки обвились вокруг Мередит, его губы нашли ее рот, и она растаяла. Все ее тело изнывало от предвкушения, мучилось желанием, которое наконец-то будет удовлетворено. Мередит и не догадывалась, как сильно хотела этого, но когда Тристан привлек ее ближе и она почувствовала, как бьется его сердце, она поняла, как ей не хватало этого. Теплоты и интимности в объятиях мужчины.
Она нерешительно провела пальцами по легкому пушку волос на его груди, погладила ладошкой плоские мышцы и улыбнулась, когда его соски затвердели.
— Осторожнее, — прошептал он, поймав зубами мочку ее уха и покусывая ее. — Я могу расценить это как вызов.
— Это? — спросила она, снова большим пальцем потрогав его сосок.
Больше Мередит не смогла дразнить его, потому что Тристан оторвал ее от подушки, посадил и через голову стянул с нее тоненькую нижнюю рубашку. Она предстала перед ним обнаженной. Она так давно не обнажалась.
И Мередит понравилось это. Ее ужасало и пьянило, что она отбросила все правила, которыми руководствовалась годами. Особенно когда зеленые глаза Тристана жадно смотрели на ее наготу, словно он был голодающим, попавшим на бесконечный пир.
— О Боже! — Его голос сделался низким и хриплым. — Ты великолепна.
Она покраснела, но не смогла ничего сказать, потому что он наклонился и крепко поцеловал ее в ключицу. После чего его губы двинулись дальше: он целовал ее горло, ложбинку между грудей.
Мередит казалось, что ее обжигало жаром изнутри, дыхание останавливалось, исчезли остатки здравого смысла. Когда его губы вернулись к соску, уже горевшему от ласк Тристана, спина ее сама собой выгнулась, пальцы вцепились в его волосы. На этот раз не было шелка, отделявшего его горячий язык от ее кожи, и ощущения были гораздо острее.
Его руки, о которых Мередит забыла из-за действий его искусного языка, теперь стали активнее. Легчайшими прикосновениями Тристан поглаживал ее тело, продвигаясь все ниже, а потом крепко сжал ее голое бедро. Она обнаружила, что ее ноги сами собой раздвинулись, бесстыдно предлагая самое сокровенное.
Она удивилась, что он сразу же не воспользовался предложением. Вместо этого Тристан дразнил ее, проводя пальцами по внешнему контуру ее бедра, поглаживая дрожавшее колено и пускаясь в обратное путешествие по внутренней стороне бедра, продолжая игру с ее сосками, отчего она корчилась в сладостных муках.
Его пальцы двигались выше и выше, приближаясь к центру сжигавшего ее жара, и Мередит приподняла бедра. Но Тристан остановился как раз тогда, когда его руки пообещали облегчение.
Он откинулся, чтобы вглядеться в ее лицо.
— Пожалуйста, — лепетала она умоляюще. — Ласкай меня.
— Я хочу тебя ласкать. Боже, как я хочу этого. Но если я начну… — Он не договорил, и на его лице отразилась внутренняя борьба. — Мередит, если я дотронусь до тебя сейчас, я не захочу остановиться. Не в моей власти будет остановиться, пока я не возьму тебя, пока не буду обладать тобой. Если ты передумала и не захочешь делить со мной постель, отдать мне свое тело, скажи это сейчас.
Его слова пробились через затуманенное сознание Мередит, заставили ее вспомнить о долге, забытом в жаре страсти. Она твердо решила отстраниться, прежде чем все зайдет слишком далеко… так далеко, как уже зашло, и еще дальше, если Мередит не воспользуется его предложением. Но каждое прикосновение Тристана разрушало ее здравый смысл, заставляло забыть о том, зачем она появилась в его доме, в его спальне… в его жизни.
Мередит неотрывно смотрела на его лицо. В глазах Тристана она видела желание, страсть и обещание. И она позволила себе забыться. Завтра наступит совсем скоро, тогда она и вспомнит о долге.
