Дверь ему открыл пожилой дворецкий.
- Могу я видеть Екатерину Владимировну? - чопорно обратился к нему Елецкий.
- Как прикажете доложить? - поинтересовался Семен, подслеповато щурясь и пытаясь разглядеть гостя, стоящего в аккурат против света.
- Князь Елецкий, - ответил Ник.
- Извините, Ваше сиятельство, не признал Вас.- посторонился Семен. - Батюшка-то Ваш у нас бывает иногда с визитами, а вот Вас давненько не видели.
Проводив гостя в малый салон, Семен отправился с докладом к Катерине, раздумывая по пути, доложить ли графине о приезде молодого Елецкого или не будить пока хозяйку. Барышня-то, ранняя пташка, уже встала, он видел, как она спускалась в столовую, и сейчас, должно быть, на прогулку собирается. Постучав в двери ее покоев, Семен дождался бодрого "Войдите" и только после этого открыл двери.
- Доброе утро, Екатерина Владимировна, - с поклоном приветствовал ее Семен. - К Вам с визитом князь Елецкий пожаловали.
- Господи, что еще ему от меня нужно? - вздохнула Катрин, надевая шляпку для утренней прогулки.
- Это... Николай Сергеевич приехали, - запинаясь, добавил Семен.
- Ник! Ник здесь!
Бросив шляпку в кресло, Катя, путаясь в подоле юбки, невзирая на свое положение заспешила вон из комнаты. Дойдя до лестницы, она убавила шаг, и, взявшись одной рукой за перила, а другой подобрав подол, начала осторожно спускаться. Ник, не дождавшись ее в салоне, вышел в холл и замер: Катя, держась за перила, осторожно спускалась по лестнице. Она же, почувствовав на себе чей-то взгляд, подняла голову и остановилась. От увиденного перехватило дыхание. Кате казалось, что он стал еще красивее, чем тогда, когда они виделись в последний раз, красивее, чем она помнила его.
- Ник! - выдохнула она и шагнула ему навстречу, забыв о ступеньках.
Она непременно бы оступилась и упала, если бы он не подоспел вовремя и не подхватил ее за локоть.
- Боже! Ник! Ты здесь! - дрожащими пальцами она осторожно коснулась его щеки, будто желая убедиться, что это не сон, не видение, и что он не исчезнет, растаяв, словно дымка.
- Как видите, сударыня, - через силу улыбнулся Николай, отступая на шаг и отводя ее руку от лица.
- Я так рада видеть Вас, - перешла на "Вы" Катрин, почувствовав его отчуждение. - Мне очень не хватало Вас.
- Катрин, мне жаль..., - запнулся Ник. - Мне не следовало оставлять Вас одну после той ночи. Видит Бог, я хотел, чтобы Вы стали моей женой, потому и помчался тогда к отцу. Но все переменилось.... Я женат, Катрин. И хочу просить Вас не искать встреч с моей супругой, не пытаться преподнести ей правду о моем якобы отцовстве. Что бы между нами ни было, Натали ни в чем перед Вами не виновата.
- Да я и не собиралась! - начала Катя, - Но... Но он и в самом деле Ваш, - закончила она еле слышно
- Довольно, сударыня! Я знаю, Вы не очень-то горевали в то время, когда я Вас считал умершей.
- Но при чем тут это? Вы не верите мне?! - ахнула Катя. - Считаете, что я лгу?!
- Именно так! - подтвердил Николай.
- Не беспокойтесь, Ваше сиятельство! Я уже имела удовольствие видеться с Вашим отцом, и он поставил меня в известность о счастливом изменении Вашего семейного положения, - Катя перевела дух. - Будьте счастливы, Николай Сергеевич. Я не побеспокою ни Вас, ни Вашу супругу. А теперь извините, мне нужно идти.
От сильного волнения сдавило грудь, ком в горле мешал дышать. Она резко развернулась, намереваясь уйти, но неожиданно сильная боль обручем охватила поясницу. Охнув, Катя вцепилась в рукав его сюртука, чтобы не упасть.
- О Боже! - выдохнула она.
- Что с Вами? - обеспокоенно спросил Елецкий, увидев, как сильно она побледнела и едва не до крови закусила губу.
- Семен! - крикнула Катя, отпустив его рукав и вцепившись в перила. - Проводи его сиятельство! - а затем еле слышно добавила, - И пошли, пожалуй, кого-нибудь в деревню за повитухой. Бабушка с ней договаривалась.
- Катрин! - метнулся к ней Николай, но она остановила его одним только ледяным взглядом.
- Уходите, Ваше сиятельство, нам с Вами больше не о чем говорить.
Подоспевший Семен тронул его за плечо:
- Идите, Николай Сергеевич, не до гостей нам сейчас.
Подойдя к двери, Николай обернулся. Катя медленно поднималась по лестнице, поддерживаемая под руку горничной. Мимо него пробежал мальчишка лет двенадцати, которого отправили с поручением в деревню. Господи! А что, если и вправду это его ребенок?! Тряхнув головой, Ник вышел на свежий воздух и глубоко вздохнул, пытаясь унять волнение. Его жеребец стоял у крыльца. Уже по дороге домой, немного успокоившись, Николай произвел нехитрый подсчет. Сейчас начало ноября, - думал он, - когда Катрин пришла к нему просить за своего брата, было начало февраля. Матерь божья! Ник натянул поводья, останавливая жеребца. Он и в самом деле может быть отцом этого ребенка! Ник всегда был осторожен в амурных делах, не собираясь плодить бастардов, но только не в тот раз. Тогда он совсем потерял голову, а может, подсознательно даже желал этого. Жеребец, волнуясь, тихонько заржал, и Ник обнаружил себя стоящим посреди дороги; обернувшись, он с тоской глянул на виднеющийся за деревьями графский дом, но вернуться не решился.
Приехав в Отрадное, Николай застал свою жену в будуаре у матери за чаепитием, и едва взглянув на него, Наталья каким-то шестым чувством догадалась, где он был. Он выглядел задумчивым и даже потерянным. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какие думы терзали сейчас его. Натали мысленно ругала себя за то, что завела вчера этот разговор, вызвав в нем ненужные воспоминания и подтолкнув к встрече с бывшей пассией, но вслух не произнесла ни слова.
Елецкий весь день не находил себе места, отвечая невпопад, когда к нему обращались или вообще игнорируя все вопросы. Ночью он тоже не спал, ворочаясь с боку на бок, а Натали только делала вид, что спит, боясь, что он узнает о ее догадках. О, как же больно было понять, что не она владеет его помыслами, что другая стала причиной бессонных ночей и душевных терзаний! Зачем он сделал ей предложение, если любит другую, ведь это так очевидно?!
Сходя с ума от неизвестности, Николай едва рассвело отправил в Романцево Никифора, узнать, как там обстоят дела.
Денщик вернулся после обеда.
- Ну, говори! - бросил Ник, едва они остались наедине.
- Барышня мальчонку Вам родила, Ваше сиятельство, - хмуро бросил Никифор, помолчал минуту и добавил уже совсем другим голосом, - хороший мальчоночек, говорят, голосистый, и больше восьми фунтов.
- С чего ты взял, что я отец этому ребенку? - одернул его Николай.
- Что ж я, считать, по-Вашему, не умею? - пробурчал он. - Да к тому же пораспрашал кое-кого из челяди. Уж как она убивалась, сердешная, когда батюшка Ваш сказал, что сгинули Вы на Кавказе! Только ребеночек ее на этом свете и держал!
