— Итак, маркиз, вы готовы к испытанию? — грудным голосом спросила она.
— Приступайте, — бесстрастно ответил он.
Она помолчала и, привстав на цыпочки, поцеловала его в губы, не выпуская из кулака причинное место. Он глухо застонал, и она принялась покрывать поцелуями все его тело, опускаясь все ниже и ниже. Он задышал чаще и громче. Она начала покусывать и целовать его соски. Он закрыл глаза, Жюльенна присела на корточки и стала облизывать ему живот. Сообразив, к чему все идет, Дэр схватил ее за плечи и приказал:
— Раздевайтесь! Если, конечно, вы не боитесь меня. Нет, Жюльенна его не боялась, напротив, она задумала сломить его волю и принудить его просить пощады. В глазах ее запрыгали озорные чертики, она выпрямилась и, повернувшись к Дэру спиной, стала расстегивать пуговицы платья. Его пылкий взгляд жег ей спину, она улыбнулась и начала не торопясь раздеваться, возбуждая Дэра своими грациозными телодвижениями. Охваченный внутренним жаром, он задышал часто и шумно, с трудом сдерживая скопившиеся в нем темные желания.
Жюльенна повернулась наконец к нему лицом и облизнула губы. Он задрожал. Оставшись в одних шелковых чулочках на подвязках, она победна посмотрела на него и, наклонившись, начала медленно снимать этот последний предмет своего туалета. Его восхищенный взгляд прилип к ее божественным грудям, тело покрылось испариной. Боже, как он страдал, борясь с желанием припасть губами к ее набухшим соскам! Жюльенна затрепетала.
Дэр окинул ее взглядом с головы до пят, и все поплыло у него перед глазами. Она же продолжала подвергать его терпение испытанию и не спешила упасть в его объятия. Смочив уксусом губку, она ввела ее в свою промежность, сжав ноги, и, встряхнув головой, распустила по плечам шелковистые волосы.
Дэр едва не зарычал от боли в чреслах. Его терпение истощалось. Понимая, что с ним происходит, Жюльенна снисходительно улыбнулась и повела крутыми бедрами. Он понял, что проиграет эту схватку, и стиснул зубы. Но она медленно извлекла из росистого лона губку и, шагнув к нему, ухватила его рукой за мошонку. Его мужская гордость побагровела и задрожала. Она стала ласкать фаллос пальчиками, он закрыл глаза, и Жюльенна прижалась к нему бедрами и бюстом. Дэр издал звериный рык — она раздвинула ноги и начала тереться низом живота о его колено, сжимая причинное место в кулаке. Он обнял ее за талию — она слегка отстранилась, не позволив ему ускорить ход событий, и возобновила пытку.
Изнемогая от острого желания повалить се на кровать, Дэр затрясся. Жюльенна встала на колени и обхватила губами его амурный инструмент. Дэра свело судорогой экстаза. Он лихорадочно задергался, работая торсом. Она же не отступала и продолжала обхаживать ртом его причинное место.
По умелым действиям ее языка и пальчиков он понял, что семь минувших лет не прошли для нее даром, она заметно преуспела в эротическом искусстве. Сейчас ничто уже не могло заставить се прекратить свое испытание, его раскаленный фаллос готов был взорваться в любую секунду. Дэр заскрежетал зубами, впился ногтями все плечи и, теряя над собой контроль, рывком поднял Жюльенну на ноги. Ее взгляд подсказал ему, что и ее терпение тоже на исходе. Он запечатлел на ее губах поцелуй и с наслаждением сжал ей пальцами ягодицу, готовясь овладеть ею незамедлительно. Она запрокинула голову и выпятила бюст. Приняв удобное положение, Дэр вогнал в ее лоно свой раскаленный жезл по самую рукоять.
Она застонала и вцепилась ему в волосы, готовая забиться в сладостном исступлении. Он отнес ее на кровать. Обвив ногами его спину, Жюльенна прыгала под ним и вертелась, словно уж на раскаленной сковороде. Дэр пришел в неистовство и задвигал бедрами с невероятным усердием. Через мгновение Жюльенна с пронзительным криком забилась в эротической конвульсии, сдавив лоном его любовное орудие. С дикарским рыком он запрыгал на ней и погрузился в волну огненного удовольствия.
Потом, когда шквал эмоций немного утих, они еще долго лежали, не в силах пошевелиться. Наконец Дэр сполз с нее на пол и надолго замер на четвереньках. Жюльенна погладила его ладонью по спине и улыбнулась, радуясь своей убедительной победе. Но внутренний голос нашептывал ей, что ликовать пока рано, ведь она отдалась ему с искренним жаром и не сумела скрыть своих чувств: кричала и вертелась, как необузданная вакханка, изголодавшаяся по мужскому телу.
Дэр отдышался и сел рядом с ней на край кровати. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Что бы ты обо мне ни думал, знай, что я никогда не стала бы помогать нынешнему правящему режиму во Франции. Я всем сердцем ненавижу кровожадных революционеров, убивших моего отца и разрушивших мое будущее, равно как и беспощадного Наполеона, отобравшего у нашей семьи все ее земли и имущество. Это и заставило меня унизиться до проституции…
Дэр вытаращил глаза, отказываясь ей верить.
Но она совершенно не сожалела о том, что призналась ему в своем грехопадении, напротив, ей было приятно, что ее слова причинили ему боль — ведь именно этого она и желала!
— Что ты хочешь этим сказать? — наконец хрипло спросил он.
После тех лживых обвинений, которые выдвинул против меня твой дед, — севшим голосом произнесла она, сочтя неуместным продолжать лицемерно соблюдать правила хорошего тона, — я не могла появляться в свете, все считали меня публичной девкой. Моей матери в ту пору требовалось лечение, доходов от продажи головных уборов нам уже не хватало. И тогда я нашла покровителя, который мог оплачивать все наши счета. Да, я торговала своим телом, Дэр, но не стала предательницей Англии! Я не заложила душу дьяволу, и горжусь этим.
Почувствовав себя виноватым перед ней, Дэр поджал губы и опустил глаза. Выдержав паузу, она промолвила:
— Меня удивляет лишь одно — что ты поверил своему дедушке. Как ты мог!
Прежняя злость снова вспыхнула в его сердце. Какое право имела она упрекать его, после того как ему изменила? Если бы тогда она осталась ему верна, он бы позаботился о ее больной матери. Но она предпочла действовать самостоятельно.
— Я никогда не верил тому, что говорил о тебе мой дед, — глубоко вздохнув, ответил он наконец. — Не стану отрицать, что позже, впервые увидев тебя в обществе Риддингэма, я поддался жажде мести и позволил старой обиде затмить мой рассудок. Семь лет назад ты разбила мне сердце, и все последующие годы я страдал от одиночества и душевной боли.
Он коснулся пальцем завитка се волос, наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Неужели он до сих пор ее любит? Если так, тогда он пропал, эта слабость его окончательно погубит. Но одна лишь физическая близость с ней не приносила ему облегчения. После последнего страстного совокупления он еще сильнее воспылал к ней вожделением. Что же ему теперь делать? Как избавиться от этого наваждения?
