Рассеянно созерцая разворачивающееся действие, маркиз размышлял о возмездии изменнику и убийце, когда внезапно, в начале сцены гибели Анны от яда, Жюльенна вдруг покачнулась, схватившись за горло, и рухнула на подмостки.
Один из актеров, игравших дворцовых стражников, опустился рядом с ней на колени и встревоженно спросил, выдумав текст:
— Вам дурно, ваше величество?
Молчание актрисы заставило Дэра похолодеть. Он вскочил с кресла, покинул ложу и устремился по коридору к лестнице, ведущей в партер. Когда он добрался до сцены и взбежал на нее, Жюльенну уже окружили другие актеры, а зрительный зал озабоченно гудел. Одного взгляда на Жюльенну было достаточно, чтобы понять, что в ней едва теплится жизнь. Дэр пощупал у нее пульс и закричал:
— Врача! Немедленно позовите доктора! Она умирает! Кто-то протянул ему флакон с ароматической солью, он поднес его к носу актрисы — она чуть слышно застонала, но осталась неподвижной, только веки ее задрожали.
Маркиз подхватил ее на руки и понес в гримерную, не обращая внимания на волнение публики и вопросы испуганного администратора. В артистической уборной Дэр уложил Жюльенну на диванчик, ослабил шнурки корсета и с жалостью взглянул на ее бледное лицо. Актриса попыталась было что-то сказать, но смогла только пошевелить губами, бескровными, как у покойницы.
Вскоре в комнату вбежал врач, один из зрителей, он осмотрел больную и, помрачнев, сообщил:
— Похоже на отравление. Кто-то подсыпал ей яду в бокал с вином… Налицо все признаки интоксикации волчьей ягодой.
— Она умирает? — спросил маркиз, проглотив подступивший к горлу ком.
— Ее можно спасти, сделав промывание желудка, иначе остановится сердце, — ответил врач.
У Дэра кровь застыла в жилах, на лбу выступил пот.
— Принесите мне винного уксуса, мыла и воды! Живо! — скомандовал доктор. — Дорога каждая минута.
Администратор выбежал из гримерной и вскоре вернулся, держа в дрожащей руке полбутылки уксуса. Дэр вытолкал всех посторонних из комнаты в коридор, помогать врачу остался один Сэмюел Арнольд. Врач заставил Жюльенну выпить снадобье и лечь на живот так, чтобы голова свисала с кушетки, после чего стал надавливать ладонями на ее поясницу. Не прошло и минуты, как ее желудок опустошился.
— Содержимое горшка надо отправить в лабораторию на экспертизу, — приказал эскулап, переведя дух. — Теперь ей станет легче.
Дэр присел рядом с больной и осторожно обтер ее лицо и губы влажной салфеткой.
— Что произошло? — спросила она чуть слышно, придя в чувство.
Дэр убрал упавший ей на глаза локон и, с благодарностью взглянув на врача, сказал:
— Поговорим об этом позже, дорогая. А пока мой экипаж доставит тебя домой, тебе нужен отдых.
Он накрыл ее пледом и попросил всех посторонних покинуть гримерную, чтобы не беспокоить актрису. Конечно, врач вполне мог ошибиться в диагнозе, но все же это происшествие не могло не встревожить Дэра: нельзя было исключить, что Калибан сделал ему второе серьезное предупреждение. Однако расследование обстоятельств убийства компаньонки леди Каслрей он прекращать не собирался, чувствуя, что близок к разгадке. Преступник должен был рано или поздно совершить роковую ошибку и оказаться в руках правосудия.
Доставив Жюльенну домой, Дэр поручил уход за ней домохозяйке и поехал к себе спать. На следующее утро он опять проведал больную и с радостью обнаружил ее повеселевшей и сидящей на кровати с книгой в руках. Он счел нужным поделиться с ней предположением доктора об отравлении и результатами своего расследования, проведенного в связи с этим.
— Администрация театра и актеры утверждают, что они не заметили перед началом спектакля ничего подозрительного. Кто-то тем не менее умудрился подмешать яд в твое вино.
— Ты подозреваешь, что меня пытался устранить Калибан? — испуганно спросила Жюльенна.
— Нет, — сказал Дэр, — он хотел, припугнув меня, отбить желание продолжать расследование. Отныне тебя будет повсюду сопровождать мой слуга. И не спорь со мной, дорогая, надо принять меры предосторожности!
— По-моему, ты просто делаешь из мухи слона! — воскликнула Жюльенна.
— Возможно, но я не могу допустить, чтобы с тобой снова случилась какая-нибудь неприятная история, — ответил Дэр, со страхом думая, что едва ли сумеет предотвратить ее убийство, если Калибан решится на него.
О случившемся Дэр немедленно поставил в известность и Лусиана, и его помощника Филиппа Бартона. Предпринятые ими срочные меры не принесли, однако, никаких результатов, Калибан словно в воду канул.
Дэру оставалось лишь утешаться мыслью, что на какое-то время наступит передышка. Он решил отменить поездку с Жюльенной на скачки в Ньюмаркет, однако счел благоразумным поселить ее где-нибудь в предместье Лондона. Психологическое давление, которое оказывал на него преступник, начинало действовать ему на нервы. Ему уже повсюду мерещилась угроза, что вынуждало его постоянно быть начеку, оглядываться, всматриваться в лица окружающих, а перед сном пить коньяк — лучшее средство от бессонницы.
Поселяться в загородной квартире Жюльенна, однако, не пожелала, заявив, что злодей все равно найдет ее, если захочет. Уж лучше поехать на скачки, как и было запланировано, это не вызовет у негодяя Калибана подозрений, что они хотят от него спрятаться. И Дэр согласился с такими доводами, рассудив, что во время скачек он получит возможность разузнать что-нибудь новое.
В Ньюмаркет они приехали в конце дня, и Дэр предложил своим спутницам, Жюльенне и мадам Брогар, поселиться в его квартире. Но Соланж отклонила эту идею, обосновав свой решительный отказ желанием избежать сплетен.
— Одно дело — остановиться в загородном доме скандально известного холостяка в компании десятка других гостей, — сказала Соланж, обмахиваясь веером, — и совершенно другое — жить с ним рядом в его квартире. К тому же только безумец дерзнет последовать за ним сюда из Лондона после неудачной попытки отравить нашу дорогую Жюльенну. Нет, только отель!
Дэр был вынужден согласиться с ней. Он тоже сомневался в том, что Калибан станет их преследовать, однако счел необходимым принять строгие меры предосторожности.
Апартаменты для прекрасных дам и их служанки удалось снять в гостинице «Гаррифорд Арме» — две спальни и чудесная гостиная, обставленные с большим вкусом, для лорда Уолвертона были зарезервированы по его просьбе на весь срок проведения конноспортивных соревнований. Номера в других отелях оказались, как и предсказывал Дэр, заняты. Доставив уставших от путешествия дам в гостиницу, их опекун укатил домой, чтобы переодеться и дать возможность утомленным красавицам отдохнуть. В семь вечера за ними должен был заехать его кучер и привезти их к нему на ужин.
