— Я вами очень горжусь! Честное слово!
— Как бы хотелось, чтобы и ты была с нами, Гертруда! — воскликнула Мари-Генриетта.
— Не волнуйся, — ответила Гертруда. — Я буду рядом. Буду любоваться, как вы едете в карете. И никто не отнимет у меня этого удовольствия!
Они пересекли двор, вошли в сад и через зеленые лужайки, расцвеченные пестрыми клумбами, направились к дворцу.
Они были уже на полпути, когда вдруг заметили карету с открытым верхом в сопровождении эскорта кавалеристов.
В карете сидела великая герцогиня с сыном Отто. Они направлялись в городскую ратушу, куда позже должен прибыть король.
Ни принцесса Ольга, ни ее дочери не произнесли ни слова, но подумали об одном: как это, должно быть, унизительно для великого герцога — знать, что жена с сыном заняли его законное место!
И лишь когда последние из эскорта всадники скрылись из виду, принцесса Ольга с дочерьми снова продолжили путь и вскоре дошли до дворца.
Они приблизились к ступеням, стража отсалютовала, и навстречу вышел лорд-распорядитель. Он поклонился и сказал:
— Доброе утро, ваше высочество! Мне поручено проводить вас в салон, где уже ожидают его высочество и его королевское величество.
Сердце у Летиции радостно забилось. Возможно, она не только снова увидит короля, но и сможет поговорить с ним.
Лорд-распорядитель проводил их до салона. Два лакея в напудренных париках распахнули двери.
Великий герцог и король были одни, и Летиция догадалась, что придворные и другие сопровождающие лица, которые затем присоединятся к процессии в каретах, ждут где-то рядом, в соседнем зале.
Великий герцог протянул руку принцессе со словами:
— Доброе утро, Ольга, дорогая! Уверен, вы не откажетесь от бокала шампанского, прежде чем мы выйдем к народу и начнется церемония, где все речи будут наверняка страшно длинными и скучными.
Принцесса сделала реверанс и рассмеялась.
— Стоит ли пугать его величество такой перспективой, Луи?
Она присела в реверансе перед королем, который поцеловал ей руку. Летиция поздоровалась с герцогом и подошла к королю.
Он смотрел на нее так, что у девушки не осталось сомнений — он действительно любит ее.
Она даже замешкалась на секунду и забыла сделать реверанс, потом, кое-как справившись с волнением, поздоровалась. Рука короля коснулась ее руки, и Летиция вдруг испугалась: их любовь так сильна, что не заметить этого невозможно; и мать, и великий герцог сразу все поняли.
К счастью, в этот момент в салон торопливо вошла Стефани.
— Прости, что опоздала, папа! — воскликнула она. — Но мне так не понравилось платье, которое выбрала для меня мама, что пришлось переодеваться, как только они уехали.
С этими словами она подошла к отцу, поцеловала его, и великий герцог заметил:
— Думаю, у тебя будут неприятности, когда мать заметит, что ты ослушалась ее.
— Да у меня вечно одни неприятности! — весело отмахнулась Стефани.
Затем, поздоровавшись с королем, добавила:
— Вот, к примеру, сегодня утром, ваше величество, я получила выговор за то, что вы изволили открыть бал не со мной. Думаю, вы поступили не слишком справедливо.
Король рассмеялся.
— Уверен, что вы будете прощены? Разве можно долго сердиться на такую отчаянно хорошенькую девушку?
— Сомневаюсь, что получу прощение, — ответила Стефани.
И, не ожидая ответа короля, расцеловалась с принцессой Ольгой и кузинами.
Все они прекрасно понимали, чем вызвано столь приподнятое настроение Стефани. Ведь король так и не посватался к ней.
А Стефани, в свою очередь, понимала, что мать, разрешив ей ехать в другой карете, временно признала свое поражение.
Однако это вовсе не означало, что великая герцогиня совсем отказалась от своих планов или на примете у нее нет какого-нибудь другого короля.
Как бы там ни было, но радостное настроение Стефани, похоже, передалось всем; они выпили шампанского и стояли, весело болтая о разных пустяках, чего бы никогда не осмелились сделать в присутствии великой герцогини.
Затем, сама не понимая, каким образом это получилось, Летиция оказалась у окна, рядом с королем.
Тихим, еле слышным голосом он заметил:
— Сегодня ты еще красивее, чем вчера. Я тебе снился?
— Кто же… как не ты… мог мне присниться, — шепнула девушка в ответ.
Ей едва удалось произнести эти слова — такое волнение испытывала она от одного сознания того, что король так близко, совсем рядом. А затем, подняв на него глаза, ощутила ту же восторженную дрожь, как тогда, когда губы их слились в поцелуе.
— Я люблю тебя… — шепнул король. — И клянусь небом и землей, ты будешь принадлежать только мне!
Летиция не нашла слов для ответа и просто стояла, любуясь им и словно впитывая любовь, которой светились его глаза. В этот миг двери распахнулись, вошел лорд-распорядитель и сказал великому герцогу:
— Думаю, вашему высочеству и его величеству пора отправиться в ратушу.
— О да, да, конечно, — ответил великий герцог. Он опустил бокал на столик и оглянулся, ища глазами своего высокого гостя и удивляясь, куда тот исчез. Король быстро отошел от окна.
Мужчины вышли из салона вместе, за ними следовали принцесса Ольга со Стефани, шествие замыкали Летиция с Мари-Генриеттой. Они прошли через зал, где собрались придворные, — при приближении короля все они низко поклонились.
Великий герцог с королем вышли из дворца.
Их уже ждала открытая карета.
Украшенная золотым орнаментом, она выглядела роскошно, а головы четырех впряженных лошадей венчали плюмажи из перьев.
Кучер и лакей на запятках были одеты в кремового цвета ливреи с золотыми позументами в стиле семнадцатого века, а на головах у них поверх белых париков красовались треуголки.
Это было очень впечатляющее зрелище, и Летиции вдруг захотелось, чтоб король на все это обратил внимание. Интересно, есть ли у них в Звотане равный по великолепию выезд?..
Но в тот момент, когда великий герцог жестом пригласил короля в карету, послышался цокот копыт, и через секунду на лужайку перед дворцом на всем скаку вылетел всадник.
Все обернулись, и тут Летиция узнала в офицере Кирила.
Он остановился у королевской кареты, кинув поводья подбежавшему лакею, бросился вверх, по ступенькам, к великому герцогу.
Скорость, с какой он примчался, и что-то в его поведении подсказали окружающим, что случилось экстраординарное. Все умолкли в ожидании его слов.
Кирил отдал честь великому герцогу, затем обнажил голову и произнес тихо, но отчетливо:
— Сожалею, сэр, но я принес вашему высочеству печальное известие.
— В чем дело, Кирил? — с тревогой спросил великий герцог.
