На следующее утро, когда Крессида, все в той же верхней гостиной, вместе с Алисой вышивала еще одну бархатную налобную ленту к парадному геннину, постучал Филипп и попросил разрешения впустить мастера Ролингса.
Низко поклонившись ей, дворецкий сказал:
— Приехал мастер Проссер, миледи. Он спрашивает, примете ли вы его.
Крессида живо поднялась с кресла.
— О, разумеется, зовите его поскорей, мастер Ролингс. Мастер Хауэлл Проссер старый друг нашей семьи, он недавно приехал в Лондон. Я буду очень рада увидеть его.
Дворецкий важно склонил голову.
— Могу ли в чем-либо быть вам полезен сегодня, миледи?
Она вспыхнула, вспомнив, что он присутствовал при недостойной сцене на кухне.
— Нет, нет, благодарю вас. В доме все идет превосходно под вашим присмотром, мастер Ролингс.
Он опять важно наклонил голову и удалился, чтобы тут же вернуться и пропустить в гостиную Хауэлла Проссера.
Крессида пошла навстречу гостю, радостно улыбаясь и приветливо протягивая к нему руки.
— Как это чудесно, Хауэлл, что вы приехали навестить меня.
Алиса отошла к оконной нише, и Крессида не могла не заметить, как служанка неодобрительно поджала губы, склоняясь над рукодельем.
Хауэлл коснулся губами щеки Крессиды, шепнув, что надеется получить разрешение на родственный поцелуй. Поцелуй был более долгим, чем когда-либо прежде, когда он здоровался с нею на людях, и она, еще больше разрумянившись, подвела его к креслу у камина и сама села напротив него.
— Надеюсь, это не означает, что вы заехали попрощаться, Хауэлл. Вы ведь не собираетесь покинуть столицу?
— Я заехал попрощаться, но ненадолго. Мне надо съездить в Дувр по поручению отца. — Он поморщился. — Нужно кое-что выяснить относительно цен в Кале. Но вам все эти скучные мелочи ни к чему.
Хауэлл думал о том, как она восхитительна, порозовевшая от радости, что видит его. На ней было зеленое бархатное платье, и он впервые заметил зеленоватые оттенки в радужной оболочке ее сияющих глаз, которые казались сейчас, при свете, падавшем из оконной ниши, почти аквамариновыми: Этот особенный мягкий оттенок зеленого, цвет страны эльфов, заставил его сердце забиться сильнее, отчего волшебная красота девушки представилась ему еще ослепительней.
— Я боялся, что граф не позволит мне увидеться с вами.
— Его нет дома. Он в Вестминстере или в Тауэре. Последние дни у них там, кажется, без конца заседает Совет.
— Он покидает вас так скоро после свадьбы?
Крессида опустила глаза на бесценный персидский ковер, стараясь не выдать своего замешательства.
— Он очень занят делами короля. Из Франции, как я слышу, приходят дурные вести.
— Да, — произнес мрачно Хауэлл. — Во всяком случае, для короля. Должно быть, вы слышали о том, что Генрих Тюдор открыто объявил о своем намерении жениться на леди Элизабет?
— Не думаю, что это возможно, — засмеялась Крессида. — По крайней мере, до тех пор, покуда он не узурпирует трон короля Ричарда.
— Вы называете это узурпацией? Но ведь Генрих и есть король, единственный живой потомок Ланкастеров.
Она быстро обвела взглядом комнату, предостерегающе прижав палец к губам.
— Вы ведете изменнические речи, Хауэлл. Притязания Генриха Тюдора совсем не основательны, да и те опираются лишь на незаконную линию Бофортов. В любом случае Ричард прочно сидит на троне.
— Не все этим довольны, — проговорил он тихо. — Ваш отец — один из них, мой тоже. Вы, вероятно, слышали о казни сэра Роджера Клиффорда?
Крессида вздрогнула.
— Сэра Роджера Клиффорда? Нет, я ничего об этом не знаю.
— Да, он был схвачен, обвинен в измене и казнен. — Хауэлл пожал плечами. — Он не мог ожидать помилования. Принцы Йоркские не простили Клиффордам то, что те поддержали дело Ланкастеров. Когда его везли казнить на Тауэр-Хилл, процессия проехала мимо храма св. Мартина Великого. Разъяренные приговором, простолюдины попытались стащить сэра Роджера Клиффорда с повозки и помочь ему бежать. Его исповедник умолял собравшийся вокруг народ спасти его, и попытка бегства наверняка бы удалась, если бы солдаты шерифа не позвали на помощь. Они сумели задержать его, пока не явилась подмога, и затем поволокли на казнь.
Крессиду трясло.
— Значит, он умер… умер ужасной смертью предателя?
— Он был обезглавлен, но потом, говорят, его тело рассекли надвое.
Крессиду потрясла столь бессмысленная жестокость.
— Пресвятая Дева, никогда бы не подумала, что король способен быть таким злобным.
Хауэлл кивнул.
— Он боится, слухи о вторжении носятся в воздухе. Очень неспокойно в Хэммс-Кастле, неподалеку от Кале. Граф Оксфорд находился там в заключении, его взяли под стражу вскоре после гибели несчастного короля Генриха [20]. Оксфорду удалось подкупить коменданта, Джеймса Блаунта, и уговорить отпустить его, а в довершение всего сам Блаунт вместе с бывшим своим узником переметнулся к Генриху Тюдору, и теперь замок готов выдержать осаду королевского войска.
— Но у короля Ричарда довольно сил, чтобы сокрушить осажденных и захватить замок!
— О, я и не сомневаюсь, но все эти события говорят о том, что даже его люди отворачиваются от него. Вашего отца такие новости обрадуют, я уверен.
— Тсс! — Крессида по-настоящему испугалась. — Мой отец хорошо отзывается о короле. Король был очень внимателен к нему, он устроил мой брак.
— Да, — с горечью выговорил Хауэлл. — Мне это слишком хорошо известно. Как я только выдержал ваш свадебный пир!.. Мне невыносимо представить вас в объятиях этого субъекта.
Забыв об осторожности, она сказала быстро:
— Об этом можете не печалиться, Хауэлл.
Тот посмотрел на нее ошеломленно, и она поняла, что выдала себя, дала понять, что ею пренебрегли… Но было уже поздно.
— Он не… — выдавил он хрипло. — Он вас не…
Он наклонился к ней совсем близко, и Крессида, уже испуганная тем, что открыла ему слишком много, услышала, как Алиса беспокойно ерзает в оконной нише.
Вспыхнув, она опустила голову и прошептала:
— Он все еще принимает меня за ребенка.
— Клянусь всеми святыми, этот человек форменный идиот! — яростно прошипел Хауэлл. — Выходит, надо понимать так, что вы еще не жена ему?
Она медленно покачала головой, чувствуя, как жар от груди поднимается к горлу.
— Ваш отец знает?
— Нет, разумеется, нет… и ему не надо говорить про это. Хауэлл, вы не должны… не позорьте меня. Мне не следовало вам говорить…
Он пристально смотрел на нее, она же старалась не встретиться с ним глазами.
— Нет никакого позора в том, что вы все еще девственны, Крессида. Что до меня, то я лишь благодарю Бога за это. Кто знает!.. Вполне может случиться… настанет время, когда вы еще порадуетесь, что так все сложилось.
