Уот Форрестер — ее последыш, и она любит этого мошенника до безумия. К несчастью, он совсем не похож на нее и на своих братьев — моих молочных братьев — и постоянно попадает в беду. Я решил, что единственное, чем я могу помочь, — это увезти его от искушений подальше, привезти сюда, в город, и определить под начало Джека Уэйнрайта. Если кто-то и может его вышколить, то это именно Джек.
— Жестоко его наказывая?!
Ленивые веки вдруг вскинулись, он пристально посмотрел на нее.
— Вы предпочли бы, чтобы я предоставил парня его судьбе?
— Я не выношу жестокости к слабым. Этот человек груб…
— Джек Уэйнрайт солдат и к тому же превосходный повар. Полагаю, ужин не вызвал у вас нареканий.
— Разумеется, нет. Но это не дает ему права избивать поварят.
Граф свирепо улыбнулся.
— Крессида, я уверен, что вашему отцу приходилось иной раз у себя в имении школить кое-кого. — В его темных глазах промелькнул огонек. — Возможно, и собственную дочь.
— Мой отец никогда не поднял на меня руку в гневе!
Он улыбнулся, и она сердито подумала: он размышляет сейчас, что, будь это не так, она выросла бы не столь порывистой и трудно управляемой. И опять ей захотелось, чтобы он высказался в открытую, а не играл в эту мучительную игру, пытаясь ее урезонить.
— Последние шесть лет Джек во всех компаниях всегда был со мной. Он бесценный слуга… и мой друг. Я доверил ему мальчонку. Он-то легко нашел бы себе место в любом доме. Подозреваю, что, будь его воля, он бы меня сейчас оставил и вернулся на солдатскую службу, но Джек знает, что нужен мне. Я был бы благодарен вам, Крессида, если бы вы не подталкивали его к иному решению.
Она сделала глубокий вдох.
— Иначе говоря, я ни во что не должна вмешиваться и я не хозяйка в своем доме?
— Я этого не говорил. Я только просил вас не спешить и сперва ознакомиться с тем, как ведется дом. Никто не будет отменять ваши приказания. Ролингс не сказал бы мне о том, что произошло, Джек тоже, но мальчишка исчез, а Ролингс знает, как я не хочу, чтобы он попался на какой-нибудь глупой выходке в городе, и его схватила бы стража.
А теперь остается только надеяться, что он вернется, когда заурчит в животе и не представится какого-нибудь нечестного способа наполнить желудок. Я просто хотел, чтобы вы знали все обстоятельства этого конкретного случая и избегали бы в дальнейшем конфликтов из-за парнишки.
Крессида чувствовала себя ребенком; она была разбита наголову. Конечно, ей не следовало вмешиваться с налету, не познакомившись со всеми обстоятельствами дела. Дворецкий все уладил бы вместо нее, если бы она с ним посоветовалась. Мама непременно побранила бы ее за необдуманную поспешность в суждениях. Она проглотила комок в горле, чтобы удержать слезы. Да, она вела себя как дитя, и теперь вся прислуга в доме будет видеть в ней лишь капризную, вспыльчивую барыньку, для которой главное — настоять на своем.
— Вы желаете, чтобы я поговорила с этим человеком, с Уэйнрайтом, попросила прощения…
— Разумеется, нет. Вы здесь хозяйка. Это произвело бы совершенно неправильное впечатление. Джек прекрасно все понимает. Я не собираюсь говорить с ним об этом ни сейчас, ни когда бы то ни было. И только надеюсь, что вся эта история не лишит юного Уота шанса выжить. Однако, честно говоря, не думаю, что он проживет долго, если не изменится… а надежд на это в ближайшем будущем маловато.
Крессида встала, сделала реверанс.
— Я буду советоваться с мастером Ролингсом, прежде чем предпринимать что-либо для исправления прислуги. А теперь, с вашего разрешения, я пойду к себе. Я очень устала.
Меньше всего ей хотелось сейчас уйти, и все же она должна была как можно скорее его оставить, пока он не довел ее до бессмысленных слез.
Граф, улыбаясь, встал, любезно проводил ее до двери, за которой Питер Фэйрли терпеливо дожидался приказания отвести молодую хозяйку в ее комнату.
Алиса уже приготовила постель и ждала Крессиду, чтобы помочь ей раздеться. Она испытующе посмотрела на свою госпожу, но спрашивать ни о чем не стала. Когда она уже собралась выйти в свою смежную комнату, Крессида попросила:
— Алиса, будь добра, разыщи Филиппа Кентона, того юного пажа, который прислуживал мне нынче за ужином, и попроси его зайти ко мне.
Алиса неодобрительно пожала плечами и отправилась выполнять поручение. Приведя мальчика, она упрямо стала в дверях. У Филиппа, как всегда, лицо выражало тревогу, и Крессида поспешила его успокоить:
— Я хочу, Филипп, чтобы ты разузнал, есть ли какие-нибудь новости о том поваренке, которого побили сегодня. Как я поняла, он сбежал.
Лицо пажа просветлело.
— Он уже вернулся, миледи. Мастер Уэйнрайт — наш повар — ходил искать его с двумя солдатами. Они нашли его в таверне на Саут-Варк, мастер Уэйнрайт, как говорят, наградил его оплеухой и приволок обратно в Рокситер-Хаус.
— О! — Крессида с трудом улыбнулась. — Я рада, что он в безопасности. Как ты думаешь, мастер Уэйнрайт не станет снова бить его?
Мальчик ухмыльнулся.
— Он больше лает, чем кусает, миледи. Однажды он поймал меня, когда я стянул яблочный пирог, я уж думал, что мне конец, но он только дал мне затрещину и прогнал с глаз. И даже его светлости графу не сказал ни словечка. Про него говорят, что он строгий, но справедливый.
— Ну, хорошо, спасибо, Филипп. Я думала, мальчик мог попасть в беду в каком-нибудь воровском притоне. А теперь ступай, спокойной ночи.
Когда паж убежал, Алиса грозно сказала:
— И о чем же тут шла речь, позвольте спросить?
Крессида с замиранием сердца ответила:
— О, я тут вмешалась, когда наказывали одного мальчонку, а потом узнала, что он совершенно отпетый мошенник. Милорду графу то и дело приходится вызволять его из беды.
— Гм… — только этим и выразила Алиса свое отношение к вмешательству Крессиды в порядки Рокситер-Хауса.
Минут двадцать спустя Крессида уже лежала в постели, удивляясь про себя, отчего, собственно, постель кажется ей одинокой. Всю жизнь она спала одна и была этим вполне довольна. А сейчас, как ни странно, чувствовала себя обманутой. Ей только что порекомендовали не вмешиваться в то, как идут дела в доме, муж избегает ее постели… Нет-нет, маме все это явно не понравилось бы.
На следующее утро, когда Крессида, все в той же верхней гостиной, вместе с Алисой вышивала еще одну бархатную налобную ленту к парадному геннину, постучал Филипп и попросил разрешения впустить мастера Ролингса.
Низко поклонившись ей, дворецкий сказал:
— Приехал мастер Проссер, миледи. Он спрашивает, примете ли вы его.
Крессида живо поднялась с кресла.
