Бет Энн почувствовала, как пот течет у нее по вискам. Она не могла находиться в центре всеобщего внимания. К тому же Дуглас настолько демонстративно выгнал Китти, что это выглядело так, будто он боялся, что его добропорядочная супруга будет соблазнена ею, Бет Энн, и ввергнута в гиену распутной жизни…
Бет хотелось поскорее закончить покупки и уйти отсюда, как можно быстрее. Но к ее великому изумлению, Зак воспользовался паузой для того, чтобы выйти вперед и представиться владельцу лавки:
— Мистер Харди, если не ошибаюсь? Преподобный Темпл.
Дуглас Харди придирчиво оглядел внешность священника, попеременно бросая острые, колючие взгляды в сторону Бет Энн. Однако, он не мог проигнорировать протянутую ему руку. Он принял ее, бормоча:
— Очень рад знакомству…
— Я также, — с улыбкой ответил Зак. — Я просто хотел поблагодарить вашу красавицу-жену за то, что она недавно была у Линдеров и справлялась о моем самочувствии.
— Китти… э-э… у нее там сейчас много работы, — нервно произнес Харди, не глядя в глаза Заку. — Я передам ей вашу благодарность. Я считал это… необходимым — составить компанию миссис Каннингхэм.
— Ага, — кивнул Зак. И хотя тон его был веселый, дружелюбный, веки грозно нависли, а глаза сузились, как у подкрадывающейся к своей жертве кошки. — Значит, вы передадите? Отлично! Только я уже поправился и вполне способен, как вы видите, лично благодарить тех людей, которым я обязан.
Болтовня преподобного отца и все увеличивающаяся толпа зрителей нервировали Бет Энн. Ей стало душно, хотелось поскорее бежать на воздух…
— Могу я, наконец, получить свои покупки?
Дуглас Харди смерил Бет таким взглядом, как будто она была тараканом, который посмел залезть в его сахарницу. Рывком схватив ее список, он стал выполнить заказы, заворачивая покупки в коричневую бумагу с такой сноровкой, которая говорила о том, что Харди горит желанием поскорее избавиться от такой покупательницы. Бет Энн была солидарна с ним в этом желании. Она положила на прилавок те банкноты и монеты, которые утром Вольф с ворчанием вытащил из своего потайного ящика в письменном столе. Она спешила поскорее закончить с покупками и уйти.
Завернув последний сверток и сунув его Бет Энн, Харди устремил на нее тяжелый взгляд и проговорил:
— Я попрошу тебя больше здесь не появляться.
Другие покупатели, конечно же, подслушали эту унижающую Бет реплику. Она вся покраснела. Движения ее стали резкими.
— Мои деньги ничем не отличаются от денег других людей, Дуги.
От такой наглости Харди весь потемнел.
— Твое присутствие отпугивает от лавки порядочных людей. В следующий раз пришли сюда отца. И еще. Держись подальше от моей жены. Она не желает тебя видеть.
Чувствуя закипавший внутри гнев, Бет Энн вкрадчиво сказала:
— Что же, она сама не смогла сказать мне об этом? Или Китти, кроме разума, который она потеряла, когда согласилась выйти замуж за такого козла, утратила еще и голос?
— Да ты… — захлебнулся яростью Дуглас Харди.
— Передай Китти от меня сердечный привет, а, Дуги? И не волнуйся, я больше не приду в эту грязную, низкосортную, наполненную клопами вонючую дыру даже за все золото Калифорнии!
Схватив свертки с покупками, Энн повернулась и пошла через толпу зрителей, высоко вскинув голову, будто Моисей, перед которым расступались волны Красного моря.
Вслед ей раздался громоподобный голос супруги Гарольда:
— Вы только посмотрите, что эта женщина купила себе! Правильно, потаскушка! Носи красное платье, чтобы порядочные люди издалека видели, кто к ним приближается, и могли вовремя свернуть в сторону!
Эти слова заставили Бет Энн резко остановиться. Она медленно развернулась к обидчице и проговорила ледяным голосом:
— Мадам… если бы у меня был столь же длинный и отвратительный нос, как у вас, я бы все же поостереглась совать его не в свое дело.
— Неплохо!
Зрители весело загоготали, и кто-то даже хлопнул в ладоши. Мадам с обидой запыхтела.
— Гарольд, ты слышал?! Ну, сделай же что-нибудь!
Бет опять повернулась к выходу. Руки ее были заняты свертками, спина выпрямлена. Она не хотела бежать перед всеми этими зеваками. Нет, такого удовольствия она им не доставит.
— Позвольте помочь, — сказал Зак, раньше ее оказавшийся у выхода. Он открыл для нее дверь и попытался взять рулон ткани.
Бет отпихнула его руку.
— Я сама о себе могу позаботиться.
— Я вижу.
И все же Зак вышел вслед за ней, прикрыв за собой дверь так тихо, что даже стекло не задребезжало, и отнял у Бет самый большой сверток, несмотря на все ее возражения. Бет Энн изо всех сил прижимала отрез ткани к своей груди. Она раскраснелась почти как коленкор, который она купила. Подбородок ее был высоко вздернут. То и дело она презрительно фыркала.
— Видите, как много добрых, великодушных христиан живет в Дестини, не правда ли, преподобный отец?
Зак нахмурился.
— Пусть это вас не волнует…
— Мисс Бет Энн, подождите! — прервал Зака радостный крик Бобби Барлингса.
Молодой человек во всю прыть несся за ними, словно жизнерадостный щенок. Его светло-русые волосы упали на лоб, когда он застыл перед Бет Энн, как вкопанный. В глазах Бобби светились одновременно счастье и смущение.
— Папа сказал мне, что вы сегодня в городе.
— Привет, Бобби.
Бет Энн улыбнулась, насколько это было возможно в такой ситуации, когда ее душу жгли горькие чувства и разбитые надежды. В глазах кололо, что было верным признаком подступавшей головной боли.
— Вы такая красивая сегодня! — смущенно переминаясь с ноги на ногу и улыбаясь, проговорил Бобби. — Я рад, что вы приехали. Вы что-то купили? Что будете делать теперь? У нас дома родились котята! Я люблю новорожденных, а вы?
Бет Энн не смогла удержаться от улыбки.
— Конечно, люблю. У моей Нелли родилась недавно девочка. Кстати, дочь твоего черного богатыря. Она очаровательна…
— Правда?! Что ж, выходит, она отчасти и моя. Можно мне приехать посмотреть на ее? Пожалуйста! — Бобби смотрел на Бет с мольбой и неприкрытым обожанием во взгляде. — Вы единственная девушка, которой нравится в жизни то же, что и мне.
И хотя порой в самые горькие минуты Бобби помогал ей забыться, сейчас Бет не могла оценить обожание бедняги. Болезненные и мелочные унижения, с которыми она столкнулась сегодня в городе, не могли не обидеть ее. Бет было чрезвычайно трудно теперь оставаться ровной и бесстрастной. Ей нужно было уединиться, убежать от всего и от вся, включая Зака. Ее сейчас раздражало и бесило все, даже неумелые знаки внимания со стороны безобидного Бобби. Она протянула молодому человеку пакет с леденцами, чтобы он только замолчал:
