Как будто почувствовав на себе его взгляд, Мария посмотрела прямо на него. И мгновенно исчезло все: радостное настроение от разговора с Чарльзом, праздничная атмосфера театрального зала, сверкающие бриллиантами туалеты. Ее пальцы инстинктивно стиснули хрупкую ручку прелестного веера, и она стала нервно обмахиваться.
— Что-то случилось, Мария? — удивленно спросил Чарльз.
Она кивнула, сильно побледнев:
— Здесь Генри, он в ложе напротив и смотрит на нас.
— Я знаю.
— В самом деле? Почему же вы мне не сказали?
— Потому что не придаю этому значения и не хотел вас расстраивать. Не обращайте на него внимания и наслаждайтесь музыкой. Он не посмеет вас оскорбить.
Чарльз откинулся на спинку кресла, предпочитая любоваться Марией, а не следить за действием, разворачивающимся на сцене. Отбросив тревогу и больше не глядя в сторону Генри, она успокоилась, и лицо ее светилось радостью. Ей была свойственна врожденная утонченность, она поражала его непринужденной простотой и грацией, с какой встречала джентльменов, которые пожелали быть ей представленными. Достаточно ей было произнести несколько любезных слов и улыбнуться, и каждый покидал ложу, совершенно ею очарованный. Чарльз же старался запомнить потенциальных соперников, чтобы держаться от них подальше, когда он в следующий раз выйдет с Марией в свет.
Женщины, с которыми он встречался и имел любовную связь, нередко жаловались на его холодную сдержанность, излишнее высокомерие и недоступность. Он был на десять лет старше Марии и неизмеримо более холодным и жестким по характеру, однако что-то в ней делало его мягче и добрее, и это ему даже нравилось.
В антракте он нагнулся к Марии и, когда она подняла к нему лицо, зашептал:
— Меня не удивляет тот интерес, который вы вызываете. Вы просто неотразимы. А потому ни одно сердце не останется равнодушным к вашей красоте. Бьюсь об заклад, что уже завтра утром Деннинг придет в ужас, увидев груды визитных карточек от всех холостяков лондонского света.
Мария была поражена столь лестной оценкой своей внешности.
— А что сделаете вы, Чарльз? Отошлете всех прочь или выберете из них того, кого найдете достойным? — смело спросила она, не теряя радостного настроения, несмотря на маячившее напротив угрюмое лицо Генри.
Чарльз лениво откинулся назад, любуясь ее веселым лицом и сверкающими глазами, притворяясь, что обдумывает ее вопрос.
— Думаю, вряд ли вы одобрили бы мой выбор.
Мария полностью повернулась к нему, и от его чарующей улыбки у нее бешено застучало в груди и все вокруг словно преобразилось, наполнилось жизнью и смыслом. Она чувствовала, что никогда не забудет это мгновение. С нею рядом сидел человек, которого она узнала так недавно, но сумевший глубоко пленить ее своим голосом, внешностью, своей храбростью, благородством, всем своим существом. Он обладал властью над ней, и, вероятно, ей стоило этого опасаться. Но она испытывала только радость жизни и счастье надежды.
— Уверена, Чарльз, я могу полностью на вас положиться, что касается защиты моей чести. Вы успели это доказать.
— Тем, что спас вас от полковника Уинстона?
— Конечно, и не только этим.
Они так увлеклись веселой беседой, что не видели, с какой радостной и нежной, улыбкой наблюдала за ними сидящая сзади леди Осборн. От нее не укрылся интерес, который Чарльз проявлял к Марии. У молодых людей было столько общего — связь в прошлом с Индией, богатство, оба старинного знатного рода. Они созданы друг для друга, решила она, заметив, как легко и естественно держится Мария с Чарльзом. Какой они будут красивой, взаимодополняющей парой! Уверенный, решительный, с большим жизненным опытом Чарльз и юная Мария с ее женственной прелестью и добротой. Рядом с ней сын станет мягче и терпимее к людям.
После окончания спектакля Чарльз накинул на плечи Марии меховую пелерину, они тепло попрощались с леди Осборн, к которой зашли поболтать две ее подруги, как и она, решившие немного задержаться, чтобы избежать толчеи при разъезде зрителей, и покинули ложу. В фойе они столкнулись с друзьями и знакомыми Чарльза, между ними завязалась неторопливая беседа, обмен впечатлениями о спектакле, и так, увлеченные разговором, то и дело останавливаясь на лестнице, они медленно спустились в вестибюль, уже почти опустевший, если не считать выстроившихся по обе стены лакеев. Чарльз послал одного из служителей за каретой.
И вдруг Мария увидела затаившегося в углу Генри и похолодела от дурного предчувствия. Он показался ей еще более громоздким и обрюзгшим, вечерний наряд небрежным и потертым, завитой парик явно знавал лучшие времена.
Генри не в силах был отвести тяжелого взгляда от Чарльза, непринужденно и уверенно стоявшего рука об руку с Марией, и буквально содрогался от ненависти. Когда он был уже в двух шагах от заветной цели, когда богатство, которого он ждал столько лет, вот-вот должно было оказаться в его в руках, явился этот проклятый Чарльз Осборн и все, все отнял, нагло захватил себе!
Чарльз заметил его и ничуть не удивился, когда тот отделился от стены и зашагал к ним. К счастью, леди Осборн уже успела опередить их и вышла на улицу, поглощенная разговором с подругами.
— Вы, самоуверенный сукин сын! — прошипел Генри вздрагивающим от ярости голосом. — Это все ваши проделки, Осборн! Вы во всем виноваты. А что касается ваших намерений относительно Марии — точнее, ваших наглых претензий, — она должна быть сумасшедшей, чтобы доверять вам!
— Следите за своими словами, Уинстон.
— Вы думаете, я спущу вам то, что вы сделали? Позвольте напомнить, что Мария все еще моя невеста. Как же я жалею, что не встретил вас в Дувре, чтобы оттуда сразу повезти ее под венец!
Чарльз жестко засмеялся:
— Да, Уинстон, лень здорово вас подвела! После того, что она видела в вашем доме, она может только благодарить провидение, что вы не приехали в Дувр. Вы удостоили Марию такого зрелища, что сами помогли мне избавить ее от судьбы, которую она абсолютно не заслуживает. А ваше будущее представляется мне настолько жалким, что я даже слов не нахожу.
— Вы надули меня!
Чарльз твердо встретил его злобный взгляд, и Генри вспыхнул от ярости.
— Вот что я вам скажу: вы вор, проходимец и законченный лжец!
Мария придвинулась к Чарльзу, понимая, что последует дальше. Когда один человек называет другого лжецом, исход может быть только один.
— Черт возьми, вы ее украли и этим нанесли мне неслыханное оскорбление. Но вы за это ответите! Жалею только, что могу убить вас всего один раз!
Оплывшее тело Генри содрогалось от усилий, с какими он сдерживал свою ярость, заметив, что они стали привлекать к себе внимание. Задержавшиеся в театре зрители останавливались и с жадным любопытством наблюдали за их ссорой, предвкушая удовольствие, с каким будут рассказывать об этом скандале. Чарльз смотрел на взбешенного соперника с легкой насмешливой улыбкой, что еще больше распаляло Генри.
