Его светлые глаза отливали стальным блеском.
— Вы мне не помешали. Я уже дописал письмо.
— В такое время…
— Письмо матушке.
— О! — Она поняла. — Вы сообщили ей о… о…
— О предстоящей дуэли? Нет.
Мария подошла ближе.
— Чарльз, пожалуйста, не делайте этого! — воскликнула она, умоляюще глядя на застывшего перед нею уверенного в себе, спокойного человека. Было невозможно представить, что Генри может убить его или на всю жизнь сделать калекой.
— Но я обязан драться, это вопрос чести.
— Но… разве дуэли не запрещены?
— Формально да, но за них редко преследуют.
— И вы уже выбрали себе секунданта?
Он кивнул.
— Это Майкл Мид, мой близкий друг и муж моей сестры.
— И пригласили врача?
— Да.
— Где вы встречаетесь?
— В Грин-парке. Не волнуйтесь, Мария. Пистоли будут тщательно проверены.
Мария вздрогнула.
— Чарльз, прошу вас, умоляю, не надо стрелять друг в друга! Пожалуйста, поговорите с Генри. Не могли бы вы… Если бы я попросила вас уладить эту ссору выстрелом в воздух… Ведь такое бывает…
— Если вы просите меня обменяться с ним выстрелами в воздух, — пугающе тихим голосом произнес он, и во взгляде его вспыхнуло презрение, — то я решительно отказываю в вашей просьбе. Явиться на дуэль и выстрелить в воздух означает, что ты не уважаешь своего противника, а значит, оскорбление остается и становится еще острее и болезненнее. И обычно оба противника соглашаются выстрелить в воздух только в том случае, если оба считают, что причина ссоры была глупой и незначительной.
— Но ведь так оно и есть! — волнуясь, воскликнула Мария. — Генри, конечно, разозлился, когда я отказалась выйти за него замуж. Но вы-то здесь ни при чем, во всем виновата только я, я одна! Я не хочу, чтобы из-за меня стрелялись, а тем более вы. Только не вы, Чарльз!
Чарльз хранил молчание и лишь упивался прелестью ее юной, женственной фигуры под легким пеньюаром, красивым лицом в окружении пышных черных волос, побледневшим от переживаний, ее зелеными, сверкающими, как изумруды, глазами, смотрящими на него с тревогой и надеждой.
— Вам не следовало сюда приходить, — более мягким тоном сказал он и улыбнулся. — Только… гм… легкомысленные леди могут позволить себе появиться в комнате джентльмена.
— Вопросы приличий беспокоят меня сейчас меньше всего. Кроме того, — она слегка склонила голову набок, не отрывая от него взгляда, — не так давно вы сами ко мне приходили.
— Тогда были другие и весьма опасные обстоятельства.
— Не более опасные, чем сейчас. Чарльз, поймите, Генри может убить вас… Он… он может…
— Что? Убить меня?!
Она побледнела.
— Не говорите это, я не могу этого слышать! Прошу вас, уговорите Генри стрелять в воздух, и если вы тоже так сделаете…
— То тем самым признаю его обвинения справедливыми. — Он взял ее искаженное от страха лицо в ладони и понизил голос. — Если бы я совершил что-то непорядочное по отношению к Генри, его вызов на дуэль был бы оправданным. И мне вдруг захотелось дать ему повод — хотя, должен признаться, что с первого взгляда я испытывал к вам страстное желание, так что в этом смысле меня действительно можно считать виноватым перед ним.
— Я вам не верю, — пролепетала она, пораженно распахнув свои огромные наивные глаза.
— Но это так, — возразил он и со вздохом ласково провел большим пальцем по ее нежной щеке. — С самого начала нашего путешествия ваш образ неизменно сопровождал меня, даже когда вас не было рядом. Куда бы я ни пошел, что бы ни делал, передо мной всегда маячило ваше милое, нежное лицо. Я не каменный, Мария, и, помоги мне Бог, не могу запретить себе желать вас.
— А меня ваши слова приводят в полное отчаяние! Я пришла, потому что волнуюсь за вас, — это же так естественно, так понятно.
Он криво усмехнулся.
— Приятно слышать, что вы за меня тревожитесь, очень приятно. — Он наклонился и приблизил к ней губы. — Теперь, когда ваша помолвка с Уинстоном разорвана, вы можете меня поцеловать. Вы так прелестны.
Она недоверчиво смотрела на него и порозовела от смущения.
— Прелестна? Мне никто такого не говорил. Вот Констанс действительно красивая, не то, что я.
— Но не на мой вкус.
— Откуда вам знать? — Она чувствовала на своей щеке его теплое дыхание. — Насколько мне известно, вы с ней не встречались.
— Я видел вас с нею у церкви, когда хоронили графа.
— Ах, вот как. Я этого не знала.
— Да, Констанс и сравнить с вами нельзя! Но неужели мужчины не говорили вам, как вы хороши?
— Н-нет. Я только мечтала услышать такие слова, но всегда считала себя довольно обыкновенной и заурядной.
— Вы действительно об этом мечтали?
Она застенчиво улыбнулась:
— Все девушки мечтают, даже некрасивые.
— Мария, поверьте, вы к ним не относитесь, ни в коем случае! Напротив, вы не просто хорошенькая, а настоящая красавица, — горячо прошептал он. Его привлекала не только внешняя красота Марии. Главное ее достоинство заключалось в той притягательной силе ее натуры, чистой, искренней, наивной и жизнерадостной, которая согревала его и делала добрее и мягче.
— Не пытайтесь мне льстить, Чарльз, вам не удастся вскружить мне голову, — весело поддразнила его Мария. — И, пожалуйста, не отвлекайтесь от предмета нашего разговора. Мы говорили о том, как предотвратить вашу дуэль.
— Нет, Мария, это вы говорили об этом.
— Но Генри очень опытный и меткий стрелок!
— Может быть, то есть когда он трезвый. Но и я не хуже.
— Не сомневаюсь, но, надеюсь, вы правильно оцениваете ситуацию. Неудивительно, что я застала вас таким напряженным.
— Возможно, небольшой отдых помог бы мне успокоить нервы? — Он провокационно посмотрел на нее.
— Значит, вы так сильно волнуетесь? — озабоченно спросила Мария. — Чарльз Осборн, но ведь сейчас все зависит от вашего спокойствия и уверенности!
Он усмехнулся, скользнул руками к ее талии и привлек к себе.
— Вы меня обижаете! Я знаю свои желания и думаю только о них, раз уж оказал честь Уинстону принять его вызов. Вы только подумайте, Мария, ваш поцелуй может стать последним в моей жизни!
— И вы говорите о чести?! — с шутливым негодованием воскликнула Мария. — Разве человек чести позволил бы себе вот таким образом добиваться от девушки своего?
Он улыбнулся:
— Но я уже обнимаю вас и что-то не замечаю, чтобы вы пытались вырваться.
Она хотела возразить, но он приложил палец к ее губам.
— Молчите! Я не хочу тратить время на разговоры. Этот момент может не повториться. Мне так хотелось вновь держать вас в своих объятиях!
