— Может быть, вы превосходный стрелок, Уинстон, но, боюсь, на этот раз вы встретили достойного соперника. Вам не приходило в голову, что это я могу вас убить?
— Никогда, — просто ответил Генри. — Говорите обо мне что угодно, Осборн, но я чертовски меткий стрелок, и вы это знаете.
Чарльз бесстрастно взглянул на него и слегка кивнул, принимая вызов на дуэль.
— Что ж, я к вашим услугам. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться. Я пришлю к вам моего секунданта.
И он повернулся, собираясь уйти, но Мария кинулась вперед и встала между соперниками.
— Нет, Генри! — умоляюще вскричала она. — Вы этого не сделаете! Я не дам вам убить его. Чарльз здесь ни при чем, Генри, я сама приняла решение отказать вам. Я не допущу, чтобы вы стрелялись из-за меня. Это безумие! Боже мой, я не желаю, чтобы вы стреляли друг в друга!
Генри с бешенством уставился на нее.
— Я ценю рвение, с каким вы бросились на его защиту. Лучшего доказательства тому, что вы с ним любовники, нельзя и желать! — Он перевел взгляд на Чарльза. — Я сам, без секунданта, могу назвать вам время и место, Осборн, — холодно сказал он, не обращая внимания на мольбы Марии.
Чарльз повернулся к Марии:
— Моя мать сидит в карете, идите к ней.
— Но, Чарльз, вы не можете… — заговорила Мария, но он жестко оборвал ее.
— Я сказал вам, идите! — повторил он сквозь стиснутые губы, и Мария подчинилась.
С тяжелым сердцем она посмотрела в его напряженное лицо.
— Прошу вас, Чарльз, обещайте, что вы не еде лаете ничего опрометчивого.
Он с усилием заставил себя сдержаться.
— Обещаю, а теперь идите. Я буду через минуту. Словно в бреду, Мария вышла на темную улицу и поднялась в карету, где увлеченно щебетавшая о чем-то с подругой леди Осборн даже не заметила ее угнетенного состояния. Прислонившись пылающим лбом к холодному стеклу окошка, Мария с тревогой ожидала Чарльза, проклиная себя за то, что навлекла на него такую опасность. Что, если Генри ранит Чарльза или даже… В ужасе она прогнала эту страшную мысль.
Через некоторое время Чарльз, невозмутимый и сдержанный, опустился на сиденье рядом.
— Ну что? — тихо осмелилась она спросить.
— Все улажено.
— Но как?
Он остановил ее жестким взглядом.
— Довольно, Мария. Вопрос закрыт.
Кучер хлестнул лошадей, и экипаж тронулся с места. Чарльз сидел неподвижно, но в сумраке кареты Мария видела его напряженно сощуренные сверкающие глаза. С тяжелым вздохом откинувшись на спинку сиденья, Мария попробовала отвлечься и стала прислушиваться к беспечной болтовне леди Осборн со своей подругой. Ничего не зная о ссоре с полковником Уинстоном, та, однако, заметила сумрачное настроение сына, но, видя его нежелание разговаривать, не стала надоедать ему вопросами.
Сильное волнение и тревога не давали Марии уснуть. Завернувшись в одеяло и подтянув колени к подбородку, она сидела в кровати и ломала голову в поисках способа избавить Чарльза от мести Генри, отлично понимая, как должен был ее отказ унизить Генри, какую ревность и ненависть он испытывал к Чарльзу.
Внезапно ей представилось, как, сраженный пулей безжалостного соперника, Чарльз падает на землю, и из раны на груди его хлещет кровь. В страхе она обхватила голову руками и зажмурилась. На душе было невыносимо тяжело, безысходное отчаяние нарастало.
Врожденное благородство заставляло Марию во всем винить только себя. Из-за нее произошла эта нелепая, страшная ссора, из-за нее леди Осборн может потерять любимого сына, терзалась она.
Она спустилась на пол и стала расхаживать по комнате, чтобы немного успокоиться, но через некоторое время нервы ее не выдержали, она накинула пеньюар и отправилась на поиски Чарльза. Нужно поговорить с ним, убедить его как-нибудь предотвратить поединок.
На цыпочках пройдя по коридору, она остановилась у комнаты Чарльза. Полоска света, пробивающаяся в щель, показывала, что он еще не спит. Осторожно постучавшись, она неожиданно услышала спокойное приглашение войти. Мария проскользнула внутрь и сразу притворила за собой дверь, чтобы ее никто не увидел. Горящие свечи бросали колеблющийся свет на мебель атласного дерева, на небольшом возвышении видна была широкая кровать с четырьмя столбиками под балдахином из богатой дамасской ткани.
Сидя за письменным столом, Чарльз что-то быстро писал — длинное перо стремительно скользило по бумаге. Мария оробела, не зная, с чего начать. Она спешила увидеть любимого человека, а застала холодного, невозмутимого незнакомца.
Он поднял голову, не выказав ни удивления, ни радости по поводу ее появления.
— Чарльз, я… я не могла не прийти, — запинаясь, пролепетала Мария.
— Я понимаю и ожидал вашего прихода, — сдержанно сказал он. — Присаживайтесь, пожалуйста, я сейчас освобожусь.
Он снова принялся писать. А Мария, от волнения еле переступая утопавшими в густом ворсе ковра ногами, побрела к зеленому дивану, стоявшему под углом к камину. Тишина была такая, что был слышен скрип пера по бумаге. Трепетный свет падал на четкий профиль Чарльза с властным, чуть выступающим подбородком, тогда как вокруг рта и опущенных глаз бродили тени.
Он уже сбросил камзол, жилет и галстук, и распахнутая у ворота рубашка из тонкого полотна открывала его крепкую, стройную шею. Мария забыла, зачем пришла, и только завороженно, со странной нежностью смотрела на него, заметив свесившуюся на его высокий лоб густую прядь волос, смелый изгиб бровей. Внезапно она остро осознала, насколько этот человек дорог ей, и она обхватила себя руками, будто сдерживая импульсивный порыв подойти и крепко его обнять.
В каждом его жесте, в наклоне головы, в этих круто изогнутых бровях, в твердой складке его губ чувствовались сдерживаемая сила и властность, привлекающие ее, напоминающие о его нежных объятиях и поцелуях. Но сейчас, когда она увидела Чарльза в привычной для него обстановке мужского кабинета, одетого по-домашнему свободно, она испытала мощный прилив возбуждения и острое желание прижаться к нему, почувствовать его тепло.
Вдруг он бросил перо и, отодвинув стул, резко встал, заставив Марию очнуться от мечтаний. Мария тоже поднялась.
— Простите, Чарльз. Я не хотела вам мешать.
Его светлые глаза отливали стальным блеском.
— Вы мне не помешали. Я уже дописал письмо.
— В такое время…
— Письмо матушке.
— О! — Она поняла. — Вы сообщили ей о… о…
— О предстоящей дуэли? Нет.
Мария подошла ближе.
— Чарльз, пожалуйста, не делайте этого! — воскликнула она, умоляюще глядя на застывшего перед нею уверенного в себе, спокойного человека. Было невозможно представить, что Генри может убить его или на всю жизнь сделать калекой.
