— Что ты, собственно говоря, имеешь в виду, Питер? — резко спросила она.
— Питер, мне кажется, это не наше дело! — услышала она голос Салли, пытавшейся урезонить мужа.
— Это очень даже мое дело, а ты не суй свой нос куда не просят! — огрызнулся он.
— Питер, что с тобой? Ты, наверное, сам себя не слышишь. Как ты можешь так разговаривать с Салли?
— Так где ты была, мама? — продолжал он, как будто его и не прерывали.
— Я гостила у друзей в Гэмпшире.
— У тебя нет друзей в Гэмпшире, мама!
— Ты не знаешь всех моих друзей! — вспыхнула Энн.
— Очевидно.
— Питер, это нелепо, — с нервным смехом сказала Энн. — Ты разговариваешь со мной как с напроказившим ребенком. Я ведь не спрашиваю тебя, где ты бываешь. По какому праву ты подвергаешь меня подобному допросу?
— Ты вынуждаешь меня, потому что в последнее время очень странно себя ведешь. Я беспокоился, — объяснил он подчеркнуто терпеливым тоном.
— Очень мило с твоей стороны, но чувствую я себя хорошо и беспокоиться обо мне не нужно. Бог мой, неужели ты считаешь меня недостаточно взрослой, чтобы самой позаботиться о себе?
— Зависит от того, как ты собираешься это делать.
Он снова занялся едой, а Салли заговорила об Адаме. Стоит ли покупать двухъярусную детскую кровать в ожидании второго ребенка? Разговор изменил направление, и Энн успокоилась. Она вновь закурила и попросила налить ей еще вина.
— Кто он, мама?
Вопрос сына застал ее врасплох, она вздрогнула, задела рукой свой стакан и пролила красное вино на скатерть.
— Салли, мне очень жаль, я такая неловкая! — Энн вскочила, чтобы пойти за тряпкой.
— Садись, мама, перестань суетиться, Салли все уберет. Налить тебе?
Слабо улыбаясь, она протянула стакан.
— Я повторяю: кто он?
— Не знаю, о ком ты говоришь, — пробормотала Энн, стараясь выиграть время.
— Брось! С каких это пор твои подруги водят «мазерати» вроде того, что на прошлой неделе видели у твоего дома?
Энн будто окаменела. Она чувствовала, что от удивления у нее открылся рот, но была не в силах закрыть его.
— Так кто он?
— Как ты смеешь, Питер? Ты шпионил за мной!
— Я не шпионил, просто один мой знакомый проходил мимо, увидел машину и упомянул об этом в разговоре. Так сделал бы любой. Так кто же он?
— Не собираюсь тебе ни о чем рассказывать! — с вызовом сказала Энн.
— Значит, ты признаешь, что кто-то есть! — Торжествуя, он почти выкрикнул это.
— Ну а если так, то что?
— Мне кажется, я имею право знать!
— А я так не думаю!
— Ах, мама! — Питер улыбнулся ей.
Энн подозрительно посмотрела на сына, не уверенная в его искренности, подозревая, что он просто изменил тактику и готовит для нее новую ловушку.
Продолжая улыбаться, он взял ее руку и ласково пожал.
— Ну почему, разговаривая со мной, ты всегда будто защищаешься? Боже мой, ты ведь прожила ужасный год, иногда я опасался за твой рассудок! Разве не естественно, что после всех этих волнений твое благополучие меня интересует? Прости меня, мамочка, я правда не хотел тебя расстраивать!
Энн стало стыдно своей подозрительности: оказывается, все это время сын продолжал любить ее, беспокоиться о ней. Она держала себя по-дурацки: конечно, он имеет право знать, что она делает и с кем встречается. Для этого и существует семья. И Энн тепло улыбнулась сыну:
— Должно быть, под старость я становлюсь невротичкой. Да, я действительно познакомилась с одним человеком, когда ездила в Лондон.
— Понятно! А где это произошло?
— Наверное, когда рассказываешь, то все выглядит очень глупо, но мы познакомились в галерее Тэйт, а точнее, в зале прерафаэлитов.
Она старалась говорить спокойно, но в ее голосе прозвучало смущение.
— Что? Ты позволила себе познакомиться с мужчиной в галерее Тэйт, можно сказать, на улице! Господи, мама, о чем ты думала? — взорвался Питер. От его доброжелательности не осталось и следа.
— Если хочешь знать, в тот момент я думала о смерти. — Она нервно засмеялась, чувствуя, как к ней возвращаются опасения. — Я знаю, это может показаться странным, но на самом деле все произошло совершенно естественно. Как-то само собой получилось, что мы разговорились об одной картине, это была…
— Боже, какое недостойное поведение!
— Совсем нет, ты ведь при этом не присутствовал и не можешь понять, — уже раздраженно произнесла Энн: ей хотелось сохранить в неприкосновенности воспоминания о первой встрече с Алексом.
— Мама, ты такая наивная, а сейчас еще и очень уязвимая. Да он мог оказаться кем угодно — жуликом, вором!
— Не говори глупостей, Питер. Это очень респектабельный бизнесмен. Жулик, вот еще!
Нелепость этой мысли заставила ее искренне рассмеяться.
— Бизнесмен? А какой у него бизнес?
— Не знаю, я не спрашивала. Но по-видимому, он преуспевает, потому что, кроме «мазерати», у него есть еще и малолитражка и он прислал мне такие замечательные цветы! А кроме того, он водил меня…
— То есть он не сказал тебе, чем занимается? Так оно и выходит: будь он в самом деле добропорядочным коммерсантом, то не преминул бы упомянуть об этом. Я всегда говорю людям, чем занимаюсь, но, конечно, мне нечего скрывать.
— Просто речь об этом не заходила. Нам нужно было столько рассказать друг другу! Бизнес, знаешь ли, меня никогда не интересовал.
Снова она заняла оборонительную позицию, но теперь в ее голосе слышались гневные нотки.
— Он, вероятно, молод? — недружелюбно поинтересовался Питер.
— Мне не нравится скрытый смысл твоего вопроса. Если хочешь знать, он старше меня, ему под пятьдесят.
— Что ж, поблагодарим Бога хоть за это.
— Во всяком случае, он, должно быть, не бедный, раз у него такие машины. — Салли неожиданно поддержала Энн.
— Это ничего не доказывает. Возможно, ему принадлежит малолитражка, а вторую машину он взял у кого-нибудь, чтобы произвести впечатление на мою легковерную мать.
— Произвести на меня впечатление? Не бедный? О чем это вы оба толкуете? Какое это имеет значение, беден он или богат? Я с ним счастлива. Разве не это главное?
— Господи помилуй, мама! Неужели ты ничего не понимаешь? Ты для авантюриста лакомый кусочек! Кто знает, какие у этого человека намерения? Ты знакомишься на улице с первым встречным и хочешь, чтобы мы тоже видели все это в розовом свете? Черт побери, могла бы уже разбираться в людях! Неужели ты никогда не слыхала о субъектах, которые читают в газетах о завещаниях, а потом охотятся за богатыми вдовушками? Ничего не могло быть проще, чем узнать твой адрес и последовать за тобой.
