— Ты — моя! — закричал он.
Люсинда билась о горячие бока животного. Мужчина прижал ее так, что она не могла шевелиться. Она чувствовала кровь разбойника, видела тело Патана и плакала.
* * *
— Приготовься, — сказал Да Гама. — Используй кобылу для прикрытия.
Он пристроил пистолет на корпус лошади. Майя сглотнула и последовала его примеру, целясь по звуку копыт.
— Стреляйте! Стреляйте! Почему вы не стреляете? — закричал Слиппер.
— Не во что пока стрелять, евнух.
В это мгновение дождь внезапно прекратился. Секунду назад он громко бил о камни, теперь внезапно наступила тишина. Казалось, в воздухе все замерло, и лишь приближающийся стук копыт эхом отдавался от блестящих мокрых камней.
— Стреляйте! — прошептал Слиппер. Из-за поворота появился пони разбойника. — Стреляйте! — завопил Слиппер.
— Нет! — крикнул Да Гама. — Сдерживай огонь! У него Люси!
— Застрели его, шлюха! — рявкнул Слиппер в ухо Майе.
— Ты разве не слышал Деогу? — ответила она.
Лицо Слиппера побагровело, он разозлился и потянулся за ее пистолетом.
— Дай мне его! Дай! Я покажу вам, трусам, как стрелять!
Он мгновенно вырвал пистолет из руки Майи и направил на дорогу.
— Нет! — закричал Деога.
Он схватил евнуха за руку, как раз когда Слиппер нажал на курок. Да Гама рухнул на спину рядом с ним.
— Я ранен! Я истекаю кровью! — завизжал Слиппер.
Прижав ладони к пухлым щекам, он, шатаясь, бросился к кустам и рухнул там на колени. Его лицо было покрыто кровью.
Но не его собственной. Он попал в глаз привязанной кобылы Да Гамы. Животное замерло, затем стало опускаться на подгибающиеся ноги и медленно клониться вбок. Да Гама бросил пистолет, прыгнул к кобыле и стал ее толкать. Майя подумала, что точно так же выглядит человек с разбитым сердцем, прислонившийся к стене и рыдающий. Потом до нее медленно дошло, что животное падает, а Да Гама пытается сделать так, чтобы оно не раздавило их обоих. Майя отпрыгнула, и в это мгновение лошадь наконец рухнула и придавила ноги Да Гамы.
Мужчина взвыл, когда лошадь обрушилась на него. Майя поспешила к нему и попыталась надавить на тело животного, но Да Гаме не удавалось высвободить ноги.
— Не думаю, что они сломаны, но мне не выбраться, — прошептал он сквозь стиснутые зубы.
Майе не требовалось спрашивать, больно ли ему. Однако глаза Да Гамы уже осматривали дорогу и следили за приближающимся пони.
— Посмотрите! Вы только посмотрите на это! — выкрикнул разбойник, хватая ртом воздух. Ему явно было трудно дышать. — Справедливость восторжествовала! Вы только посмотрите! — он соскользнул с пони и схватил Люсинду за горло. — Это и есть справедливость. Вы весь день убивали моих братьев, а теперь я воздам вам по заслугам. Я убью твою дочь, ублюдок, а затем убью тебя.
Он толкнул Люсинду вперед, используя ее в виде щита. Потом он откуда-то достал нож.
— Я же заплатил, сукин сын! — закричал Да Гама. — Чаут. Бакшиш. Черт побери, неужели больше не существует чести?
— Это я платил весь день, но теперь заплатишь ты, это точно. Ты заплатишь, она заплатит. Все заплатят.
— Ты не можешь его пристрелить, Деога? — прошептала Майя. — Давай я передам тебе пистолет.
Морщась и сжимая зубы, Да Гама присмотрелся к цели.
— Не с этого места. Я, вероятно, попаду в Люсинду.
Разбойник подтолкнул Люсинду вперед. Да Гама следил за ним, опасаясь, что негодяй зарежет ее. Он очень страдал. Люсинда протянула к нему руки. У Да Гамы горело лицо.
— Итак, папа, можешь ли ты меня убить до того, как я убью ее? — у разбойника побледнело лицо, глаза были полуприкрыты, губы обескровлены. — Брось мне свой меч.
Да Гама не мог этого сделать, сам не мог. Майя помогла ему расстегнуть ремень и бросила меч, ножны и все остальное.
— Ты хочешь больше денег? Ты этого хочешь? Мы можем договориться?
— Скоро я и так получу все деньги.
Шатаясь, бандит оттянул Люсинду к каким-то камням. Оттуда ему открывался прекрасный вид на Да Гаму, пытавшегося высвободиться из-под мертвой лошади, и Майю рядом с ним. Разбойник толкнул Люсинду, чтобы встала на колени. Она застонала от боли. Он терял силы, но все еще был достаточно силен, чтобы причинять ей боль.
— Бросай мне свое оружие.
— Я не могу пошевелиться, ублюдок! Отпусти ее!
— Давай ты, — разбойник гневно посмотрел на Майю.
Да Гама скорчил гримасу, но кивнул. Майя заползла за его спину и взяла кожаный мешок с пистолетами, до которого Да Гаме было не дотянуться.
— Бросай их сюда, — приказал разбойник.
— Они могут выстрелить! — сказал Да Гама.
Вместо ответа разбойник выкрутил Люсинде волосы. Услышав ее плач, Да Гама сжал зубы. Он кивнул, и Майя, сидя по корточках, бросила мешок. Но она оставила один пистолет, спрятав его за спиной.
— Вот хороший папа. А теперь — незаконченное дело, — слюна смешалась с засохшей кровью у него на щеке, и он ухмыльнулся, глядя на Да Гаму. — Вначале дело, потом удовольствие. Из-за этой суки я лишился руки. Надеюсь, она того стоила.
У него почти не осталось сил, только ненависть, но ненависть оказалась огромной, а Люсинда была измождена. Бандит выворачивал ей руку, и в конце концов ей оставалось только упасть на землю. Кошмар, происходивший у реки, начался снова. На этот раз было хуже. На этот раз она лежала на сырой и грязной земле, а что хуже всего — Патан теперь был мертв.
Заляпанный собственной кровью, полумертвый разбойник не проявил никакого воображения. Он поставил колени на плечи Люсинды, чтобы удерживать ее на месте, и взял нож зубами. После этого он снова стал стягивать штаны.
— Прекрати! — закричал Да Гама. Судя по голосу, он был в агонии.
— О, папа, просто насладись зрелищем, — ответил разбойник.
Вероятно, он хотел это выкрикнуть, но голос прозвучал тихо. Его живот был заляпан кровью, руки скользили, и он едва мог найти свой сморщенный член. Наконец он коснулся его рукой и стал сам себя возбуждать. После прикосновения собственной руки к члену, разбойник откинул голову назад и издал долгий рычащий звук:
— Хорошо… Хорошо…
— Подожди, — сказала Майя, вставая и отходя от Да Гамы. — Давай я покажу тебе, что умеет профессиональная танцовщица.
Разбойник перевел взгляд с Люсинды на Майю и назад.
— Ты что задумала?
— Разве я тебе не нравлюсь? Отпусти ее, и я доставлю тебе удовольствие.
— Ты сошла с ума, — он хлопал глазами, глядя на Майю. Ему было трудно сосредоточиться.
— После того как я доставлю тебе удовольствие, возьми меня с собой.
— А с ним что делать? — бандит кивнул на Да Гаму.
