Ей вспомнились слова воеводы: «Слушайся только своего сердца».
Так она и поступила, и это помогло осуществить самые заветные желания, достичь того, что казалось совершенно недоступным и недостижимым.
Карета, в которой они ехали, подъехала к городским воротам.
Кучер остановил лошадей, лакей принялся разгребать гору цветов, чтоб молодые могли выйти. И Летиция увидела, что их уже ждет фаэтон, запряженный парой великолепных коней.
Она знала, что он умчит их в летний дворец короля, где они проведут первые дни медового месяца.
А вот куда они направятся после, она не знала. Король сказал, что это секрет.
Распрощавшись с придворными, он помог ей сесть в фаэтон, затем занял место кучера. Взял в руки поводья, и, глядя на него, Летиция в который уже раз подумала: это сон.
Теперь она сколько угодно могла находиться наедине с любимым, и, уже отъезжая, король обернулся, заглянул ей в глаза, и она поняла, что и он подумал о том же.
Позади, на некотором отдалении, за ними следовал эскорт из четырех кавалеристов.
— Ничего не бойся, дорогая, — сказал король накануне вечером. — Власти уверяют меня, что человек, повинный в гибели великой герцогини и принца Отто, которого они схватили и казнили, был последним по-настоящему опасным преступником в этой части Европы.
— Ты… уверен? — взволнованно спросила Летиция.
Король пожал плечами.
— Конечно, есть и другие, — сказал он, — но именно этот негодяй преследовал меня в течение длительного времени и именно он покушался на короля Фредерика, который, к счастью, не был убит, а только ранен.
— Я всегда буду о тебе беспокоиться.
— Что ж, попросим защиты у высших колдовских сил! — улыбнулся король. — Но уверен: лучшая защита — это наша любовь. К тому же твоя ослепительная красота — куда более интересный предмет для беседы, нежели разговоры об анархистах и их безумных идеях.
На пути к кафедральному собору Летиция с радостью заметила в толпе несколько цыганских лиц и поняла, что король сдержал свое обещание.
Он подписал указ, запрещавший преследовать и изгонять цыган из страны.
«Это принесет нам удачу», — подумала она.
Король подгонял и без того бешено летящих лошадей, управляя ими с большой сноровкой, так что путь от столицы до летнего дворца занял немногим больше часа.
Дворец стоял на берегу озера. Позади высился горный хребет, служивший естественной границей между Звотаной и Овенштадтом.
Залитый ярким солнцем дом выглядел очень уютно, и Летиция, положив руку на колено короля, заметила:
— Наш первый дом…
— Да, радость моя. И обещаю, скоро мы наполним его магией нашей любви.
Девушка покраснела, уловив в его голосе неприкрытую страсть, а в глазах — огонь.
И когда они приблизились к озеру, сказала:
— Только сперва отведи меня в сад, хорошо? Я бы хотела кое-что показать тебе…
— В саду? — удивился король.
— Да.
Он не стал задавать больше вопросов, просто подхлестнул лошадей, словно торопясь поскорее достичь заветной цели.
Он заранее распорядился, чтобы слуг в доме было не больше, чем обычно.
Девушка вошла в широко распахнутые двери, и после дневной жары ее охватила приятная прохлада.
Она поднялась наверх снять дорожный костюм и шляпу. Спальня ее выглядела еще чудеснее, чем она ожидала.
Эту комнату специально готовили к ее приезду.
Голубые стены, розовые шторы на окнах, а на потолке — цветная роспись, изображающая купидонов, порхающих среди богов и богинь. Красота, словно явившаяся из сказки или прекрасного сна, а краски яркие, какие любят цыгане.
Задерживаться в спальне Летиция не стала и, сбежав вниз по лестнице, увидела, что король уже ждет ее в комнате, украшенной цветами. Широкие окна были распахнуты в благоухающий розами сад.
Он стоял у окна, и когда она подбежала, раскрыл ей навстречу объятия, притянул к себе и начал целовать — крепко, страстно, требовательно.
— Ждал и не мог дождаться дня, когда ты будешь всецело принадлежать мне!.. — прошептал король. — Но теперь мы уже дважды женаты, дорогая, и ты — моя, и всегда будешь моей!
Затем, сдерживая охватившее его желание, он сказал:
— Ты говорила, что хочешь пойти в сад?
— Да… и это… очень важно… — ответила Летиция. — Помнишь вот это?
И она показала королю то, что держала в руке. Секунду он с любопытством смотрел, потом ответил:
— Кажется, это тот самый пучок прутьев, который лежал около воеводы во время свадьбы.
— Умница, что помнишь! — воскликнула Летиция. — Он оставил их для меня в кибитке и теперь я понимаю, почему.
— Так почему?
— Ведь я никогда не думала… что мы будем вместе. А воевода… он знал, что мы станем мужем и женой… Навеки!
Видя, что король не совсем понимает ее, она добавила:
— Веточки эти сорваны с разных деревьев, и если бы он переломил их тогда, как делается во время свадьбы кальдерашей, то потом ему пришлось бы бросать их на ветер.
— Ну а дальше? — спросил король.
— А дальше он сказал бы нам, что они символизируют значение супружеского союза, — ответила Летиция. — Что ни один из нас не смеет нарушить клятву, данную другому, никогда, до самой смерти!
Король улыбнулся, и, взяв у Летиции веточки, переломил их одну за одной и бросил в сад, туда, где росли розы.
Затем обнял девушку и сказал:
— Вот теперь знаю — ты наконец поверила в то, что мы вместе. Навеки вместе, и нас связывает не только клятва, данная в церкви, но и цыганская магия.
— Я знала, что ты… поймешь.
— Понимаю… жена моя, моя… возлюбленная… — прошептал он и поцеловал ее.
Позже они ужинали при свечах, ели изумительно вкусные блюда, запивая их рубиново-красным вином, удивительно напоминающим то, которым угощали Летицию цыгане.
Отпив глоток, она поймала на себе вопросительный взгляд короля.
— Ты права! Это цыганское вино.
— Но откуда? — спросила Летиция.
— Вчера вечером во дворец приходила какая-то цыганка и оставила три бутылки вина, — сказал король. — Она сказала слугам, что это лично для меня.
Улыбнувшись, он добавил:
— А еще цыганка оставила записку.
— И что же в записке? — с любопытством спросила Летиция.
— Там написано, — тихо ответил король, — «С благословением от кальдерашей королю, который сдержал свое слово».
Летиция захлопала в ладоши.
— Это они благодарят тебя за то, что ты приютил их в Звотане!
— Да, — кивнул король. — А потом, разворачивая бутылки, я обнаружил подарок и для тебя.
— Какой?
Король достал из кармана три браслета.
Летиция так и ахнула от восхищения: каждый браслет был изукрашен искусной резьбой, в точности как те золотые кубки, что она видела у кальдерашей.
