Не хватало только одного человека, зато какого!
Шло время, но мистер Гарри Ричардсон всё не появлялся.
Жениха прождали почти два часа, атмосфера в церкви царила угрюмая. Так же мрачно было и на сердце у Талии.
Казалось, она наблюдала за происходящим со стороны, будто униженная, брошенная у алтаря невеста – вовсе не она, а другая девушка.
Даже когда отец выбежал из церкви, ругаясь на чём свет стоит и клянясь, что проклятый ублюдок ещё поплатится – никто не смеет делать дурака из Сайласа Добсона, – Талии продолжало казаться, что всё это происходит не с ней. И потом, когда Талия вернулась домой и двум сотням сгорающих от любопытства гостей объявили, что бракосочетание, увы, откладывается, она так и не вышла из оцепенения.
В этом же состоянии Талия сидела в собственной гостиной, декорированной в умиротворяющих тонах лавандового и слоновой кости.
Сидя на диванчике у окна и глядя, как в розовом саду толпятся гости, с восторгом смакующие главный скандал сезона, Талия удивлялась, почему ничего не чувствует.
Ни гнева, ни унижения, ни боли…
Только отстранённое спокойствие.
Талия рассеянно наблюдала, как Ханна меряет шагами персидский ковёр. Шорох её розового атласного платья был единственным звуком, нарушавшим тишину. Бедняжка явно не знала, как вести себя в подобной ситуации.
– Наверное, у него что-то случилось, – в конце концов пробормотала Ханна. Круглое лицо раскраснелось, пышные каштановые кудри выбились из серебряных гребней.
Талия пожала плечами – откровенно говоря, ей было глубоко безразлично, почему Гарри не явился на собственную свадьбу.
– Думаешь? – вяло произнесла она.
– Ну конечно. – В карих глазах Ханны читалось неприкрытое сочувствие. – Должно быть, по дороге в церковь у мистера Ричардсона перевернулась карета, и пострадала вся семья.
– Вполне возможно.
– Ах, что я говорю! – Ханна прижала ладонь к пышной груди. – Не подумай, будто я желаю им зла…
– Конечно нет.
– Просто это объяснило бы…
– Почему меня бросили у алтаря?
Ханна состроила смущённую гримасу:
– Д-да…
В гостиной повисло неловкое молчание, и Талия попыталась придумать повод избавиться от подруги. На ум ничего не шло.
Талия, разумеется, была благодарна Ханне за поддержку, но сейчас ей больше всего хотелось побыть одной.
Кашлянув, Талия оглянулась на дверь:
– Отец ещё не вернулся?
– Хочешь, пойду узнаю?
– Если тебе нетрудно.
Ханна была только рада – наконец-то понятно, что делать!
– Ну что ты. Заодно велю подать тебе чаю.
При одной мысли о еде Талию передёрнуло.
– Я не голодна.
– Ты такая бледная. – В добрых глазах Ханны светилась искренняя тревога. – Надо хоть немного перекусить.
– Хорошо, уговорила. – Талия выдавила улыбку. – Спасибо.
– Не за что. Я же твоя подруга.
Ханна вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Талия облегчённо вздохнула. Позже она сможет по достоинству оценить преданность Ханны. Ведь подруга могла использовать скандал в личных интересах и повысить собственный статус среди светских сплетниц.
Но Ханна не отходила от Талии ни на шаг, готовая поддержать и утешить.
Не её вина, что Талии не хочется ни рыдать, ни заламывать руки, как подобает публично отвергнутой невесте.
Нахмурившись, Талия открыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Отчего-то ей было душно. Слишком поздно Талия заметила двух гостий – те отошли от банкетных столов и стояли прямо под её окнами.
– Боже, Люсиль, что тебя так взволновало? – ахнула одна из леди.
– Разве ты не слышала последние новости?! – воскликнула вторая.
Талия хотела опустить раму, но потом замерла в нерешительности.
Глупо! Какое ей дело до слухов? Никакие пересуды не могут оказаться унизительнее того, что она сегодня пережила.
И всё же Талия не могла сдержать извращённого любопытства.
– Расскажи, – выдохнула первая леди. Её голос показался Талии смутно знакомым.
– Говорят, вчера вечером лорд Эддингс видел пропавшего жениха в каком-то низкопробном игорном заведении.
– Что ж тут удивительного? Любовь к картам его и погубила, иначе Гарри в голову бы не пришло делать предложение этой неуклюжей гусыне.
Руки Талии сжались в кулаки. Гусыня. Этим прозвищем её наградили ещё в первый сезон.
– Так вот, вчера Гарри несколько перебрал с алкоголем и признался, что не намерен брать в жёны тупоумную простолюдинку.
– Прелестно! – послышалось злорадное хихиканье. – Но зачем тогда Гарри просил её руки? Неужели с самого начала хотел выставить её всем на посмешище?
– Эдцингс говорит, что хитрый мальчишка выпросил у будущего тестя часть приданого на покупку особняка в Мейфере, который он якобы подыскал. – Рассказчица выдержала драматичную паузу. – А сам намерен исчезнуть вместе с деньгами.
Другая леди потрясённо ахнула:
– Святые угодники!
– Вот именно.
Талия понимала, что тоже должна возмущаться.
Несмотря на то что со дня помолвки Гарри ей двух слов не сказал, он, казалось, смирился с необходимостью брака. Талия и предположить не могла, что Гарри обманет её отца и бежит из Лондона, присвоив часть приданого.
Бросит её.
– Затея смелая, но теперь Сайлас Добсон его из-под земли достанет, – произнесла первая леди. При упоминании этого имени голос её дрогнул от отвращения. – Пустит по следу целую шайку головорезов, чего ещё ждать от такого дикаря?
– Согласна.
– И потом, скандал… Граф Эшкомбский будет рвать и метать!
В этом Талия очень сомневалась.
По слухам, когда Гарри сообщил брату о своём намерении жениться на дочери Сайласа Добсона, тот объявил, что умывает руки.
– Если Гарри сбежит на континент, там его никто не найдёт, – продолжала та, которую звали Люсиль.
– На континент? В разгар войны?
Люсиль рассмеялась.
– Видимо, лучше получить пулю от наполеоновского солдата, чем гусыню Добсон в жёны.
– Гарри понять можно, – с лёгкостью согласилась собеседница. – Но не собирается же он вечно оставаться в изгнании!
– Разумеется. Через год-другой страсти утихнут, и Гарри вернётся победителем.
– По-твоему, граф с радостью примет блудного сына… то есть брата? – щёлкнул веер. – Лично я бы сказала, он не из тех, кто прощает и забывает. Если честно, иногда я его побаиваюсь.
– Да, он грозен, зато до чего красив! – прозвучал восхищённый вздох. Так вздыхали многие светские дамы. – Какая досада, что граф редко бывает в обществе!
– По крайней мере, в хорошем обществе.
– Ради него я бы поступилась любыми приличиями.
Обе дружно захихикали.
– Что ты такое говоришь, душка!
– Смотри, Кэтрин идёт. Надо ей рассказать!
