К своему изумлению, Тара вдруг заметила, что все эти страшные образы возбуждают ее. Ей стало стыдно, но она постаралась успокоить себя мыслью, что плоть слаба и в каждом человеке прячется примитивный зверь. Тара провела руками по бедрам и животу, представляя, что это руки Дона; сжала ладонями груди и большими пальцами обеих рук стала дразнить соски до тех пор, пока они не напряглись и не встали торчком. Она застонала от все возрастающего желания.
«О Дон, я так отчаянно хочу тебя! И ты будешь моим!»
Таре казалось, что оскорбительная ирония судьбы, сделавшая такого мужественного мужчину импотентом, была столь же трагична, как и самоубийство его брата. Будучи женщиной с необыкновенно сильным характером, она приняла решение, что во время их пребывания в Сан-Франциско бизнес будет иметь второстепенное значение. Тара Де Бирс Пайк поклялась, что воскресит дремлющее либидо Дона.
Сан-Франциско оказался именно таким, каким описал ей Дональд Девайн.
– И даже красивее, – сказала Тара, когда они любовались раскинувшимся перед ними городом с вершины мыса Ноб-Хилл, служащего своеобразной Меккой для богатых и знаменитых туристов.
– Посмотрите, как закат наполняет ослепительным светом вход в порт, – заметил Дональд. – Вот почему это место называют Золотые ворота. Завтра мы совершим путешествие на экскурсионном пароходе через пролив Окленд.
– О Дон, как же мне здесь нравится! – воскликнула Тара, невольно сжав его руку.
– Мне тоже, – ответил Дон, обнял ее за талию и крепко прижал к себе. – В Сан-Франциско есть какая-то магия, я сразу почувствовал это, как только впервые ступил ногой на его землю. И никогда не ощущал ее так сильно, как сейчас.
– Я разделяю это чувство, – ответила Тара, улыбаясь ему.
– Магия и чудеса... Интересно знать... – Он замялся.
– Интересно знать – что?
– Не важно, нам лучше вернуться в отель. Мы едва успеем переодеться и заказать легкий ужин, перед тем как отправиться в оперу.
– Не могу поверить, что сегодня вечером мы услышим великого Карузо в моей любимой опере «Кармен».
– В таком случае пойдемте, – позвал ее Дональд.
Тара позволила себе на полчаса погрузиться в горячую ванну с французским жидким мылом, которое тут же превратилось в пену, состоящую из пузырьков, больших и мягких, как зефир.
Она надела голубое шелковое белье и маленький корсаж на талию, чтобы поддерживать тяжелую юбку ее бального платья из атласа холодного голубого цвета с маленькими рукавами-буфф и глубоким вырезом.
Длинные волосы Тара уложила в низкий пучок и надела на него сетку для волос из платиновых и золотых нитей, украшенную разноцветными блестками. Белые атласные туфли-лодочки и шелковые чулки, поддерживаемые фривольными черными подвязками, завершали ее туалет. Закончив одеваться, Тара села на кушетку у окна и взглянула на город, залитый в это время мягким рассеянным светом сумерек, и подумала: «В нем действительно есть какая-то магия, как говорит Дон».
Вскоре он постучал в дверь ее номера.
– Вы готовы?
Тара поднялась и открыла ему.
– Вы настоящее лакомство! – воскликнул Дон, пожирая ее глазами.
Игриво приподняв бровь, она переспросила:
– Лакомство? Вы хотите сказать, что от моего вида у вас текут слюнки?
Он покраснел.
– Это была метафора.
– Вы, Дональд, сегодня тоже великолепно выглядите.
– Не думаю, что у нас будет время поужинать перед оперой.
– Ничего страшного. Мы поужинаем после спектакля, – отозвалась Тара.
– Тогда пойдемте. У нас есть возможность присутствовать на светском параде первых леди Сан-Франциско по мере их прибытия, – сказал Дональд.
– Отлично, я только возьму в спальне бинокль, – ответила Тара.
Хотя зрелище столь большого количества элегантно одетых мужчин и женщин, двигавшихся по кругу амфитеатра, действительно ослепляло Тару, его все же затмило выдающееся исполнение несравненного Карузо. Певца столько раз вызывали на сцену, что Тара потеряла счет. В экипаже она почувствовала, что возбуждение опьяняет ее.
Вернувшись в отель, они прошли прямо в основной зал ресторана и заказали себе роскошный ужин.
– Самая восхитительная еда, какую я когда-либо пробовала, – сказала Тара за кофе с коньяком.
Было уже за полночь, когда они поднялись к себе в номера.
– Пожалуйста, зайдите выпить по рюмочке на ночь, – пригласила Тара. – Сегодня днем мне принесли бутылку коньяка «Реми Мартин».
Дональд без колебаний принял приглашение. «Хороший знак», – подумала она.
– Налейте коньяк, а я переоденусь во что-нибудь более удобное, – попросила Тара.
В спальне она разделась и обнаженная подошла к зеркалу. Ненавидя ложную скромность, Тара признала, что тело ее выглядит соблазнительно: длинные красивые ноги, пышные бедра, едва заметный живот, тонкая талия и упругие груди.
– Тара, сегодня вечером ты неотразима, – задумчиво проговорила она, – и сегодня ты вылечишь Дона Девайна от импотенции!
Будучи твердо в этом уверена, Тара надела легкий как паутина пеньюар с широкими рукавами-крыльями и длинной легкой юбкой. Затем распустила волосы и стала их расчесывать до тех пор, пока они не заблестели как вороново крыло. Расправив плечи, Тара вошла в гостиную, решительно настроенная одержать победу над Дональдом Девайном.
При ее появлении он поднялся:
– Вы выглядите восхитительно!
– Все это слова, слова, слова, – поддразнила она его. – Разве вы не слышали, что судят не по словам, а по делам? – Тара положила руки ему на плечи. – Дональд, докажите мне, что вы действительно считаете меня восхитительной. Поцелуйте меня.
Он хотел было отойти, но Тара поймала его в ловушку, обвив руками за талию и сказав:
– Вы причините мне боль, если попытаетесь вырваться.
– Послушайте, Тара, шутка шуткой, но не заходите слишком далеко.
– Я не шучу, Дон. – Ее алые губы слегка раскрылись. – Поцелуйте меня, и я вас освобожу, обещаю.
Лицо Дона выражало противоречивые чувства: неуверенность, тревогу, страх и – да, она была в этом уверена! – желание. Тара приподнялась на цыпочки так, что ее губы оказались лишь в нескольких дюймах от его лица.
– Сделайте это, Дональд.
– Проклятие! Вы просто ведьма! – С внезапной решимостью Дональд крепко прижался губами к ее губам.
Это было такое же волнующее ощущение, как и тогда, когда она впервые поцеловалась с Сэмом Пайком. Тара языком раскрыла его губы, и он, оказавшись во рту Дона, извивался там, подобно игривой змейке. Дон еще сильнее сжал Тару в своих объятиях и не отпрянул, когда женщина страстно прижалась к нему. По-прежнему не размыкая рук на спине Дона, Тара повела его к кушетке.
