– А теперь лежите спокойно и расслабьтесь, дорогой. – Она стала снимать пеньюар.
Дон как загипнотизированный смотрел на нее.
– Вы... вы еще более восхитительны, чем я мог бы себе вообразить, – произнес он с благоговением.
Тара тихо рассмеялась.
– Что вы имеете в виду, говоря «мог бы вообразить»? Неужели вы никогда не представляли меня такой: я, голая, лежу в ваших объятиях? Будьте правдивы, Дон.
Тара схватила его руки, положила себе на грудь и почувствовала, как его пальцы сжали ее нежные податливые холмики.
Дональд несколько раз сглотнул, прежде чем сумел ответить:
– Да... Я не лишен фантазий и страстных желаний, но это тщетное потворство своим слабостям. Я же говорил вам, что не способен доставить удовольствие женщине.
– Вы ошибаетесь, и я вам это докажу. – Она расстегнула ему ширинку.
Дональд попытался оттолкнуть ее руки.
– Боже мой, Тара! Немедленно прекратите это!
– Не прекращу. А теперь снимите фрак и рубашку.
– Конечно, я этого не сделаю. Вы или ненормальная, или пьяная.
– Да, пьяная, но не от алкоголя, а от того, что представляю, как мы с вами лежим обнаженные в объятиях друг друга, что мы очень скоро и сделаем!
Как в трансе, Дональд подчинился ее приказу, снял фрак и рубашку.
– Должно быть, я тоже ненормальный, – пробормотал он.
– Теперь брюки.
Он подчинился и остался в нижнем белье. Тара захихикала:
– Мужчины носят крайне непривлекательное нательное белье. – Сказав это, она скользнула рукой в его кальсоны.
– Это бесполезно, – задыхаясь, произнес Дон.
– Ваше тело неподатливо, как доска, – пожаловалась Тара. – Ложитесь на тахту и расслабьтесь. Вы должны быть похожи на кусок воска.
Дональд сделал все так, как ему сказали, но, несмотря на искусные ласки Тары, его пенис оставался таким же вялым.
– Я же говорил вам, – произнес он с упреком.
Но Тара была непреклонна. Она помогла Дональду снять белье, затем стала говорить с ним воркующим голосом, как мать воркует со своим ребенком:
– Помнишь, как было до смерти твоего брата? Ты с Марсией в апогее страсти... Вспомни, вспомни, вспомни и перестань думать о своем брате. Роберт умер, и все твое горе и самобичевание уже никогда не вернут его, – увещевала Тара.
Она целовала его губы, глаза, шею и сильную, мускулистую грудь. Ее губы опустились вниз, к его животу... Наконец, когда Тара дотронулась языком до его пупка, ее усилия были вознаграждены. Дональд задрожал, и мучительный стон сорвался с его уст.
«Страдание и экстаз, – подумала Тара, – неотделимы как сиамские близнецы».
Она поцеловала его твердый плоский живот и завладела последней цитаделью. Тара любила сейчас Дональда так страстно, как, наверное, ни одна женщина никогда не поклонялась своему любовнику.
Внезапно злые чары рассеялись, и Дональд вернулся к жизни... Его мужское естество гордо восстало. Дон приподнялся, обнял Тару и уложил ее на спину.
– Это чудо! – воскликнул он.
– Ты ведь сказал, что мы приехали в город магии и чудес.
– Я так неистово тебя хочу, мое желание граничит с безумием...
– В таком случае возьми меня, любовь моя... Возьми меня! – сказала Тара.
Она открылась ему навстречу, и Дональд, не теряя ни минуты, овладел ею. Мгновение спустя они уже двигались в унисон, со всей естественностью опытных любовников отдаваясь страстному ритму. Когда Дон достиг вершины наслаждения в первый раз, Тара подумала, что он взорвался внутри ее, но даже после затянувшегося оргазма его эрекция не уменьшалась. Три раза они доводили друг друга до экстаза, прежде чем Дональд не лег на спину рядом с ней.
– Какая же ты потрясающая женщина! – только и мог прошептать он.
Тара улыбнулась и погладила Дональда по животу.
– А какой ты потрясающий мужчина! – проговорила она.
– Моя дорогая, я так долго любил тебя издали и не осмеливался открыться тебе в этом. Я считал, что это напрасное дело. – Дональд приподнялся на локте и заглянул Таре в глаза. – Сейчас уже можно сказать, что я страстно хотел сказать тебе с самого первого дня, как только увидел: я люблю тебя, Тара, и хочу, чтобы ты стала моей женой.
Она взяла в руки его лицо:
– Дорогой, любимый Дональд, ты не думаешь, что было бы более благоразумно подождать несколько месяцев, чтобы посмотреть: по-прежнему ли ты испытываешь ко мне те же чувства? В данный момент ты можешь чувствовать обычную благодарность и...
– Это совершенно не так, – с раздражением сказал Дональд. – Я горячо тебя люблю, всегда любил. Пожалуйста... пожалуйста, обещай, что ты будешь моей женой, – настаивал он.
Тара нежно поцеловала его в губы.
– Я обещаю скоро дать тебе ответ, но только после того, как мы вернемся в Колорадо и у меня будет возможность взвесить все в домашней обстановке. Нужно подумать и о маленьком Питере, – сказала Тара.
– Дорогая, я люблю Питера так, как будто он – моя собственная плоть и кровь. И мальчик любит меня.
– Верно. И все же я должна обдумать это все как следует. Однако предупреждаю, что если все-таки я выйду за тебя замуж, я буду не только женой. Ты знаешь, у меня есть обязанности по отношению к семейному бизнесу.
– Конечно. Я бы и не подумал просить тебя отказаться от своей карьеры.
– Ты – хороший человек, Дональд Девайн. Любая женщина гордилась бы тобой и почла бы за честь стать твоей женой, – проговорила Тара.
Он наклонился и поцеловал ее, сначала нежно, а затем настойчиво, и Тара вновь почувствовала, как горячий огонь желания овладевает ею. Она опустила руку, чтобы поощрить его, но Дон уже был во всеоружии.
– На этот раз ты ложись на спину, – сказала она, – и позволь мне выполнить эту работу.
Дональд рассмеялся.
– Работу? Я впервые слышу, что о сексе говорят как о работе. Какое же это восхитительное занятие!
Тихо застонав, Тара стала двигаться вверх-вниз, сначала медленно, словно дразня, потом все быстрее и быстрее, пока Дон не воскликнул:
– Господи! Я больше не могу это выдержать! Наверное, я на небесах, потому что ты ангел.
Тара была счастлива это услышать, и позже, когда их страсть выплеснулась и они лежали, прижавшись друг к другу, подобно воркующим голубкам, она игриво шлепнула Дональда и сказала:
– Не странно ли говорить такие слова женщине, когда она вступает во внебрачную связь? Ангел... Ну и ну! В таком случае падший ангел.
Обнимая друг друга за талию, они голыми пошли в спальню и легли в постель.
– Спокойной ночи, мой дорогой, – прошептала она. – Спи крепко.
– Я еще слишком возбужден, чтобы уснуть.
Однако сон быстро пришел к ним обоим – глубокий, спокойный сон как естественный итог полного счастья, удовлетворенной страсти и любви. А тем временем на город магии и чудес надвигался апокалипсис...
