Люк не отрывал взгляда от дороги.
– Нет.
Она вздохнула, пока он объезжал очередную грязную лужу, и вспомнила, каким безрассудным сочла его, когда он купил эту двуколку. На самом деле Люк оказался очень осторожным и внимательным кучером.
– С такой скоростью мы доберемся до Лондона не раньше января.
Он пожал плечами.
– Лучше живыми в январе в Лондоне, чем мертвыми в октябре в Нортумберленде.
Да уж, с этим не поспоришь. Так что Эмма откинулась на спинку сиденья и взглянула на окружающий пейзаж. Дорога уверенно поднималась вверх. К ней с обеих сторон подступали густые леса. Красная и золотая листва на сикоморах, зеленые сосны. Опавшие листья ошеломительных осенних цветов – коричневые, красные, оранжевые и золотые – устилали землю, и снег, пусть и подтаявший, проглядывал сквозь этот ковер, окутывал затененные корни деревьев, покрывал края колеи и обочины.
Они добрались до верха холма. Отсюда дорога под острым углом спускалась вниз, резко поворачивая под сенью особенно большого сикомора, густая красно-золотая листва которого настойчиво цеплялась за ветви. Направо Эмма увидела безмятежную поверхность воды – вероятно, пруд, заросший у берегов водорослями, тоже усыпанными снегом.
Здесь сикомор отбрасывал на дорогу густую тень, и тонкий слой снега покрывал несколько футов земли. Отрезок дороги под ним казался ровным, но двуколка подпрыгивала на камнях, и Эмма поняла, что снежный покров просто создает обманчивую иллюзию.
Внезапно они нырнули колесом в снеговую кашу, и двуколка сильно накренилась. Эмме показалось, что земля вцепилась в колесо с ее стороны и не желает отпускать. Лошади тянули изо всех сил, но липкие пальцы грязи, воды и снега крепко удерживали экипаж на месте.
Крак! Коляска дернулась, от рывка Эмму подбросило в воздух, она отчаянно попыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но сиденье выскользнуло из-под нее. Она потянулась к Люку, но он тоже исчез. Вокруг трещало и ломалось дерево, и тут щиколотку пронзила острая боль. Эмма головой вперед свалилась в ледяную лужу, рука погрузилась в грязь, что-то ударило ее в щеку.
На какую-то долю секунды все замерло и затихло. А затем мучительная тяжесть с ее щиколотки исчезла, чьи-то руки подхватили ее и выдернули из воды.
– Эмма! – Голос громкий, испуганный. Совсем рядом.
Ей казалось, что она лежит на мягкой подстилке из листьев.
– Эмма, ты цела? Ответь мне, пожалуйста.
Руки на ее плечах, мягко трясут. Эмма улыбнулась и медленно открыла глаза.
Люк с обезумевшим лицом склонился над ней. Увидев, что глаза ее открылись, он крепко прижал ее к груди.
– Слава богу! Я думал… думал, что потерял тебя!
Она озадаченно покрутила головой и тут же ощутила, что вся ее одежда промокла насквозь, щиколотка горит огнем. И еще кажется, что на лице лежит что-то мокрое, холодное и тяжелое.
Эмма с любопытством подняла руку, нащупала на щеке облепленный грязью лист и смахнула его.
Люк все еще обнимал ее, целовал волосы и бормотал извинения.
– Что… что случилось? – с трудом выдавила она, вновь обретя голос.
– Мы наехали на покрытый снегом клочок земли – во всяком случае, выглядело это именно так. На самом деле это, конечно, была яма, заполненная снежной кашей. Колесо с твоей стороны застряло, и ось сломалась. Посмотри.
Чуть отодвинувшись, Люк помог ей сесть и повернулся к дороге. Эмма проследила за его взглядом. С лошадьми, похоже, все в порядке – они безмятежно паслись у обочины. Но экипаж – их двуколка – разлетелся на куски, которые остались прямо на дороге, а колесо лежало у их ног.
– О нет! – воскликнула Эмма.
– Ты вылетела из двуколки и рухнула прямо в яму с водой… – Люк замолчал, сглотнул ком в горле, а когда продолжил, голос его дрожал: – Упала головой вниз. И лежала так неподвижно, я решил, что ты ударилась, подумал, что ты…
– Со мной все хорошо, – заверила его Эмма. Она снова начала соображать и, несмотря на ледяной холод, попыталась оценить свое состояние: с головой все в порядке, с телом тоже. Ну, за исключением щиколотки.
– А ты не поранился? – спросила она, погладив его по щеке.
– Нет. Я спрыгнул. На мне ни царапины. – Его губы с горечью искривились. – Разумеется.
Эмма поцокала языком.
– А ну-ка, перестань. Ты что, хотел бы пораниться?
– Вместо тебя – да, – не задумываясь ответил он.
– Я не пострадала.
Люк с откровенным облегчением выдохнул:
– С тобой точно все в порядке?
– Да. – Она поколебалась и все-таки добавила: – Но мне кажется, что-то случилось с ногой.
Люк передвинулся к ее ногам.
– С которой?
– Правой.
Он осторожно снял с нее мокрый башмак, но все равно каждое прикосновение к щиколотке отдавалось мучительной болью. Люк нежно дотронулся до самого больного места.
– Здесь?
– Да.
– Это чертово колесо упало на тебя. Мне пришлось сначала убрать его, и только потом я смог вытащить тебя из воды. Наверное, оно сломало тебе щиколотку. – Он перевел взгляд с ее щиколотки на лицо и посуровел. – Да ты же продрогла до костей! Тебе необходимо переодеться в сухое, а потом мы найдем тебе доктора.
– Здесь? Думаю, прежде всего нужно решить, как быть с экипажем.
Люк стиснул зубы, наклонился и взял ее на руки, словно ребенка.
– Люк! Я слишком тяжелая! Я могу идти сама!
– Нет. – Он крепче прижал ее к себе и, на удивление, легко поднялся на ноги.
Эмма обвила его шею руками. Держа свою драгоценную ношу, но вышел на дорогу и медленно огляделся, продолжая прижимать ее к себе.
– Здесь негде сесть. Сможешь минутку постоять на одной ноге?
– Конечно.
Очень осторожно Люк поставил ее на землю, и хотя сердце все еще колотилось от страха и потрясения и боль сразу пронзила ступню, в животе у Эммы все затрепетало.
Он это тоже почувствовал и пылко посмотрел на нее.
– Я чертовски хочу тебя прямо сейчас.
«Так возьми меня, – хотела сказать Эмма. – Прямо здесь, посреди дороги». Но она только задрожала. И хотя это была дрожь вожделения, Люк решил, что она замерзла, и, убедившись, что Эмма может стоять, отошел.
Она посмотрела на каменистую мокрую землю и призналась себе, что заниматься здесь любовью с Люком будет очень неудобно. Иногда практичность бывает полезна.
Люк копался в багажном ящике, вытаскивал сухую одежду. Вернулся он с запасной сорочкой и нижней юбкой.
– Начнем с этого. Стой смирно.
Эмма не шевелилась, пока он стаскивал с нее тяжелый плащ, с которого капала вода, но едва не вскрикнула, увидев, как Люк небрежно отбросил его в сторону, и в результате на плащ сразу же налипли грязь и листья.
