Она отвечала ему твердым взглядом и не собиралась сдаваться.
– Очень рада этому, сир, но и обеспокоена, потому что мне непонятно, почему вы отказываетесь отдать мне и Жоффруа эти замки?
– Я не отказываюсь, – отрезал он. – Женясь на тебе, анжуец получил достаточно хорошего английского серебра и богатство сверх меры в виде тех сокровищ, которые ты принесла в свой брак. Те замки действительно были обещаны тебе, но получишь ты их, когда я сам решу, а не когда ты мне скажешь.
Матильда вскинула голову:
– Вы даете крошки пирога своему внуку. Не хотите ли сделать то же самое и для меня? Если вы не соблюдете условия моего брачного договора, то что еще вы нарушите? И как вы заставите своих подданных исполнить данную мне клятву, если сами не держите обещаний?
Его лицо потемнело.
– Выбирай слова, когда говоришь со мной, дочь. Я не потерплю дерзкого поведения и кичливых речей. Вы получите эти замки, когда я отдам их вам, и ни днем раньше. Вы не понимаете, чего просите. Передача замков означает переселение людей, полную перестройку торговли и множество последствий.
– Последствия будут и в том случае, если вы не отдадите нам замки.
Она подхватила сына и посадила к себе на колени. Он засмеялся и сразу потянулся к блюду со сладостями. Когда ему удалось ухватить один пирожок, ребенок отгрыз кусочек, а остальное отдал матери.
Король вытер салфеткой руки и отбросил ее на стол мятым комком.
– Я же сказал, сейчас не время говорить о делах, – проворчал он, вставая. – Вернемся к этому при более удобном случае.
– Другими словами, вы не хотите отдавать замки мне и Жоффруа. Вы отступаетесь от данного вами обещания.
– Дочь моя, говорю тебе: отдам я вам замки, но только тогда, когда сочту нужным, а не когда захочешь ты и твой муж, сующий нос не в свои дела.
Генрих ушел с прямой спиной и воинственным видом. Матильда устало вздохнула. Она не ожидала, что отец согласится; пока состоялся только первый бой, и у нее впереди еще много месяцев на то, чтобы подтачивать его упрямство – незаметно, как вода точит камень. Нужно, чтобы отец понял: если он не решит вопрос, будет только хуже.
Никто не в силах вечно сдерживать ход времени.
В третий раз бароны преклонили колени и присягнули на верность Матильде, но теперь еще и ее маленькому сыну – ребенок сидел у нее на руках. Вокруг круглой головки пылал золотой короной ореол пушистых волос. Мадонна с младенцем – сильный образ, и Матильда не преминула использовать его. Баронов собралось меньше, чем в первые два раза, и в основном нормандцы. Но Роберт Глостерский и Бриан Фицконт явились из Англии на церемонию и добавили свои клятвы к тем, что прозвучали в Руанском соборе.
– Так вот он какой, будущий король Англии, – сказал брат Матильды и пощекотал юного Генриха под подбородком. – Нам с тобой надо как следует познакомиться.
– Да, он станет королем, – убежденно повторила Матильда. – Получит образование, которое должно иметь монарху, и будет учиться править у преданных ему людей. Он изучит законы и все остальные науки, чтобы уметь защитить себя и свое королевство. Научится отличать друга от врага, хороший совет от плохого.
– Как яростно вы говорите, сестра, – заулыбался Роберт.
– Приходится, – ответила она и глянула на Бриана.
Тот смотрел на Генриха с затаенной болью в глазах.
– Надеюсь, милорд Фицконт, вы не откажетесь обучить моего сына искусству вести счет в казне, но пусть кто-нибудь другой покажет ему, как ставить шатер, – шутливо добавила Матильда.
Он повеселел:
– Я думал, что у меня тогда все неплохо получилось, учитывая обстоятельства, к тому же я умею учиться на своих ошибках. Может, мальчику пригодится мой опыт.
У Матильды стало тепло на душе.
– Уверена, от вас мой сын узнает много ценного, – сказала она.
Бриан склонил голову:
– Все, что вы ни потребуете от меня! Сочту за честь. – Он отвесил поклон и отошел, чтобы поговорить с баронами, которых давно не видел.
Роберт смотрел ему вслед.
– Как жаль, что у него так не и появилось наследника. Его жена уже слишком стара, чтобы родить ему сына или дочь. – Он понизил голос. – Будьте с ним осторожны.
Матильда напряглась:
– Почему? Надеюсь, вы не думаете, что…
– Нет-нет, ни в коем случае. – Роберт поднял руку, останавливая поток гневных слов. – Он хороший друг и могущественный союзник. И вас боготворит, это всем известно, но Бриан понимает свое положение и обладает твердыми принципами, как и вы. Оставайтесь в этих рамках, и все будет хорошо. Никому не давайте повода для сплетен, ведь иначе их не избежать.
Матильда набрала в легкие воздуха, приготовилась разразиться гневной отповедью, но мыслила она быстро, и когда выдохнула, рассудок уже взял верх над чувствами.
– Говоря «никому», вы имеете в виду кого-то конкретного?
Роберт придвинулся ближе и произнес ей на ухо:
– Вы знаете, о ком речь, и эти люди не будут спускать с вас глаз и сделают все, чтобы выставить вас неспособной править Англией. Так что вы должны быть безупречны во всем.
Он указал взглядом на группу знатных придворных, беседующих неподалеку, но Матильда не нуждалась в подсказках. Она понимала: брат говорит о Галеране де Мелане, который поддерживал Клитона и был пленником Бриана в Уоллингфорде, пока Клитон не умер. Догадывалась она и о том, что епископы Солсберийский и Винчестерский наверняка подослали сюда шпионов, чтобы те следили за каждым ее шагом, за тем, с кем и как долго она говорит, и потом докладывали своим хозяевам. Ей стало так противно, что по телу побежали мурашки. Бриан наверняка тоже все это понимает.
– Они ничего не узнают, – отрезала она, – потому что ничего не было и не будет. И я не позволю им смешивать с грязью достойное служение и дружбу.
Роберт кивнул:
– Хорошо, но я обязан был предупредить вас.
– И я признательна вам за это. – Она прикоснулась к его рукаву. – Пока вы здесь, я хочу попросить об одолжении. Поговорите с отцом о замках из моего приданого. Он по-прежнему отказывается отдать их мне. Если отец продолжит упорствовать, Жоффруа вправе вторгнуться в Нормандию и захватить замки силой. А это будет означать войну, которая помешает мне получить короны Англии и Нормандии.
На лице Роберта отразилось сомнение.
– Вам известно, как он упрям.
– Я тоже упряма, когда уверена в своей правоте. И нужно уговорить его как можно скорее, ведь если от слов мы перейдем к оружию, мне придется поддерживать Жоффруа.
Он медленно покачал головой:
– Попробую, но ничего не обещаю.
Руан, май 1134 года
Матильда слышала бой колоколов. Погребальный звон? Призыв на молитву? Звук в ее голове не прекращался, он нарастал до тех пор, пока не заполнил мозг без остатка, изгнав все мысли.
