Хит тоже не на шутку разозлился. Едва сдерживаясь, он проговорил:
- Нет, не собственность, но все равно вы - моя. И я не позволю вам заигрывать с другими мужчинами, не позволю вам вести себя… как самая настоящая проститутка.
- Как проститутка?! - завопила Лили. - О Боже, да что же я такого сделала?! Чем я заслужила такие необоснованные обвинения?
- Вы флиртовали с Пулом, разве не так?
Лили пожала плечами:
- Просто я сразу же поняла, что он здесь - единственный мужчина, с которым мне безопасно находиться. - Она пристально взглянула на маркиза. - Неужели вы можете ревновать к лорду Пулу? Ведь он так стар, что годится мне в деды! Более того, он нисколько мною не интересуется. Во время беседы он лишь предавался воспоминаниям и говорил о неземной красоте Шантель. Лорд Пул без ума от нее - и совершенно безопасен для меня.
- А те два юнца с плотоядными взглядами?… - проворчал маркиз. - Они ясно давали понять, что хотят затащить вас в постель.
- А если и так? У вас нет никакого права ревновать! Хит сам себе удивлялся. Ведь он раньше никогда не ревновал женщину и даже представить не мог, что такое возможно. И, тем не менее, сейчас он ревновал - в этом приходилось признаться. Выходит, Лили удалось сделать то, что не удавалось ни одной другой женщине? А она тем временем продолжала:
- Это же просто абсурд, милорд! Я немедленно возвращаюсь в гостиную! Дайте мне пройти!
- Нет. - Хит покачал головой. - Нет?
- Я не пущу вас туда, потому что вы хотите остаться со мной, - заявил маркиз.
Полный решимости доказать это, он шагнул к девушке и заключил ее в объятия. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, и Лили, обвивая руками его шею, постаралась прижаться к нему покрепче. Но поцелуй этот совсем не походил на то, что было у них прежде - теперь в их поцелуе были и гнев, и ревность, и безумная страсть.
Наконец Хит, отстранившись, заглянул в глаза девушки и сразу же понял, что добился своего; было совершенно очевидно, что Лили не стала бы противиться, даже если бы он прямо сейчас захотел овладеть ею.
- Я знаю, Лили, что ты хочешь того же, что и я, - проговорил Хит хриплым шепотом.
- Да, хочу, - ответила она без колебаний.
Хит тотчас же снял с нее тюрбан, затем вытащил из прически шпильки, и прекрасные полосы рассыпались по плечам. Когда же он, отступив на шаг, окинул ее пылающим взглядом, Лили прошептала:
- А на этот раз мы останемся… в одежде?
Хит ответил ей улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.
- Нет, любимая. В этот раз я хочу видеть тебя всю. А ты должна видеть меня.
Он принялся раздевать ее, причем делал это чрезвычайно медленно, словно наслаждался каждым своим движением. Когда же Лили предстала перед ним совершенно, обнаженной, он снова окинул ее взглядом и пробормотал:
- Я давно уже мечтал об этом… Мечтал насладиться твоей наготой.
- Но я думала… все будет по-другому, - с разочарованием в голосе пролепетала Лили, когда Хит, усадив ее на кровать, отошел на несколько шагов.
- Сейчас вернусь, любимая. - Он принялся раздеваться.
Лили же смотрела на него, затаив дыхание. «А ведь он само совершенство», - думала она, любуясь его широки ми плечами, могучей грудью и длинными мускулистыми ногами. Лили впервые видела обнаженного мужчину, однако она прекрасно понимала, что лишь очень немногие из мужчин могли бы похвастаться, такой же великолепной фигурой.
Наконец Хит приблизился к ней и, приподняв пальцем ее подбородок, посмотрел ей в глаза. Затем уложил ее на кровать и тут же лег рядом. Когда же их обнаженные тела соприкоснулись, Лили затрепетала, почувствован, как в живот ее упирается возбужденная мужская плои., обжигающая своим жаром.
Шевельнувшись и тихонько застонав, Лили попыталась прижаться к Хиту как можно крепче, но он прошептал:
- Нет, не двигайся, дорогая. Позволь доставить тебе удовольствие.
Он принялся ласкать ее и целовать, и Лили тотчас же почувствовала; как мучительно заныли ее отвердевшие соски. Ей казалось, что из пальцев и из ладоней Хита исходит обжигающее пламя, и пламя это, вспыхивая в тех местах, к которым прикасались его руки, почти сразу же пробегало по всему телу и разгоралось еще ярче в средоточии ее женского естества.
Лили была околдована этой страстью, околдована этой чувственностью и нежностью, она наслаждалась каждым прикосновением Хита, каждым его вздохом и исходившим от него запахом, наслаждалась теплом его тела и вкусом его губ.
И все же ей хотелось большего, вернее - ее тело жаждало большего. Словно почувствовав это, Хит принялся теребить ее соски, а затем стал страстно целовать их, время от времени легонько прикусывая. Лили громко застонала и, запустив пальцы ему в волосы, попыталась, как можно крепче прижать его к своей груди. Но он вдруг отстранился и, приподнявшись на мгновение, спустился ниже, к ее животу. Когда же губы его прикоснулись к кудряшкам меж ее ног, Лили тихонько вскрикнула, но тут же услышала, как он прошептал:
- Не бойся, любимая, я не сделаю тебе больно.
Сердце ее бешено колотилось, когда Хит раздвигал ее ноги; когда же губы его прижались к ее лону, из горла Лили вырвался хриплый и громкий стон. А он целовал ее снова и снова, и в какой-то момент Лили вдруг почувствовала, что силы покидают ее; теперь она не могла даже стонать, и ей казалось, что она вот-вот задохнется, вот-вот лишится чувств, не выдержав этой сладостной пытки.
Внезапно палец Хита скользнул в ее лоно, и по телу Лили снова прокатилась дрожь, а из горла вновь стали вырываться стоны - силы словно вернулись к ней; а ощущения были столь острые, столь неожиданные и восхитительные, что ей хотелось кричать от восторга.
Прошло еще несколько мгновений, и из горла ее действительно вырвался восторженный крик. Ей вдруг почудилось, что она закружилась в каком-то огненном вихре, затем тело ее содрогнулось еще несколько раз, и она затихла в полном изнеможении.
Лили не знала, как долго она пролежала без движения, но в какой-то момент она вдруг поняла, что огненная буря утихла, а Хит лежит рядом и молча наблюдает за ней. Она заглянула в его золотистые глаза и увидела в них и страсть, и нежность… и еще множество других чувств, которым она сейчас не могла дать названия.
Когда же пальцы его коснулись ее лица, Лили внезапно почувствовала, что к горлу ее подкатил комок, а к глазам подступили глупые слезы. Стараясь сдержать их, она уткнулась лицом ему в грудь и в изумлении подумала: «Такого я даже представить не могла… Не могла представить, что нежность мужчины сможет вызвать у меня слезы». И теперь стало очевидно: у нее не было надежной защиты против его нежности.
