Молодой человек стоял в нерешительности, словно надеялся, что маркиз прольет свет на обстоятельства разгадываемой им тайны, но его хозяин молча захлопнул реестр и сказал:
– Я надеюсь, Роджер Кларк, что вы временно приберете данный документ в какое-нибудь надежное место. Не мне вам говорить, насколько он важен для тех, чьи судьбы занесены в эту старую книгу.
Роджер Кларк молча кивнул.
– А могу ли я что-либо предпринять в самом домике викария, ваша милость?
– Не думаю. Я надеюсь, что миссис Лейвер со временем приведет там все в надлежащий порядок. Я лишь полагаюсь на вашу скромность. Не надо рассказывать об этом прискорбном случае мисс Идилле. Но, по-моему, мне даже не стоило напоминать вам об этом.
– Можете на меня положиться, – сказал молодой человек. – Когда она вернется, там все будет в порядке.
– Если вернется, – пробормотал маркиз, улыбаясь своим мыслям.
Маркиз распорядился, чтобы второй завтрак накрыли на балконе, и теперь они сидели за столом, купаясь в лучах солнечного света.
Он намеренно смешил девушку, и они болтали без умолку, перескакивая с одного предмета на другой. Как и для всех влюбленных, им важнее была не суть, а настроение этого разговора. При этом никто из них не коснулся той темы, которая в душе волновала каждого из них больше всего.
Маркиз придерживался мнения, что, чем меньше он скажет о вчерашнем происшествии в присутствии слуг, тем лучше. Ему стало известно, что няня, а вслед за ней и все домочадцы пришли к выводу, что попытку похищения девушки совершил какой-то особо ярый борец с нечистой силой.
Как высказалась по этому поводу няня, «невежественные охотники за нечистой силой в своем рвении сами уподобляются демонам».
– Как бы ни были настроены эти враги нечистой силы, им отныне придется воздержаться от новых покушений, – объявил маркиз во всеуслышание. – Я распорядился, чтобы Роджер Кларк назначил патрульных с собаками, которые по ночам прочесывали бы сад. Это позволит нам спать спокойно. Разумеется, если только кто-нибудь не окажется чересчур чувствительным и не станет страдать от собачьего лая.
Маркиз говорил это няне в шутку, но старушка ответила ему всерьез;
– Я не дам этим охотникам за ведьмами мисс Идиллу в обиду. Я ее подняла на ноги и не позволю опять лишить ее сил. А если что-то случится, я сама дознаюсь, что за негодяй затеял все это.
– Ты, как всегда, права, няня. Я и сам хочу того же. Поэтому, чем меньше мы будем болтать на эту тему, тем лучше будет для нашего общего дела, – сказал маркиз, пытаясь охладить воинственный пыл своей няни.
Вскоре до маркиза дошло, что после этого загадочного происшествия с похищением страхи и опасения, внушаемые Идиллой слугам, рассеялись. Люди дружно встали на сторону несчастной девушки.
Верные слуги, многие из которых служили в замке, продолжая дело дедов и прадедов, были искренне возмущены, что кто-то посмел покуситься на Ридж-Касл, который они привыкли считать в какой-то мере и своим фамильным достоянием.
– Это неслыханная дерзость, милорд! – возмущался Ньюмен. – Хорошо, что подоспели люди шерифа, иначе мои молодцы-лакеи забили бы этих оборванцев до потери сознания.
– Такое проявление лояльности не может не радовать, – заметил маркиз.
– Хочу сообщить вашей милости, что те два парня, которые первыми покинули свои места, пришли снова проситься на службу.
Маркиз улыбнулся.
– Надеюсь, Ньюмен, что ты проявишь снисхождение и не станешь особенно тиранить этих молодцов.
– Ну я, конечно, не стану принимать их с распростертыми объятиями, – ухмыльнулся Ньюмен. – Пусть немножко поволнуются, это пойдет им на пользу. Все равно им будет некуда деться. В наших местах сейчас работы не найдешь.
– Разумеется, если Каспар Трайделл взялся увольнять своих слуг, – кивнул маркиз.
Когда второй завтрак подошел к концу и няня увела Идиллу отдыхать, маркиз решил предпринять новую попытку повидаться с соседом.
Но, приехав в Трайделл-холл, он узнал от слуг, что хозяин ни свет ни заря отправился в Лондон.
– Вчера-то он был здесь, – сообщил ему Бейтс. – И я, зная, что ваша милость хотели с ними повидаться, чуть было не послал вам в замок записку. Да чего, думаю, спешить, он ведь вроде собирался здесь пробыть не менее двух-трех дней. А тут вот на-ка, ускакал, только его и видели.
– Отчего же он вдруг так изменил свои планы? – недоумевал маркиз.
– Я и сам в толк не возьму. С вечера все насвистывал, вроде как чему-то радовался. А наутро проснулся – злее некуда. Знаете, как он ко всем придирается, когда не в духе. Вот и приказал закладывать коляску как можно скорее да во всю прыть понесся в Лондон.
– Так, значит, сегодня его здесь не ждут? – уточнил маркиз.
– Куда уж там, – махнул рукой Бейтс.
Поколебавшись, маркиз спросил:
– А он взял с собой что-нибудь из вещей?
Посмотрев на пустое пространство, открывшееся на стене за спиной Бейтса, маркиз все понял и без слов.
– Да, милорд... Это была последняя картина в гостиной. Ее милость любила ее больше всего. Правда, мистер Чисуик говорил, что она не особенно дорогая.
– Мне кажется, сэр Каспар продал много вещей? – решился спросить маркиз.
– Не мне об этом судить, милорд. Сами можете видеть.
Пройдя через холл, старый дворецкий открыл дверь в гостиную.
Маркизу с детства запомнились прекрасные картины с изображениями породистых лошадей и сцен псовой охоты, а также портреты предков сэра Гарольда Трайделла, которыми он особенно гордился.
Один из них, генерал Джон Черчилль[15], служивший при герцоге Мальборо, был как две капли воды похож на своего потомка и тезку, Джона Трайделла. Маркиз подумал, что, чтобы продавать свои фамильные портреты, нужно уж очень низко пасть.
– А почему сэр Каспар настолько обеднел? – спросил маркиз.
– Это все карты! – с неодобрением ответил Бейтс. - Сэр Гарольд однажды сказал, что у его сына руки чешутся, стоит ему только подумать о картах. По правде говоря, так оно на самом деле и было.
– Да, это, несомненно, карты, – согласился маркиз и, резко повернувшись, поспешно вышел из комнаты.
Ему было крайне неприятно видеть на стенах пустые места, где некогда красовались хорошие полотна, хотя и не имевшие большой художественной ценности. На них были изображены представители славного английского рода и детали быта добропорядочного провинциального дворянства.
Маркиз задумчиво направился к себе в имение.
Приближался вечер, он намеревался принять ванну и переодеться к обеду.
Когда он вошел в столовую, где накануне разговаривал с Идиллой, то застал ее стоящей у окна, спиной к нему.
Маркиз неслышно прикрыл дверь, не окликая девушку, но та сразу же повернулась к нему с возгласом радости.
