— Кроме того, стоит вопрос о вашем преступном небрежении обязанностями опекуна. — Макс едва сдерживался, чтобы не вскочить со стула.
Лицо Фарингдона приобрело серый оттенок.
— Преступном… — На мгновение показалось, что он сейчас упадет в обморок, но он справился. — Вздор. Сущий вздор…
— Есть законы, Фарингдон, — прорычал Макс. Плечи его напряглись от усилия, с которым он сдерживал свой спокойный голос. — Законы, которые совершенно ясно описывают обязанности опекуна.
— Макс! — Предупреждающий возглас Ричарда прозвучал как раз вовремя.
Мистер Уимборн продолжил:
— Лорд Блейкхерст делает очень щедрое предложение. Воистину щедрое, учитывая обстоятельства. Он готов довольствоваться пятнадцатью тысячами плюс драгоценности. Десять тысяч остаются для раздела между мисс Фар…
— Что? — взвизгнул Фарингдон, прервав адвоката. — Будь я проклят, если мы на это согласимся!
Мистер Уимборн безмятежно продолжал:
— Или он подаст иск в канцлерский суд.
Фарингдон сник:
— К-канцлерский…
— Именно так, милорд. — Мистер Уимборн покачал головой. — Это может затянуться на многие годы. Впрочем, выбирать вам, милорд.
Фарингдон исподлобья взглянул на Макса:
— Вы что, Блейкхерст, в деньгах нуждаетесь? Жена без приданого оказалась слишком дорогостоящим приобретением?
— Нет, Фарингдон. Я не нуждаюсь в деньгах. Но будь я проклят, если позволю вам ограбить ее! Считайте это местью, джентльмены. Вы можете принять мое предложение, или я оспорю завещание и добьюсь, чтобы вы не получили ничего!
Мистер Уимборн резко вмешался:
— Лорд Фарингдон, вы, естественно, желаете посоветоваться с вашими адвокатами. Может, назначим следующую встречу? Скажем, через две недели?
По возвращении домой Макс осведомился, где его жена, и получил ответ, что ее светлость еще не вернулась с прогулки с собаками.
— Ну хоть что-то хорошо, — прокомментировал Ричард, когда Клипстон удалился из библиотеки. — По крайней мере, ты знаешь, что тот, кто покусится на нее, будет зализан до смерти!
— Ох, заткнись! — отмахнулся Макс.
Спустя пять минут дверь вновь открылась, и заглянул Клипстон:
— Леди Арнсворт желает знать, не примете ли вы…
Его перебила ворвавшаяся леди Арнсворт:
— В самом деле, Макс, я настаиваю, чтобы ты поговорил со своей женой! Если я должна буду по-прежнему протежировать ей…
— Благодарю, Клипстон, — отрывисто сказал Макс. И воззрился на свою тетю, которой хватило такта промолчать, пока не закрылась дверь.
Затем она возобновила огонь:
— Подговорить Клипстона, чтоб он не пускал меня к ней! Нет дома, видите ли!
— Э-э… Альмерия…
Она уставилась на него:
— Да, Макс?
— Верити нет дома.
Ее глаза сузились.
— Я не дура, Блейкхерст! Клипстон ее покрывает!
— Альмерия, «нет дома» — не значит, что она не принимает. Это значит, что она ушла из дому, — произнес Макс, избегая глядеть на застывшее лицо Ричарда.
— Но… она не могла так поступить! Я, значит, всеми правдами и неправдами достаю ей приглашение на обед у леди Торбери! Она посылает записку, что нездорова. А ведь после этого она должна была отправиться со мной к леди Гедайр. Там были все самые влиятельные дамы! И позже, в парке, уверяю вас, ее отсутствие было замечено! А ее поведение прошлым вечером! Она танцевала с каждым записным лондонским повесой! Положительно поощряла их!
Макс почувствовал, что терпение его окончательно истощилось, и сделал глубокий вздох.
— Альмерия, вы, разумеется, могли шепнуть Верити на ушко, — сказал он. — В конце концов, она ведь раньше не была в Лондоне.
— Ах, она редко прислушивается к моим словам! — прервала его леди Арнсворт. — Уверяю тебя, все это обсуждают. Особенно то, как она флиртовала с Брейбруком!
Недвусмысленный намек ошеломил Макса. Верити? И Брейбрук?
Леди Арнсворт усилила нажим:
— А что до…
Макс сухо оборвал ее:
— Я поговорю с Верити, тетя. Вам нет необходимости разговаривать с ней на эту тему.
Леди Арнсворт фыркнула:
— Да уж! Я подробно объяснила ей вчера вечером в карете, как я была шокирована, как постыдно ее поведение, но эта девица только и смогла, что упорно смотреть в окно.
Послышался голос Ричарда, который явно забавлялся:
— Альмерия, оставьте беднягу в покое! У него нет своей жены — естественно, он должен соблазнять чужих! В любом случае Брейбрук дружен с Максом. Несомненно, он просто развлекал ее. И незачем раздувать из мухи слона.
От взгляда Альмерии можно было зажечь дрова в камине.
— Можешь смеяться, Ричард! Но я думаю о вашей бедной матери! Обо всех ее надеждах! Разрушенных этим ужасным браком! — Она повернулась к Максу: — Как я поняла из того, что рассказала мне бедняжка Каролина Фарингдон, ты даже не можешь быть уверен, что ребенок будет от тебя!
— Если я услышу это еще раз, Альмерия, от вас либо от кого-то другого, открывший рот пожалеет, что не отрезал себе язык раньше, — угрожающе прорычал Макс.
— На том и покончим, — добавил Ричард.
— Что ж! — Альмерия, чьи щеки покрылись пурпурными пятнами, направилась к двери. — Надеюсь, я понимаю, когда моих советов не хотят слушать! До свидания.
Дверь с треском захлопнулась. Возбужденный Макс прошелся по комнате, изрыгая проклятия.
Ричард, устроившись на краю стола, спокойно сказал:
— Наконец-то.
— Что? — рявкнул Макс.
— Наконец-то ты осознал, что Верити требуется больше, чем защита нашего имени.
Макс вздохнул так глубоко, что у него едва не разорвались легкие.
— Брейбрук, — медленно выговорил он. — Ты веришь, что Верити поощряет его заигрывания?
Ричард нахмурился:
— Не начинай все снова, Макс. Откуда я могу знать? Я приехал только вчера вечером. Но поскольку Брейбрук слишком умен, чтобы компрометировать даму публично, поскольку его манеры безупречны, ведет он себя достойно, если не учитывать тот факт, что уложил в постель всех скучающих и рассерженных жен в Лондоне, то я думаю, что Верити, возможно, даже не осознает опасность, пока вред не будет нанесен.
Макс вновь вздохнул. Брейбрук? Соблазняет Верити? Он проглотил комок в горле.
— К дьяволу, Рикки! Брейбрук мой друг!
— Макс, — терпеливо произнес Ричард, — включи мозги. Опасность не в том, что Джулиан соблазнит Верити. Опасность в том, что сплетники скажут, что он это сделал. Причем держу пари, что Альмерия возглавит стаю.
Выход был только один. Ричард был прав. Заставить Верити принять защиту его имени было недостаточно. Это освободило ее от опеки ее дяди, но не спасет от того, что может сделать с ней свет.
