— Интересно, у кого из нас жизнь была хуже?
— У вас, — ответила Миранда не колеблясь. Она отломила кусок хлеба и щедро намазала маслом. — Свобода важнее всего. Даже если жизнь при этом тяжела. Я не могла бы жить, как вы. Здесь все красиво, богато, даже роскошно, но как вы можете выносить то, что вам нельзя выйти без разрешения, что нельзя свободно гулять?
— Думаю, вы привыкли бы, если бы не знали в жизни ничего другого. — Мод отодвинула пустую тарелку.
Дверь распахнулась, будто под порывом сильного вихревого ветра, и в комнату влетела леди Имоджин. Ее черное шелковое платье заполнило весь дверной проем, будто огромное грозовое облако. Миранда и Мод поприветствовали ее реверансом.
Имоджин подошла к шкафу.
— Вы почти не пользуетесь своим гардеробом, кузина, потому что живете уединенно. Поэтому, думаю, ваши туалеты могут нам пригодиться. Мы их подгоним для Миранды. Нет никакого смысла тратить деньги на туалеты для нее.
Имоджин принялась рыться в шкафу.
— Думаю, одежда Мод подойдет для Миранды, — объявила Имоджин. — Берта, — обратилась она к служанке, — отнесите одежду леди Мод в зеленую спальню. Там я выберу платья. необходимые для Миранды.
— А мне, мадам, уже ничего не придется носить? — спросила Мод слабым голоском.
— Вам понадобится немногое, — ответила Имоджин, делая шаг от платяного шкафа и уступая место Берте. Та с негодованием выслушала ее распоряжение, но ослушаться не осмелилась. — Вы будете носить только домашние платья.
Имоджин смотрела, как Берта вынимает платья из шкафа, и нетерпеливо постукивала каблуком по полу. .
— Разве не сегодня вам должны принести пиявок, Мод, и сделать кровопускание? — спросила Имоджин, позволяя Берте с охапкой одежды из шелка, бархата и атласа выйти из комнаты.
— Да, мадам.
— В таком случае вам лучше лечь в постель… Ой! — Имоджин прижала руку ко лбу, и глаза ее округлились от изумления. — Ой! Что это? — Она схватилась за шею. — Меня что-то ударило.
Миранда уже поняла, в чем дело. Сидеть в засаде и поджидать жертву было самым любимым развлечением Чипа. Она бросила взгляд на шкаф, как раз когда в леди угодил второй метательный снаряд. Чип притаился на шкафу с горстью орехов, которые стащил со стола, и с веселым видом кидал их в леди Имоджин.
Леди Имоджин проследила за ее взглядом и, зашипев от ярости, ринулась к шкафу.
— Клянусь Святым Крестом, я сверну шею этой твари! — выкрикнула она голосом, дрожащим от злобы.
Чип, по ее тону поняв, что она разгневана, выпустил в нее целую очередь ореховых скорлупок с точностью, которой его беспомощная жертва не могла предвидеть. Имоджин вскрикнула, прикрыла лицо руками и, пятясь, выбежала из комнаты.
Майлз, появившийся из своей спальни, расположенной напротив, едва не был сметен своей женой, мчавшейся по коридору.
— Боже милостивый, мадам! В чем дело? Что случилось?
Он попытался поймать ее, чтобы она не упала с лестницы. Имоджин чуть было не увлекла его за собой — она была выше его на добрых три дюйма и куда тяжелее.
— Он на меня напал! — задыхаясь, кричала Имоджин. — Этот дикий зверь напал на меня!
Дрожащим пальцем она указывала на дверь комнаты Мод.
Майлз выглянул из-за ее спины, и тут же в его лоб угодил орех.
— Ой! — Майлз отскочил назад и, потирая лоб, спрятался за женой.
— Прекрати, Чип! — закричала Миранда, поднимаясь на цыпочки и подпрыгивая, чтобы достать обезьянку со шкафа. — Слезай!
Но Чип был глух к ее призывам. Игра ему слишком нравилась. Никогда еще те, с кем он так играл, не кричали и не голосили столь забавно.
В этот момент на поле боя появился граф Харкорт. Он заглянул через плечо сестры, увернулся от ореха и сказал устало:
— Не можешь ли ты угомонить его, Миранда?
— Пытаюсь, — ответила она, чуть не плача. Если она сейчас не утихомирит Чипа, леди Имоджин прикажет утопить или запереть куда-нибудь ее любимца.
— Через минуту-другую орехи кончатся, — заметила Мод. Ее глаза искрились смехом, а щеки слегка раскраснелись.
К счастью, Мод оказалась права. Чип, оставшись без орехов, принялся выплясывать и трещать на своем тарабарском языке, чувствуя себя в безопасности на шкафу. Всякому было ясно, что он выкрикивает какие-то обезьяньи ругательства и оскорбления.
— Поглядите на него! — закричала разъяренная Имоджин. — Он еще и ругается! Что он там верещит? — Тут она поняла, что говорит чепуху, и осеклась. — Гарет, я настаиваю, чтобы мы немедленно избавились от этой твари.
Наконец Миранде удалось поймать Чипа. Она умоляюще смотрела на лорда Харкорта.
— Он иногда играет в эту игру. Право, я ужасно огорчена, но я думаю, он знает, что леди Имоджин не любит его, поэтому и обиделся.
Гарет сделал шаг, и под его ногой хрустнула ореховая скорлупа. Он оглядел заваленный ореховыми скорлупками пол, потом посмотрел на Чипа, успокоенного тем, что Миранда взяла его на руки. Зверек подмигнул ему своим ярким блестящим глазом. Миранда, напротив, была очень расстроена. На ней было элегантное бархатное платье, а ее узкие, изящные ножки выглядывали из-под кружев. Они были босыми и казались хрупкими. Ее длинная, стройная шейка, выступавшая из отороченного мехом ворота, была увенчана маленькой головкой со смешной и нелепой мальчишеской стрижкой. Странное она производила впечатление — наполовину леди, наполовину бродяжка. При этом она выглядела чрезвычайно обольстительной.
На мгновение Гарет забыл, что творится вокруг, забыл о сестре, готовой метать громы и молнии, о смеющейся Мод, о злополучном Майлзе — обо всем. Он был полностью погружен в созерцание этой маленькой фигурки. И у него возникло странное, удивительное чувство, будто внутри у него что-то недоступное прежде свету и радости освободилось и потянулось к солнцу.
— Присматривай за ним, Миранда, — услышал он собственный голос.
— О да, конечно, я постараюсь!.. — торопливо уверила его Миранда, и на лице ее засияла ослепительная улыбка. — Конечно, я с ним слажу.
Леди Имоджин издала какой-то неприятный звук и поплыла по коридору. Майлз заколебался, потом поспешил вслед за женой. Его домашние туфли с длинными, загнутыми кверху носами громко шлепали по полу.
— Милорд, — обратилась к Гарету Берта, — известно ли вам, что я перенесла все платья леди Мод в зеленую спальню?
Голос служанки дрожал от возмущения. Она только что вернулась, выполнив поручение леди Имоджин.
— О чем это ты? — спросил Гарет, приходя в себя, как после забытья. Он с изумлением смотрел на горничную Мод, остановившуюся в дверях. Служанка была в ярости.
— Я говорю о платьях миледи, моей госпожи. Леди Дюфор сказала, что их надо отдать другой. — Берта кивнула в сторону Миранды. — Миледи оставили только домашние платья.
