К концу пятого дня болезнь, казалось, пошла на убыль. Новых вспышек кори не было, и Патриция подумала, что худшее позади.
На следующее утро «Либерти» стал на якорь в тихой бухте одного из Багамских островов, чтобы пополнить запасы питьевой воды и фруктов.
В благодарность за заботу о больных Стивен предложил Патриции сопровождать их на берег. Ее не надо было уговаривать, и она, захватив с собой полотенце и мыло, села в шлюпку, которую спустили на воду.
Стивен предупредил Патрицию никуда не отлучаться от маленького озерка, которое было ей определено для купания, а сам с матросами отправился за пресной водой и за тропическими фруктами.
Патриция тотчас сняла с себя сорочку и погрузилась в манящую прозрачную воду. Никогда еще она не испытывала такого блаженства, как от купания в озерке. Она намылилась, вымыла тело и голову, затем ополоснулась и уже на берегу, усевшись под пальму, начала расчесывать волосы.
Вдалеке кто-то перекликался, время от времени раздавался пронзительный крик неведомой птицы, протестующей против вторжения в ее владения.
Изнурительное напряжение последних дней в конце концов сказалось: глаза Патриции закрылись, расческа упала на землю. Через несколько секунд она уже спала.
Некоторое время спустя, еще в полусонном состоянии, она почувствовала, как чьи-то сильные руки подняли ее в воздух.
— Стивен, — с облегчением пробормотала Патриция и прижалась головой к крепкой груди.
Издалека донесся слабый скрип весел, затем она ощутила мягкое покачивание лодки на воде, но ее глаза оставались закрытыми, а голова еще крепче прижалась к мужской груди.
— Стивен, — снова пробормотала она. — Мне так хочется спать.
Обнимавшие ее руки сомкнулись еще крепче.
— Спи, любимая, — прошептал ей на ухо ласковый голос, и она почувствовала, как теплые губы прижались к ее лбу.
Патриция улыбнулась и снова погрузилась в глубокий сон.
Проснувшись на следующее утро, Патриция подумала, что все ей пригрезилось. Но она прекрасно помнила свое путешествие на остров. Умывшись, она, нахмурив брови, внимательно посмотрела в зеркало, как будто в своем отражении могла обнаружить свидетельства вчерашних событий. Последние несколько дней из-за бессонницы прошли для нее словно в тумане, но не могла же она придумать то, что случилось на берегу.
Патриция поднесла руку ко лбу, чтобы удостовериться, что жара у нее нет. Может, она вторично переболела корью?
«Нужно выпить чашку чаю, — рассудительно подумала она. — Это поможет мне прийти в себя».
— Доброе утро, — прощебетала Барбара со своей койки.
Патриция с улыбкой повернулась к ней. Девушка выглядела так, будто ее лицо было покрыто множеством розовых веснушек.
— Как ты себя сегодня чувствуешь?
Барбара улыбнулась.
— Хорошо. Поскорее бы прошла эта корь! Мне надоело валяться на койке. — Она взяла книгу, которую Стивен дал ей почитать. — Стивен сказал, что чтение мне поможет набраться разума.
Патриция с любопытством посмотрела на нее.
— Барбара, я… я не помню, как оказалась в постели прошлой ночью. Ты не скажешь, в котором часу это было?
— О, около двух, — сказала Барбара, не отрывая глаз от книги.
— В два часа ночи! — воскликнула Патриция. — Неудивительно, что я ничего не помню! В это время я, вероятно, крепко спала.
Барбара насмешливо посмотрела на нее.
— Я не сказала, что в два часа ночи. Это было в два часа дня, — уточнила она. — И ты крепко спала. Стивен принес тебя и уложил. Кажется, за всю ночь ты ни разу не пошевелилась.
Патриция покраснела от удовольствия. Значит, ей не приснилось. Руки Стивена ее обнимали, и его губы целовали ее!
Увидев Стивена, она решила, что все-таки это был сон. Его лицо оставалось таким же бесстрастным, как и в первую минуту ее неожиданного появления на корабле, а обращение было резким и деловым.
— Том сказал, что вы оказали нам любезность и освободили из заточения. Благодарю, капитан, и уверяю, что мы не причиним беспокойства ни вам, ни команде.
— В данных обстоятельствах поступить иначе было бы крайней неблагодарностью с моей стороны, — отрывисто сказал Стивен. Ясно, что ему было очень трудно признать свою ошибку.
Однако Патриция решила не подавать виду, что его поступок был продиктован только сложившимися обстоятельствами.
— Я полагаю, капитан, вы решили бы предоставить нам свободу еще до вспышки эпидемии. — Она старалась не выглядеть слишком самодовольной.
Казалось, Стивен был готов ее задушить. Он молча проклинал Тома за предательство.
— Да, возможно, порой я был с вами слишком крут, но не изменил своего мнения и по-прежнему считаю то, что вы тайком пробрались на корабль, безрассудством, — провор чал он.
— Это единственное, в чем я полностью с вами согласна, капитан Керкленд.
Патриция повернулась и зашагала прочь.
В этот вечер Патриция не спеша прогуливалась по палубе. Стивена не было видно, и это ей позволило расслабиться и спокойно наслаждаться свежим воздухом.
Весь день она не покидала каюты, и когда вечером Том зашел навестить Барбару, Патриция решила пойти прогуляться, чтобы дать возможность влюбленным побыть наедине.
Это был прекрасный повод развеяться. Корабль на всех парусах плавно скользил по спокойной воде. В темном небе, усеянном яркими звездами, величественно возвышались высокие мачты, которые поскрипывали и покачивались, когда ветер надувал паруса.
Патриция испуганно отпрянула назад, когда перед ней внезапно возник Стивен.
— Капитан Керкленд, что за манера выскакивать из темных углов и пугать! — сказала она, нервно смеясь.
— Этого не было бы, мадам, не появись вы на моем корабле, — парировал он.
Она сразу почувствовала его благодушное настроение. Сейчас Стивен не был суровым, безжалостным капитаном. До чего же загадочен этот человек!
Сильный порыв ветра растрепал ее длинные шелковистые волосы, и она, смеясь, откинула их с лица.
— Поскольку я явилась на ваше судно без приглашения, то достойна всяческого порицания. Не так ли, капитан?
Стивен улыбнулся своей очаровательной улыбкой и взял ее за руку.
— Мой дед, Эндрю Керкленд, был метисом — наполовину шотландцем, наполовину индейцем. Несмотря на успешную политическую карьеру, он никогда не терял связи со своими краснокожими родичами. Когда я был мальчиком, дед брал меня с собой на охоту и учил индейским обычаям и премудростям. Это были чудесные, незабываемые времена, — сказал Стивен с задумчивой улыбкой.
Патриция внимательно слушала, зачарованная сменой эмоций на его выразительном лице.
— Однажды, — продолжал Стивен, — мы с дедом возвращались домой. Он подстрелил дикую утку, и мы собирались ее поджарить на обед. Дед указал на одинокого орла, парящего в небе. «Стивен, — сказал он мне, — видишь этого орла? У него есть крылья, чтобы высоко летать, и потому он вьет свое гнездо на скалах в недоступном для человека месте. А теперь, — продолжал дед, — посмотри на эту утку. У нее тоже есть крылья, чтобы летать, но она вьет гнездо на земле, где человек может легко до нее добраться».
