Тем временем ливень сменился изморосью.
— Не думаю, что наша одежда станет более мокрой, чем сейчас, — сказала Миранда, высунув руку в окно.
Вскоре они отправились в обратный путь. Тернер ничего не говорил, а она не решалась нарушить молчание. Что теперь будет? Он обязан на ней жениться? Конечно, как же иначе? Он джентльмен — Миранда всегда таковым его считала — а это значит, что он человек слова, но никто не должен догадываться, что она скомпрометирована. Тернер слишком хорошо ее знает, чтобы думать: она расскажет о том, что было между ними, кому-нибудь. И тем заманит его в ловушку.
Спустя четверть часа они стояли перед парадной лестницей Честер-Хауса. Тернер посмотрел на Миранду, взгляд его был серьезным и пристальным.
— С тобой все хорошо? — ласково спросил он.
Миранда непонимающе заморгала. Почему он ее сейчас об этом спрашивает?
— В доме мы не сможем поговорить, — объяснил он.
Она кивнула. На душе стало тоскливо. Что-то между ними не так.
Тернер прокашлялся и потянул узел галстука, словно ему было душно.
— Дай мне знать, если возникнет необходимость принимать спешные меры.
Миранда снова кивнула, не совсем понимая, что это означает. Но не все ли равно?
Тернер сделал глубокий вдох.
— Мне нужно время, чтобы подумать.
— О чем? — спросила она, не понимая.
Ведь все и так ясно. О чем тут размышлять?
— В основном о себе, — сказал он хриплым голосом. — Но я вскоре с тобой увижусь, и все будет хорошо. Тебе не следует волноваться.
Миранда, не выдержав напряжения и неясности, выпалила:
— Вы собираетесь на мне жениться?
Он был поражен такой прямотой и отрывисто произнес:
— Разумеется.
Миранда не успела обрадоваться, как он добавил:
— Но я не вижу причин торопиться, пока в этом не возникнет крайняя необходимость.
Миранда с трудом сглотнула слюну. Теперь понятно. Он женится на ней, только если она забеременеет.
— Если я сделаю тебе предложение прямо сейчас, — сказал он, — то будет очевидно, что мы просто вынуждены пойти на такой шаг.
— Я так не думаю.
— Что ты сказала? — не расслышав, наклонился к ней Тернер.
— Ничего.
Она не повторит, потому что это так унизительно.
— Нам пора идти, — сказал он.
Миранда согласно кивнула. А что ей оставалось делать?
Тернер галантно подал ей руку.
Он провел ее в гостиную и вел себя абсолютно невозмутимо.
3 июля 1819 года
После всего того, что случилось, он ни разу не поговорил со мной.
Тернер вернулся к себе домой на следующий день. Он уединился в кабинете со стаканом бренди. В голове царила путаница. Развлечения у леди Честер должны были продлиться еще несколько дней, но он отговорился неотложными делами с поверенным и уехал в город. Конечно, он мог и остаться, поскольку знал, что сможет вести себя так, как будто ничего не произошло, но вот в Миранде уверен не был. Она невинная девушка — по крайней мере такой была — и не привыкла притворяться. А ради репутации ей придется держаться естественно, ничем себя не выдавая.
Тернер сожалел, что не мог объяснить ей причины своего поспешного отъезда, но не считал, что она будет оскорблена — ведь он сказал ей, что ему нужно время, чтобы подумать. И еще он ей обещал, что они поженятся. Она не усомнится в его намерениях только из-за того, что он решил какое-то время все обдумать.
Содеянное им чудовищно. Он соблазнил неопытную девушку. Ту, которая ему нравилась и которую он уважал. А его семья ее просто обожала.
Для человека, не желающего снова жениться, он думал чем угодно, только не головой.
Тернер застонал и опустился в кресло. Он вспомнил правила, которые они с друзьями установили много лет назад, когда, окончив Оксфорд, отправились вкушать удовольствия Лондона и высшего света. Их было всего два: никаких замужних дам — если только не является очевидным равнодушие их мужей — и никаких невинных девиц. Никогда, ни за что на свете не совращать девственниц. Проблем не оберешься.
Никогда!
Он сделал большой глоток бренди. Господи! Если ему нужна была женщина в постели, то нашлась бы дюжина более подходящих. Премиленькая молодая овдовевшая графиня пришлась бы очень кстати. Кэтрин стала бы превосходной любовницей, а жениться на ней не было никакой нужды.
Брак…
Однажды он, полный романтики и восторга, пошел под венец. И был сломлен. Смешно, конечно. Английские законы дают полную власть в браке мужу, но он никогда не чувствовал себя таким безвольным, как за годы своей женитьбы.
Летиция разбила его сердце вдребезги и превратила его в злого, бездушного человека. Он был рад, что теперь все позади. Рад! Когда дворецкий в тот день нашел его в кабинете и, заикаясь, сообщил, что произошел несчастный случай и его жена мертва, — то, что почувствовал Тернер, нельзя было назвать облегчением. Это слишком просто. Нет, первая мысль Тернера была: «Слава Богу».
Он освободился.
Какой бы презренной ни была Летиция и сколько бы раз потом он ни сожалел, что они поженились, но неужели ему не следовало почувствовать к ней хоть каплю жалости, когда ее не стало?
А теперь… теперь… В общем, правда заключается в том, что он совсем не хочет жениться. Он принял это решение, когда безжизненное тело Летиции принесли в дом. И когда стоял у ее могилы.
Жена у него уже была. И другой он не хочет. Во всяком случае, не так скоро.
Но несмотря на все усилия Летиции, она, очевидно, не смогла до конца убить в нем благородство, потому что он должен жениться на Миранде.
Он знал, что девушка никогда его не выдаст, но — о Господи! — Она может быть безумно упрямой. Достаточно вспомнить о ее поведении в книжном магазине, когда она набросилась на хозяина. Его забота — уберечь ее от неприятностей.
Он выругался и выпил еще. Придется брать на себя такую ответственность. Это уж слишком. Все, о чем он мечтает, — это покой. Неужели он хочет слишком многого? Покой — вот что ему нужно. Покой, чтобы не помышлять ни о ком, кроме себя. Покой от забот. Чтобы не думать о том, как защитить свое сердце от следующего удара.
Разве это эгоистично? Наверное. Но после своего неудачного брака он заслужил право на свободу.
Но с другой стороны, женитьба может сулить и выгоду. Кожу приятно защекотало при мысли о Миранде. Именно с ней он обретет свое счастье. И не только в постели…
Осушив стакан, Тернер привел еще один довод: она нравится ему больше, чем кто-либо. Она интереснее и умнее, чем любая из светских дам. Если уж жениться, то скорее всего на Миранде.
