И, точно опровергая слова Веры, на улице послышался шум подъезжающих колясок и взволнованные голоса.
Вера как стояла на одном месте, так и застыла. У бедной девушки от удивления распахнулись глаза, а руки, державшие полушалок, разжались. Это выглядело столь комично, что Ирина не смогла сдержать улыбки.
— Кажется, ты сглазила, и к нам всё же пожаловали незваные гости.
— Гости?
Подобное известие выбило из колеи Веру, и та засуетилась.
— Но кто это мог? Я ума не приложу…. Если только мужчины кого-то пригласили….Ой, а где мы разместим гостей? А еды у нас хватит? Я сейчас же дам распоряжения….
Ирина подошла к молодой женщине, и обняла её.
— Ты что засуетилась, Верочка, душа моя? Сейчас мы поприветствуем гостей, а уж потом будем решать, что к чему.
И, на самом деле, парадная дверь распахнулась, и на пороге появился Роман Устов, родной брат Веры, с которым Ирина была уже знакома, и красивая моложавая женщина в роскошном собольем салопе.
— В этом доме рады незваным гостям? — высокий молодой человек улыбнулся и потопал ногами, стряхивая снег с высоких сапог.
Вера ахнула.
— Роман! Бог ты мой! Конечно, рады, о чем говоришь! Я не видела тебя целую вечность и ужасно соскучилась!!
— Мon ange[1], а вы обратите на меня внимание? — приятный женский голос прервал радостное словоизлияния Веры.
Прибывшая женщина выступила вперед, обнаруживая своё присутствие.
— Евлампия!….
Вера взмахнула руками, и, не сдерживая эмоций, кинулась в объятия брата и сердечной подруги.
Ирина стояла в сторонке и с интересом наблюдала за вновьприбывшими. Вера много рассказывала о своей семье, о том, как жила последние годы, и Ирина сразу догадалась кем была новая гостья. Вера по прибытию в Петербург жила у дальней родственнице отца, баронессе Евлампии Валерьяновне Шимански, и считала её своей лучшей подругой. Как говорила Вера, если бы не Евлампия, то она никогда бы не повстречала Николая, да и в Петербурге пропала бы. Конечно, насчет второго она немного преувеличивала, тем самым, пытаясь подчеркнуть значимость этой женщины в своей нелегкой судьбе.
— Какими ветрами вы здесь оказались? Почему не предупредили о приезде? Мы бы вас обязательно встретили!
— Вера! Вера! К чему столько вопросов! — с улыбкой остановила её Евлампия Валерьяновна. — Мы решили сделать вам сюрприз. И я, и Роман очень соскучились по тебе! Сначала я решила было, что Николай с нами поступил очень жестоко — прибыл в Петербург один, оставив тебя в деревне. Но по твоему округлившемуся животику, я вижу, милая, что он поступил абсолютно правильно — ты у нас скоро станешь мамой, и деревенский воздух тебе очень полезен!
— Сюрприз удался, не стану скрывать! Так чего же вы стоите у порога, проходите!
Но Евлампия Валерьяновна не спешила проходить.
— А ты нас не познакомишь с красавицей, что робко стоит за твоей спиной?
— Ах! Простите меня, пожалуйста! — Вера взяла Ирину за руку и вывела её из тени. — Я не понимаю, что со мной происходит, я стала такой рассеянной, спасу нет! Всё забываю! А о правилах приличия я и не говорю! Я ещё раз сердечно прошу у всех прощения! Разрешите мне представить Ирину Васильевну Ракотину, в девичестве графиню Палагину. Ириночка, а это моя душевная подруга, баронесса Шимански. А с моим братом, Романом Львовичем, я думаю, ты уже знакома?
— Да, мы знакомы, — Ирина очень хорошо помнила этого молодого человека. Он несколько раз приезжал к ним в Отраду с Петром, да и у соседей на вечерах им доводилось встречаться. — Рада снова с вами увидеться, Роман Львович.
Роман учтиво поцеловал руку Ирины, отметив про себя, что с девицей Палагиной произошли разительные перемены. Она уже не смотрит на всех разгневанной львицей, в её облике появилась мягкость, точно опытный скульптор обтесал все острые углы.
— Надо полагать, вы жена Петра Сергеевича? — баронесса не любила, когда её оттеняли на задний план, и снова взяла нить разговора в свои руки. — По моим последним данным, Михаил-то у вас ещё ходит в бобылях. А столица кипит новостью, что Петр Сергеевич женился, но молодую жену прячет в деревне. Теперь, увидев вас, Ирина Васильевна, я понимаю почему. Вы — редкостная красавица. С одной стороны, я понимаю вашего мужа, такую жемчужину надо оберегать, но с другой…. Помилуйте, вам надо блистать в свете!
— А мне мучиться ревностью, видя толпы обожателей у ног моей жены? — ироничный голос Петра раздался с коридора.
— Петр Сергеевич!….
— Евлампия Валерьяновна!….
Петр и баронесса давно знали друг друга, у них было много общих знакомых, и они прекрасно общались, позволяя себе некий игривый тон и легкое подтрунивание. Баронесса частенько шутила, что будь она помоложе лет этак на двадцать, то непременно соблазнила бы Петра, а тот с поклоном отвечал, что с удовольствием поддался бы её чарам.
Роман ещё будучи в Петербурге спросил у Петра позволения прибыть в поместье к Новому году, он хотел увидеть сестру. При их разговоре присутствовала и Евлампия Валерьяновна. Так что, для Петра не было неожиданностью прибытие новых гостей. Роман попросил их приезд держать в тайне, хотел сделать сюрприз Вере.
В суматохе и общих приветствий все снова забыли об Ирине. А она, чуть прищурив голубые глаза, смотрела на мужа. И в её взгляде читалась непоколебимая решимость.
Или сегодня, или никогда.
Гулянья во дворе начались рано. Петру с Николаем пришлось выйти на улицу, потому что крестьяне хотели поблагодарить господ. С ними отправились и остальные мужчины. Тем временем, в гостиной был подан ужин. Сегодня Зое с Сашей было разрешено с взрослыми побыть до одиннадцати, проводить Старый год, Новый им предстояло встречать завтра. Но девочки уже приметили свертки с подарками, на которых были написаны их имена, и умирали от любопытства, что же им приготовили взрослые. Зоя предложила ночью, когда все уснут, спуститься, и посмотреть подарки, на что Саша ответила категоричным отказом.
— Нет. Мы не должны больше подводить сестрицу. Если нам сказали, что подарки следует развернуть завтра, значит, так мы и поступим.
Зоя показала ей язык и демонстративно отвернулась.
Баронессе Шимански было приятно встретиться с графом Палагиным. Когда ей представляли Ирину, то она и предположить не могла, что знакома с её отцом. Они были как-то представлены в молодости, но тогда баронесса уже была замужней дамой, да и Василий Дмитриевич был к тому времени не свободен. А сегодня при повторном знакомстве, Василий Дмитриевич не мог не отметить, что знакомая Веры Львовны диво, как хороша собой. Примерно его возраста, она сохранила женскую привлекательность, её русые волосы ещё не тронула седина, а круглые формы невольно привлекали внимание. Грешным делом, Василию Дмитриевичу подумалось, что на них, ох, как гоже возлежать будет…. В народе говаривали, что с такими женщинами и перина ни к чему.
